Обольстительная самозванка - Страница 3

— Подумай, дорогая. В ту ночь было так темно, а в Эшвуде скопилось слишком много людей. Ты уверена, что видела именно мистера Скотта?

Вокруг собралась уже целая толпа. Но у Лили было такое чувство, что это она причина всего этого гвалта, что люди пришли сюда из-за того, что она заявила несколько дней назад, и ей не хотелось смущать Алтею или рассердить графа, отказавшись повторить это сейчас.

— Вполне, — подтвердила она.

Тетя улыбнулась Лили, но глаза ее блестели от слез.

Карета остановилась, потом качнулась, когда один из кучеров спрыгнул вниз. Еще секунда, и дверца распахнулась и люди стали тесниться и напирать, вытягивая шеи, чтоб заглянуть внутрь. Алтея привлекла Лили к себе и крепко обняла.

— Помни, ты должна говорить только правду, милая. И не бойся — никто не желает тебе ничего плохого. — Она поцеловала ее в щеку и отпустила. — А теперь иди. Мистер Боумен отведет тебя.

До Лили дошло, что Алтея посылает ее туда одну.

— А ты разве не пойдешь, тетя?

Та покачала головой:

— Не в этот раз.

— Но ты должна пойти! — вскричала Лили, теперь по-настоящему испугавшись.

— Не могу, — отозвалась Алтея, и слезинка скатилась у нее по щеке. — Мне очень жаль, дорогая, но мой муж… — Она опустила глаза, и Лили услышала что-то похожее на сдавленный всхлип. Потом Алтея снова посмотрела на девочку и улыбнулась ей. — Я очень нужна своей сестре, а я и так слишком задержалась. Иди же, Лили. Все закончится быстро, а я вернусь к тебе как только смогу, обещаю.

— Мисс Боудин! — Это был секретарь графа. Он стоял возле дверцы кареты, а позади него толпились любопытные. — Магистрат ждет вас.

Лили взглянула на Алтею, ей так не хотелось от нее уходить. Но тетя улыбнулась ей и повернула к двери.

— Ты храбрая малышка. Ты справишься. А теперь иди.

Лили неохотно шагнула вниз — и тут же была окружена лакеями, которые повели ее через толпу.

— Дайте нам взглянуть на девчонку! — прокричал кто-то, и толпящиеся люди стали напирать друг на друга, чтоб лучше видеть. Лакеи продолжали продвигаться вперед и ввели Лили в зал вслед за мистером Боуменом.

Зал был битком набит. Те, кому не хватило стульев, жались к стенам. Потолок был низким, отчего помещение казалось еще теснее. Лакеи расчищали дорогу в этой давке. Напуганная, Лили так жалась к эшвудскому лакею, что чувствовала запах шерсти, исходящий от его ливреи. Он положил руку ей на плечо и крепко держал, направляя вперед.

Ее вывели в переднюю часть зала и поставили перед худым жилистым человеком. Он сидел за столом в судейском парике и мантии. Судья воззрился на Лили поверх очков, оценивая ее и хмурясь, словно она пришлась ему не по душе. Граф сидел справа от мирового судьи, а слева в наскоро сколоченной, судя по всему, клетке стоял обвиняемый. Одежда мистера Скотта была помятой й грязной, лицо заросло щетиной. Лили почувствовала, как плохо от него пахнет — и вид у него, и запах был такой, будто он жил в пещере.

Она избегала его взгляда.

— Так-так, — сказал мировой судья, жестом велев Лили подойти поближе. Мистер Боумен подтолкнул ее вперед. Судья указал на край стола, возле которого Лили должна была встать. Она оказалась прямо напротив мистера Скотта, а позади него расположилась его семья. Жена держала младшего ребенка на коленях, и тот плакал. Дочка угрюмо уставилась в пол, а рядом с ней был старший сын мистера Скотта — Тобин, который сверлил Лили мрачным, злым взглядом.

Девочка видела эту семью, когда мистер Боумен возил ее к коттеджу мистера Скотта, чтобы опознать лошадь, которую она заметила в ночь праздника. Они тогда все высыпали из дома посмотреть на нее, и глаза миссис Скотт были красными и опухшими, как и сейчас. Лили была знакома только с Тобином, поскольку он часто приезжал вместе с отцом в Эшвуд помогать строить лестницу. Несколько раз его отсылали на улицу присмотреть за Лили, когда Алтея желала поговорить с мистером Скоттом наедине.

Тобин был на несколько лет старше Лили — ему, возможно, было лет тринадцать, — и он всегда был добр к ней. Сегодня, однако, его темно-карие глаза сверлили ее так, словно он с удовольствием придушил бы девчонку.

— Мисс Боудин, клянетесь ли вы, что то, что вы сегодня скажете, истинная правда? — спросил мировой судья.

Лили совершила ошибку, взглянув направо, и увидела все эти лица, напряженно вглядывающиеся в нее. Она натужно сглотнула и кивнула.

— Я жду!

— Да, милорд, — выдавила она. Колени у нее дрожали. Девочка боялась, что упадет в обморок прямо перед всеми этими людьми. Граф ужасно рассердится на нее и отошлет в Ирландию. Она чувствовала, как его взгляд буравит ей спину, точно так же как взгляд Тобина прожигает спереди.

— Можете продолжать, — сказал мировой судья, и с ней рядом вдруг оказался мистер Боумен.

— Мисс Боудин, — проговорил он, ласково глядя на нее, — пожалуйста, расскажите его светлости то, что видели в ночь летнего праздника.

Просто чудо, что голос еще слушался Лили. Она с трудом сознавала, что говорит. Голос дрожал почти так же сильно, как и коленки, когда она рассказывала мировому судье о неясных фигурах в коридоре, о всаднике на сером с черными пятнам и коне.

— Вы опознали лошадь? — грозно спросил судья.

— Я… я…

— Безусловно, милорд, — ответил за нее мистер Боумен. — Два дня назад ее водили к дому мистера Скотта, и она опознала лощадь, находящуюся в его владении, как ту, что видела в ночь праздника.

— Это так? — спросил судья Лили.

— Да, милорд.

Миссис Скотт нервно качала ребенка.

Судья опять вперил в Лили пристальный взгляд.

— Вы клянетесь на Библии: все, что вы сказали здесь сегодня, правда?

Ее вот-вот стошнит, и она опозорится еще больше.

— Да, милорд.

— Очень хорошо! — Судья откинулся на спинку стула и сделал знак мистеру Боумену. Тот, в свою очередь, взглянул на лакеев и коротко им кивнул. Лили и опомниться не успела, как ее вывели из переполненной комнаты и усадили в графскую карету.

Тетя Алтея и ее карета исчезли.

Прошел еще час, прежде чем граф появился и занял свое место в карете напротив Лили, чтобы ехать назад в Эшвуд.

— Ты молодец, — сказал он и отвернулся к окну.

Спустя некоторое время Лили узнает, что после ее свидетельства секретарь графа выдвинул предположение, что мистер Скотт и одна из служанок в Эшвуде были любовниками и вместе разработали план, как украсть драгоценности. То, что мистер Боумен не смог предъявить эту служанку, не остановило судью. Он признал мистера Скотта виновным в краже и приговорил к повешению.

В последовавшие за этим дни Алтея, казалось, стала как будто меньше ростом. И постарела. Это уже была не прежняя веселая дама, и Лили была этим потрясена.

Не секрет, что супруги не ладили. Лили не раз просыпалась среди ночи от их криков. Днем тетя Алтея держала Лили возле себя, но выглядела рассеянной. Временами она как будто бы даже злилась на девочку, особенно когда обыскивала дом в поисках пропавших драгоценностей.

Лили не могла понять ее.

— Если мистер Скотт украл их, значит, драгоценностей тут нет, так ведь? — озадаченно вопрошала она.

— Кто знает, кто знает, — бормотала тетя.

В тот день, когда мистера Скотта повесили за его преступление, мисс Пенхерст увела Лили на озеро. Они катались на лодке по озерной глади, безмятежно скользя среди гусей, но Лили была подавлена. Она была уверена, что виновата в смерти этого человека. Это она приговорила его, когда рассказала о том, что видела. Мисс Пенхерст уверяла, что ее вины тут нет, что мистер Скотт совершил преступление и сам во всем виноват. Но Лили все равно мучила совесть. Она не могла забыть ненависти в глазах Тобина.

Девочка пыталась поговорить с тетей Алтеей, но та отказалась это обсуждать. Сказала, что произошла трагедия, однако все закончилось, и Лили не стоит больше об этом думать. Алтея перестала играть на фортепиано. Она с каждым днем становилась все худее и бледнее, и Лили беспокоилась, ест ли она вообще.