Обольщение - Страница 10

Теперь слова быстро расплывались перед глазами, становились темнее, и Доминик уже не мог их разобрать. Он слепо уставился на лист пергамента. Выходит, она была якобинкой.

«Неужели она играет со мной в кошки-мышки?» – задался вопросом Доминик. Во Франции все вокруг шпионили за своими соседями, выискивая бунтарей и предателей. А вдруг такие же нравы царили в Великобритании? Что, если она, верная якобинцам, охотилась на мужчин, подобных ему? Пыталась распознать британских агентов, чтобы потом обречь их на верную гибель?

Или эта незнакомка просто-напросто сочла его французом? Что ж, теперь Доминику предстояло убедиться в том, что она не знает правды, даже не догадывается, что незваный гость ее дома – англичанин. Интересно, а как много она вообще знает? Известно ли ей, что раненый только что прибыл из Франции? Черт возьми, как же Доминику сейчас требовалось хоть немного информации!

Он покрылся испариной и стал задыхаться. Его охватило беспокойство – настолько сильное, что справиться с ним в нынешнем, измученном состоянии просто не представлялось возможным. Слишком поздно Доминик осознал, что пол под ногами был неровным, волнообразным. Бормоча под нос ругательства, он выронил из руки страницу.

Темные тени обступили его.

Стало тяжело дышать. Комната вместе со всей своей обстановкой снова медленно закружилась перед глазами.

Нет, он не мог упасть в обморок прямо сейчас!

Не сумев преодолеть слабость, Доминик медленно опустился на пол. Растянувшись там, из последних сил пытаясь оставаться в сознании, он услышал шаги, стремительно приближавшиеся к нему. Ужас пронзил его.

– Месье!

Он старался сохранять настороженную сосредоточенность, прикладывая такие усилия, что пот уже покрывал все его тело. Кулаки Доминика сжались, и он набрал в легкие воздуха, открывая глаза.

Первым, что он увидел, был пристальный взгляд серых глаз хозяйки дома, устремленный на него. Она стояла перед ним на коленях. На ее лице застыло что-то вроде беспокойства.

И вдруг, как по волшебству, комната перестала кружиться.

Доминик внимательнее взглянул на якобинку – она по-прежнему смотрела на него с явной тревогой.

Напряжение сковало Доминика, распластавшегося на полу. Женщина высилась над ним, а он был слишком слаб, чтобы защищаться, и прекрасно понимал это. Да она и сама должна была это знать.

Но ожидаемого оружия в ее руке не появилось. Вместо этого она коснулась голых плеч Доминика:

– Месье! Вы упали в обморок?

Ее голос звучал хрипло. И вскоре Доминик понял почему.

Он был обнажен, она – полностью одета.

– Я упал, мадемуазель, – спокойно, без запинки, солгал Доминик. Он ни за что не дал бы ей понять, насколько слабым оказался на самом деле. Нет, она должна была поверить, что этот раненый в состоянии защитить себя – и даже дать агрессивный отпор. Он с трудом поднял руку и коснулся ее щеки. – Вы остаетесь моей спасительницей.

На какое-то мгновение их взгляды встретились. А потом обладательница прекрасных серых глаз резко вскочила, отворачиваясь, чтобы ненароком не увидеть обнаженное мужское тело. Ее лицо стало пунцовым.

Доминик не сомневался в том, что она никогда еще не видела голого мужчину. Эта неопытность могла бы сыграть ему на руку – так якобинкой легче было управлять.

– Прошу меня простить, – сказал Доминик, усаживаясь на полу и молясь, чтобы снова не рухнуть без сил. – Я не могу найти свою одежду.

– Ваша одежда, – небрежно бросила женщина, – отправилась в стирку.

Доминик отметил, что она по-прежнему старательно отводит взгляд, и поднялся на ноги. Сейчас бедняге хотелось только рухнуть на матрас, но вместо этого он стянул с кровати простыню и обернул ее вокруг талии.

– Это вы раздели меня? – спросил Доминик, взглянув на свою спасительницу.

– Нет. – Она явно удерживалась от того, чтобы не посмотреть на него. – Это сделал мой брат – нам нужно было омыть вас океанской водой, чтобы сбить жар.

Доминик сел на кровать. Боль, казалось, разрывала все внутри, но он старался не замечать этого. Он еще давным-давно овладел навыком сохранять сдержанное, бесстрастное выражение лица в любой ситуации.

– Тогда я должен снова поблагодарить вас.

– Вы прибыли к нам, одетый лишь в бриджи и сапоги, месье. Бриджи еще не высохли. С тех пор как вы оказались у нас, шел дождь. Но я принесу вам бриджи своего брата Лукаса.

Теперь Доминик принялся настойчиво искать ее взгляд, пока она наконец-то не посмотрела ему в глаза. И в который раз смутилась, случайно бросив взор на его обнаженное тело. Если Доминику повезет, эта якобинка не заметит, насколько он слаб и измучен. Он улыбнулся:

– Я был бы признателен вам и за рубашку.

Женщина посмотрела на Доминика так, словно он говорил на неизвестном ей иностранном языке. Она явно не нашла ничего веселого в его замечании.

Он тут же посерьезнел:

– Мне очень жаль, если я невольно задел или как-то оскорбил вас, мадемуазель.

– Что это вы тут пытались делать, месье? Почему решили подняться без моей помощи?

Доминик собрался было ответить, но тут на глаза ему попалось письмо, которое лежало на полу позади нее, там, где он его уронил. Он хотел осторожно отвести взгляд, но женщина уже обернулась на то, что так привлекло его внимание.

Доминик тихо объяснил:

– Падая, я свалил кресло, а заодно и налетел на стол. Прошу прощения. Надеюсь, я не сломал кресло.

Якобинка поспешила поднять письмо и положить его под чернильницу, а потом так же быстро подняла и поправила кресло.

– Я подумывал открыть окно, чтобы подышать свежим воздухом, – добавил Доминик.

Не оборачиваясь, она бросилась к окну, открыла его затворы и толкнула раму наружу. Прохладный воздух с Атлантики ворвался в комнату.

Доминик не отрываясь смотрел на женщину, внимательно изучая ее.

Внезапно она повернулась, перехватив его пристальный взгляд. И в этот момент Доминик понял: он не ошибся, уловив неловкость, так и нараставшую между ними.

Наконец его спасительница слабо улыбнулась в ответ:

– Простите. Вы, должно быть, сочли меня очень глупой. Я… не ожидала, что по возвращении в спальню обнаружу вас на полу.

Эта якобинка была хорошей лгуньей, но не могла превзойти его в искусстве врать.

– Нет, – отозвался Доминик. – Я думаю, что вы – очень красивая.

Она так и застыла на месте.

Доминик опустил глаза. В комнате повисла тишина. И он вдруг осознал: для того чтобы быть в полной безопасности, ему достаточно лишь завести любовную интрижку с этой скромницей.

Если, разумеется, она на самом деле не была шпионкой, как опасался Доминик, и ее наивность не была притворной. В этом случае она могла оказаться той, кто одержит верх в запутанной, хитрой игре.

– Джулианна? Чем ты так обеспокоена? – спросила Амелия.

Они стояли на пороге гостевой спальни, глядя в комнату. За окном царила звездная ночь, и Джулианна зажгла камин, осветив спальню. Новый знакомый, Шарль, по-прежнему спал, и его поднос с ужином стоял на столе нетронутым.

Джулианна никак не могла отделаться от страха, пронзившего ее, когда она нашла раненого лежавшим на полу; на какое-то мгновение она испугалась, что несчастный умер! Но он не был мертвым, он просто упал. Когда Шарль медленно поднялся на ноги – совершенно, восхитительно, шокирующе голый, – Джулианна притворилась, что не смотрит на него, но на деле так и не смогла заставить себя отвести взгляд.

– Прошло уже больше двадцати четырех часов с тех пор, как он последний раз просыпался, – ответила она сестре.

– Он поправляется после ужасной раны, – приглушенным тоном напомнила Амелия. – Ты начинаешь напоминать мне беспокойную наседку.

Джулианна вздрогнула. Амелия была права: она действительно слишком сильно беспокоилась – просто хотела, чтобы бедняга очнулся. В этом Джулианна убеждала себя сама. Но что на самом деле было причиной этого волнения?

– Вздор. Я беспокоюсь не больше, чем любой на моем месте.