Обманутые скитальцы. Книга странствий и приключений - Страница 6
Состоялось второе свидание Цыбикова с женщиной-прорицательницей, служанкой синеликого чойчжина. Вечером 20 января пророчица рассказала Цыбикову о том, что она видела, как стремительно и неотвратимо могильные грифы накидывались на останки дэмо-хутухты, дрались из-за них между собой и уносили свою добычу в небо Тибета.
Дэмо-хутухта был регентом, приставленным богдыханом к юному далай-ламе Тубдэну Джамцо. Известно, что четыре предшественника Тубдэна не смогли дожить до совершеннолетия. Они умирали загадочной смертью. Ожидалось, что и Тубдэн Джамцо не избегнет этой участи. Но он на пороге зрелого возраста открыто восстал против власти дэмо-хутухты, обвинил его в заговоре и злых волшебствах и заключил под стражу в его собственном доме. Осенью 1900 года дэмо-хутухта был найден мертвым. Затем тело его отдали тибетским грифам…
Истинным своим опекуном и хранителем далай-лама с детства считал цанит-хамбо-лхарамбу Агвана Доржиева, верхоленского бурята, постигшего высшие науки в Гоманском дацане, о котором я только что упоминал. Далай-лама окружил Агвана Доржиева почетом и доверием.
«…Не было еще человека, который так возвысился бы в Тибете»,— писал калмык База Бакши о Хранителе Золотого Чайника. Так называлась одна из высших степеней, которых достиг Агван Доржиев во дворце на холме Потала. Он внушил юному далай-ламе мысли о дружбе Тибета с Россией и ее народами, о будущем сближении двух стран.
Четвертого февраля Цыбиков с толпой богомольцев взошел по ступеням Красного дворца. Далай-лама, с высоты украшенного резьбой трона, благословил Цыбикова и надел ему на шею талисман, оберегающий от беды… Так ученый лицом к лицу встретился с тринадцатым далай-ламой — Тубдэном Джамцо, воспитанным выходцем из бурятского кочевья, связавшим свою жизнь с Тибетом…
В самом конце февраля 1901 года Цыбиков поведал в своем дневнике о приезде Агвана Доржиева, доставившего в Лхасу «свежие сведения об отечестве».
С Хранителем Золотого Чайника путешественник встретился снова 22 марта, когда Доржиев пригласил к себе своих соотечественников, находившихся в Лхасе. Через неделю Агван Доржиев в сопровождении свиты срочно вновь отправился в Россию. В цыбиковском дневнике об этом сказано очень скупо. Но ведь речь идет о чрезвычайном посольстве далай-ламы к российскому двору! Посольство возглавлял Агван Доржиев, вторым лицом был секретарь далай-ламы Каинтчек Хамбо Донир, письмоводителем при после состоял образованный астраханский калмык Овше Норзунов.
В апреле вскрылись тибетские реки. Цыбиков с Дагданом Бадмаевым и Ионданом Джамцо пустились в новый поход. На кожаных лодках, а частично пешком они достигли берегов Брамапутры, посетив былую столицу тибетских царей Цзэдан. Там Цыбиков провел три бессонных ночи, ему не давали сомкнуть глаз тибетские клопы.
Весной 1901 года Цыбиков описал Праздник Благих Пожеланий, на котором собрались свыше 20 тысяч лам, народные игрища у храма Большого Чжу, смотр тибетской конницы и пехоты.
Цыбиков побывал и в древнейшем монастыре Тибета — Сам-яй, обведенном белокаменной стеной и тоже глядевшемся в волны Брамапутры. Путешественник плавал туда на лодке, обтянутой шкурами яков, залепленными по швам замазкой из муки, замешенной на свиной крови.
Цыбиков брел пешком по кремнистым дорогам Тибета, чтобы увидеть монастырь Галдан, где был погребен основоположник ламаизма Цзонкава.
В Галдане все сияло золотом — кровля дворца, трон Цзоикавы, знак, начертанный на скале. Субурган (памятник-ступа) был закован в броню из чистого золота. Неисчислимые богатства были сосредоточены в монастыре Брабун.
Но Цыбиков знал всему этому цену. Он писал, что в Тибете царит всеобщая нищета; сокровища храмов и дворцов лишь оттеняют бедность самого народа.
В записной книжке Цыбикова отмечено, что он посетил еще ряд местностей, о которых нет никаких упоминаний в его книге.
Вот запись о том, что Цыбиков достиг самого высокого в Тибете перевала Го-ган-ла. Оттуда он вернулся в Лхасу больным, но тут же, перемогаясь, отправился к монастырю Ярбалха. Нетвердо ступая натруженными ногами, путешественник прошел к одной из пещер, где находилась огромная статуя Майдари. Цыбиков посетил еще несколько монастырей и поселений Тибета, сведения о которых имеются лишь в его записной книжке.
И только в 1955 году из рукописного дневника нам удалось узнать об этих трудных дорогах Гонбожаба Цыбикова, где его подстерегали опасности, лишения и болезни. Проходя по лиловым горам Тибета и пустыням Монголии, Г. Цыбиков добывал себе пищу только охотой и не раз подвергался опасностям.
Оказалось, что Г. Ц. Цыбиков был неплохим рисовальщиком. Желто-красные носилки лавранского ламы, орудия земледельцев, надписи на воротах ламаистских монастырей… А вот надпись, начертанная Цыбиковым на дикой скале близ перевала Найчжи, перенесенная на страницы дневника:
Г. Ц. Цыбиков сделал фотографии Тибета. Среди них — великолепное изображение дворца далай-ламы в Лхасе, вид города-монастыря Даший-лхунбо, где обитал панчен-лама. Тридцать шесть фотографий, снятых аппаратом с самым совершенным для того времени объективом Гёрца, показала мне Лхама Норбоевна.
Во время пребывания в городе золотых кровель Г. Ц. Цыбиков не менее трех раз видел владыку Тибета — далай-ламу. В толпе бурятских паломников, в наряде пилигрима, ученый входил в чертог «живого бога», посещал его пригородные дворцы.
Заметки в записной книжке не прерывались ни на один день. С исключительным трудолюбием и добросовестностью Г. Ц. Цыбиков великолепным русским языком излагал свои впечатления о стране чудес, окружавшей его. Он усиленно трудился над записями в своем дневнике, посвященными заповедной Лхасе и ее обитателям. Вот снова зарисовки зданий, надписей и вывесок правительственных учреждений Лхасы, орудий труда, бытовых предметов тибетцев.
Увидеть далай-ламу Цыбикову довелось еще раз 6 июля 1901 года в загородном дворце, когда Тубдэн Джамцо появился перед народом для произнесения проповеди.
В августе в Лхасе начались дожди, в горах выпал снег. 3 сентября над золочеными кровлями тибетской столицы пронесся гром. Дожди не давали возможности выйти на улицы города.
Вот запись о встрече с женщиной с колодкой на шее. Но лхасская узница была украшена крупной жемчужиной. Строки о тибетской колоднице написаны с усилием, отчетливо заметен нажим толстого пера.
«Выехал из Лхасы», — гласит заметка, помеченная 10 сентября 1901 года.
Дневник скоро придет к концу. Но вот заметка, которая особенно запомнилась. В один из дней октября Цыбикову на горном перевале повстречались шестеро бурят, двигавшихся в сторону Лхасы. По времени они должны бы уже давно быть в Лхасе. Но в пути их настиг слух о том, что цанит-хамбо-лхарамба Агван Доржиев казнен по тибетскому обычаю — брошен в воду.
А что было на самом деле в это время?
Осенью того же года Агван Доржиев трудился в Петербурге над запиской на имя русского правительства. В ней он описывает Лхасу, нравы и обычаи ее обитателей, опасности, угрожавшие далай-ламе.
…Шестнадцать косматых яков несли вьюки с дорогой поклажей. Триста девятнадцать томов тибетских книг, печатные доски, изображения нескольких далай-лам и панчен-лам, произведения искусства, образцы утвари тибетцев и многое другое вез с собой в Россию смелый исследователь одной из самых загадочных стран земного шара.
2 мая 1902 года русские пограничники в Кяхте встретили бесстрашного исследователя страны золотых изваяний. Ровно через год Русское географическое общество присудило Г. Цыбикову премию имени Пржевальского и его имя стало известно всему миру.
3
Цыбиков возвратился на землю родной Урдо-Аги, покрытую светлой, как иней, душистой травой ая. Он спрятал свой походный дневник в синий шкаф, расписанный радужными драконами. Вскоре карманная книжка понадобилась путешественнику для составления предварительного печатного сообщения «О Центральном Тибете», которое появилось в 1903 году.