Обман (ЛП) - Страница 67

Часто он спрашивал, могу ли я поехать с ним. Только на день или два, но из-за учебы я не могла.

Ожерелье, которое Делорис сделала для меня, возможно, беспокоило меня до переастрелки в Центральном парке. Теперь меня утешало, что есть люди, которые заботятся обо мне и моей безопасности. Было приятно, что информация была ограничена и доступна не всем, как это было с GPS на моем телефоне.

Хотя мы с мамой запланировали несколько встреч, они так и не состоялись. Что-то всегда мешало ее планам. Я устала от ожидания.

Я не хотела навещать Саванну, но с каждой неделей сообщения матери становились все более уклончивыми и загадочными. Я часто разговаривала с Джейн, но не могла по-настоящему понять, что происходит в поместье Монтегю. В последний раз, когда мы должны были встретиться, Джейн позвонила мне, чтобы сообщить, что вместо того, чтобы приехать в Нью-Йорк, моя мать решила поехать с Алтоном на Запад.

Она решила? Мне было трудно в это поверить.

Прошел почти месяц с тех пор, как я разговаривала с Тиной Мур, но я получила только одно голосовое сообщение от Челси. Номер ее телефона был заблокирован, поэтому я не могла перезвонить.

Я прокручивала ее сообщение снова и снова, ища ключ к разгадке. Я слушала так много раз, что запомнила его наизусть.

«Детка, мама сказала, что ты звонила. Все было неспокойно. Помнишь, что мы говорили? Жизнь ведет нас по неровной дороге, но мы учимся маневрировать».

Какого черта?

Я знала эту песню, но мы никогда не говорили ее друг другу. В следующей строчке говорилось: «Я размахнулся и промахнулся, и следующее, что ты знаешь, я вспоминаю…»

Я понятия не имела, что она пыталась мне сказать, или почему она не могла просто сказать это.

Неужели она пробовала что-то, что не сработало? Она предавалась воспоминаниям?

Я скучала по ее юмору и улыбке, по тому, как она прорвалась сквозь всю эту чушь и рассказала все как есть. Я скучала по своей подруге. Квартира рядом с Колумбией была пуста.

Когда попыталась сосредоточиться на реферате, я увидела уведомление о неоткрытых письмах. В основном я избегала их. Может, это было прохладное утро, моя неуверенность в матери или тихая квартира. Возможно, это был мой способ избежать реферата, который я должна написать, но по какой-то причине я решила просмотреть темы и отправителей.

Одно имя привлекло внимание на экране: Милли Эшмор.

С чего бы Милли писать мне по электронной почте? Разве она не была занята своими свадебными планами?

Я покачала головой, раздумывая, стоит ли мне открывать письмо, хватит ли у нее наглости послать мне что-то настолько нелепое, как приглашение на свадебную вечеринку, или, что еще хуже, ожидать, что я помогу ее спланировать.

Взвесив все за и против, я щелкнула по кнопке электронной почты.

Кому: Александрии Коллинз.

От: Милли Эшмор.

«Мне так жаль, что ты не смогла помочь спланировать столь значимое событие, но я просто умру, если ты не придешь. Девичник состоится в пятницу после Дня Благодарения. Я попросила Лесли составить расписание, с тем расчетом, что ты будешь в городе.

Я понимаю, что ты можешь чувствовать себя некомфортно в присутствии Челси, но все же. Ты же знаешь, что мы здесь ради тебя.

Люблю и целую,

Милли»

Какого черта?

Я недоверчиво уставилась на экран. Мало того, что у нее хватило наглости подумать, что я захочу посетить ее мероприятие, так еще и Челси там будет?

Я сделала то, чего поклялась не делать.

Убедившись, что геолокация отключена на компьютере, я вошла в Facebook.

Сначала я поискала Челси Мур. Последняя запись датирована концом августа. На фотографии она лежала на больничной койке с поднятыми вверх большими пальцами, подпись гласила, что она здорова.

С чувством надвигающегося ужаса я нашла Милли Эшмор. Ее страница была полна постов и фотографий. Там были свадебные платья и свадебные торты. Фотография, которая привлекла мое внимание и от которой скрутило желудок, была изображением Милли и нескольких других женщин в кабинке в баре. Я узнала расположение одного из баров на Ривер-стрит. Большинство женщин смеялись и держали в руках напитки. И в конце, выглядя испуганной и сдержанной — два прилагательных, которые я никогда не думала, что буду использовать для своей лучшей подруги, — была Челси.

Я щелкнула по фото, чтобы его увеличить.

Волосы Челси, которые на протяжении многих лет сменили все цвета, от фуксии до зеленого, теперь были насыщенного янтарного цвета, убраны назад в низкий пучок. Ее ярко-синее платье было облегающим, но скромным. У меня возникло воспоминание о том, как мы стояли с ней перед зеркалом в полный рост в «Дель-Маре» и говорили о том, как мы могли бы быть сестрами. Впервые я увидела это сходство.

Она была похожа на меня.

Она могла бы быть мной.

Здравый смысл подсказывал мне выйти и забыть то, что я видела.

Я не послушалась.

Моя рука жили своей жизнью, когда я прокручивала страницу Милли. Объем постов представлял собой богатую информацию о социальной жизни Саванны двадцати с чем-то лет, собранную в одном месте. Когда я щелкнула мышкой, все это разыгралось перед моими глазами: люди, с которыми я училась в академии, вели светскую жизнь в клубах и особняках, у бассейнов, а также в комнатах с люстрами. Это была жизнь, в которой я выросла, и на снимке за снимком в течение последнего месяца присутствовала Челси.

А потом у меня перехватило дыхание, болезненно застывшее, неспособное ни войти, ни выйти из легких. Экран затуманился от слез, ведь рядом с моей лучшей подругой, обняв ее за плечи, стоял Брайс.

Я думала, что он оставил меня, наконец-то освободив меня от своих планов.

Но как бы не так. Я вытерла теплые соленые капли со щек тыльной стороной ладони. Я плакала не из-за Брайса, а из-за Челси.

Когда-то, пока я была поглощена своими мыслями, она вошла в мою жизнь. Конечно, это было то, чего я не хотела, то, что я отвергла, но это не уменьшило боль. Моя лучшая подруга стала мной.

Время шло, моя работа над рефератом была забыта, и я искала в Интернете подсказки, которые могли бы помочь мне понять.

Только толика самообладания удержала меня от того, чтобы набрать номер Брайса и попросить поговорить с Челси. Будет ли она с ним? Почему?

Именно фотография в новостной статье открыла мне глаза.

На фотографии Брайс и Челси входили в здание суда в Эванстоне, штат Иллинойс, держась за руки. Они оба были названы в заголовке, и после имени Челси шел дескриптор: давняя подруга. Статья касалась последних показаний Брайса. Хотя полиция Эванстона обещала, что они были близки к выдаче ордера на арест Эдварда Кармайкла Спенсера за его причастность к исчезновению Мелиссы Саммерс, защита заявила о недостаточности доказательств. Заявление Брайса о невиновности подкреплялось его собственными показаниями, а также показаниями Челси Мур. Мистер Спенсер утверждал, что был в Калифорнии, навещая мисс Мур во время исчезновения мисс Саммерс. Заявление мисс Мур, а также записи о поездках мистера Спенсера подтвердили его утверждение.

Навещал ее?

Чувствую ли я ревность?

Нет.

Скорее ошеломлена и сбита с толку.

Брайс не навещал Челси. Потом я вспомнила, как она сказала, что он был в ее больничной палате. Она сказала, что едва знает, кто он такой, и уж точно не то, что они были вместе.

Неужели она солгала мне? Он был в больнице, чтобы навестить ее, а не меня?

У меня заболела голова, когда я пыталась отделить правду от вымысла. Они были слишком сильно скручены, чтобы их распутать.

Звук входной двери пробился в мое сознание, гудки будильника вернули меня в настоящее. Часы в углу экрана показывали почти пять вечера. Я села еще до полудня, и ни одна из моих работ не была закончена.

— Чарли́, — глубокий голос Нокса разнесся по квартире.

Бездумно я поняла, что волосы высохли непослушными локонами, и я была без макияжа. Я вытерла нос и щеки бумажной салфеткой и посмотрела на дверь.