Обналичка и другие операции - Страница 10
Директор улыбнулся и посмотрел на Артура. Все, аудиенция окончена. За работу!
Резкий переход от общих рассуждений на не до конца понятные темы к исполнению конкретных задач действует на любого человека. Для Артура встряска была особенно сильной, потому что напряженной работы он, в общем-то, не знал. Ну, в университетские годы в колхозе на прополке, когда длинная грядка терялась за горизонтом, а ботвы сахарной свеклы в сорняках было не найти, ну, на даче отец велел как-то навозить гору песка, еще что-то. Напряженная работа была у него когда-то в сессию, да и то не в каждую, а со времени госэкзаменов Артур вообще не напрягался. А тут навалилось столько всего! Даже перспектива провести денек со Светой, воспользоваться совершенно пустой квартирой, отдохнуть, можно сказать, культурно, даже эта перспектива затуманилась. А ведь Артур наметил со Светой и театр, и кафе. Решил походить гоголем, показать сладкую жизнь девчонке, которая за 25 своих лет слаще морковки ничего не видела, растревожить ее скованную душу…
Впрочем, если разобраться, можно все успеть. Образцы документов, необходимых для регистрации предприятия, можно взять у ребят – несколько соучеников Артура занимались регистрацией фирм. За два дня на компьютере сделать можно. Офис тоже можно найти по газете. Продумать требования: недалеко от института, отдельный вход, хорошее состояние – на ремонт нет времени, телефон, наличие мебели необязательно, даже лучше, если пусто, легче купить письменный стол, стулья и диван, чем бабкин буфет куда-нибудь прятать. Можно, конечно, и кровать… Нет, без кровати, мешать одно с другим не будем, не дай Бог… Бухгалтера найти – не проблема. Знакомые Артура, правда, могут не согласиться, слишком высоки у них запросы. Скорее, Светлана посоветует из своих подружек… Тоже плохо – утечка информации. Впрочем, найдем бухгалтера. Так что если все разложить по полочкам, то успеем, в пятницу-субботу занимаемся Светкой, с воскресенья – за работу, товарищи!
Обдумав все подобным образом, Артур повеселел.
И, правда, как мы увидим, все получилось складно, глаза боятся – руки делают. Через полтора месяца у Артура была собственная фирма ТОО “СКТБ «Импульс»” с бухгалтером и с офисом на 5-й Магистральной улице в одной из комнат заводоуправления некоего резко ослабевшего завода.
Первое время после прихода к власти Горбачева никто из советских людей не думал, что объявленная перестройка приведет к серьезным последствиям для страны. Считали, что перестройка – это очередная кампания, которой новый начальник ознаменовал свое воцарение, вроде кукурузы у Хрущева, или БАМа у Брежнева, или повышения трудовой дисциплины у Андропова. Ожидали, что поорут, поорут, а будет как всегда. Кое-кто хотел урвать что-то для себя, кто-то опасался, как бы новая волна не унесла чего-то, не нанесла бы ущерба, но ни надежд, ни страхов больших не возникало. Появились анекдоты про туристов Мишу и Раю, про Горбачева и Маргарет Тэтчер, про ГПУ, что означает не главное политическое управление, предшественник ВЧК, а «гласность – перестройка – ускорение», но значительных перемен не ждал никто, ну, или почти никто.
В весенний день 1986 года, за несколько недель до Чернобыльской катастрофы, был организован выездной партхозактив Краснопресненского района. Мероприятие проводили в доме отдыха «Преображенское» недалеко от Звенигорода. Участвовали директора и секретари парткомов ведущих предприятий района, ректоры и деканы некоторых вузов, работники райкома и райисполкома. Партхозактив разместили комфортно, кормили отлично, с черной икрой, на столиках в столовой стояло красное вино, а водку и коньяк опытные активисты привезли с собой.
Лекции в клубе дома отдыха собирали полный зал и походили на заседания: на сцене располагался президиум из трех-четырех человек, трибуна и докладчик. Докладчики выступали не более получаса, рассказывали про работу своих предприятий и учреждений в новых условиях. По ходу доклада все ораторы обязательно благодарили партию и лично Михаила Сергеевича, даровавшего народу перестройку, а некоторые грозили тем, кто не перестроился.
После двух или трех выступлений участники шли гулять, играть в настольный теннис, в шахматы. Многие знакомились, решали важные вопросы, договаривались о взаимодействии. Как на всех совещаниях и конференциях, самое главное происходило в кулуарах…
На лекции сидели рядышком два солидных господина, не старые, до пятидесяти, слушали рассказ о том, как на Трехгорной мануфактуре рабочие относятся к перестройке. Представитель парткома «Трехгорки» рассказывал довольно интересно, не слишком завирался и приводил живые примеры. Но два господина скучали. Один из них, джентльмен с седыми висками и в сером костюме, наклонился к соседу и тихонько спросил:
– Вы не знаете, кто тот молодой человек не первой молодости, который переговаривается в президиуме с секретарем райкома?
– Знаю, – ответил сосед. – Это секретарь райкома комсомола. В смысле, первый секретарь.
– А знаете вы, на какой машине он ездит?
– Знаю, – опять сказал сосед. – На красной «Волге».
– Изумительная эрудиция. А я хотел вас развлечь этими сведениями, – джентльмен в сером, несколько разочарованный, уселся в своем кресле прямо.
– Вы, наверное, преподаватель? – теперь уже собеседник наклонился к господину в сером.
– Разрешите представиться, Петр Серафимович Рязанцев, профессор, декан факультета управления университета, – ответил тот.
– Так я вам сознаюсь, Петр Серафимович, что отвечал на ваши вопросы, зная ответ, считайте, по шпаргалке. Я – Закурдаев Юрий Иннокентьевич, директор института, а этот парень работал у меня сначала инженером, потом комсомольским вожаком, а потом ушел в райком. Но жизнь в комсомоле беспокойная, тем более, видите, перестройка, вот он и приезжает иногда ко мне на красной «Волге» освежить знакомство – вдруг придется возвращаться.
– Ну, это никак нельзя считать шпаргалкой. Вы просто очень хорошо подготовлены по этому вопросу! – оживился Петр Серафимович.
– Но другого человека в президиуме я не знаю. Рядом с шефом – инструктор райкома, который собрание ведет. А рядом с ним кто, справа?
– А… Это Калмыков Артур Иванович. Кто он, трудно сказать. Окончил юридический факультет и Академию внешней торговли. Работал в ЦК, в МИДе, в МВД. Сейчас, должно быть, в Краснопресненском районе занимает важный пост. А, кажется, сейчас он в Гидрометцентре заместителем. Мы с ним знакомы. Я даже как-то приглашал его к нам на встречу со студентами и представлял как генерал-майора внутренней службы, есть у него такое звание. У него и дипломатический ранг есть. В общем, направляют его на трудные участки, генерал по особым поручениям. Мужик сдержанный, очень быстро соображает, и, по моему впечатлению, порядочный.
– Спасибо, вы мне целую лекцию прочитали. Мне теперь кажется, что я Калмыкова как-то видел…
Утренние доклады кончились, и новые знакомые пошли прогуляться по территории. Перед обедом они выпили по рюмке водки в номере Рязанцева, а на вечернее заседание не пошли, потому что после обеда завалились спать.
Так завязалось знакомство, оказавшее большое влияние на судьбу Артура Артуровича Калмыкова.
После партхозактива Рязанцев и Закурдаев перезванивались, поздравляли друг друга с праздниками, четыре раза за шесть лет вместе ходили в театр, при этом познакомились с женами. Это приятное и необременительное для обеих семей знакомство продолжалось и даже окрепло настолько, что мужчины стали посещать вместе Сандуновские бани (первый разряд, внизу, там пар лучше, чем в высшем разряде), где перешли «на ты».
Факт посещения общественных бань людьми, которые имеют собственные бани на собственных дачах и возможность посещать ведомственные бани, закрытые для простых смертных, может породить некоторые рассуждения и размышления. В действительности такое посещение понятно любому мужчине и никаких объяснений не требует.