Обитель зла - Страница 73

Кардиган долго разглядывал Финка, словно видел его впервые, затем покачал головой.

— Ну, Пит, силен; я и думать не думал, что у тебя котелок так здорово варит. На ферме перебили всех до одного.

— Хм. Немало мы патронов сэкономили. Значит, полиция их таки разделала. Ну, у кого самые большие права, как не у полиции?

Кардиган вернулся в гостиницу с легким сердцем. Он отлично выспался и прочел о вчерашних событиях в экстренных выпусках утренних газет. В десять часов к нему заглянул МакБрайд. По лицу капитана было видно, что он принес ворох новостей.

— Ну что, Джек, ты уже все знаешь, а?

— Знаю.

— А вот и нет. — МакБрайд уселся и снял шляпу. — У нас крупные перестановки в верхах. Кавалло со своими крысами вчера был уничтожен. Но его зять Диорио, президент Клуба стойких, сегодня с утра как с цепи сорвался. Он схватился со своим дружком Поццо, который председательствует в муниципалитете, и во всем обвинил его. Дескать, с Кавалло расправились, потому как он слишком много знал; а расправились по приказу Поццо и Малроя. Кончилось тем, что Диорио прилюдно обвинил Поццо во всех грехах. Тот переложил ответственность с себя на госпрокурора Малроя. В разгар бучи заявился наш всезнайка репортер Кеннеди и не пропустил мимо ушей ни единого слова. Ну и грязи они там наскребли! Теперь это дело уже никому не замять. Диорио был арестован и с ходу выложил все про взятки и незаконно закрытые уголовные дела. Поццо грозился упечь его на двадцать лет за решетку, но Поццо больше ничего не в силах сделать. Он сам попался в сеть, а с ним и Малрой. Губернатор уже в курсе, и вскоре у нас будет новый государственный прокурор и новый городской глава. Такой сильной встряски в Ричмонде отроду не случалось. А ты, Джек, по-своему ей способствовал, слава богу!

— Нет, Стив, — Кардиган улыбнулся, — если быть точным, это не я способствовал.

— А кто же?

Кардиган повел плечами.

— Удача… и некий мой приятель. Давай не будем вдаваться в подробности. — Он посерьезнел. — Теперь я удовлетворен. Джо Хэнли, мой друг, отомщен. Я поклялся, что это произойдет. Делал ставку на удачу, и одно время казалось, что я просчитался. Но в конце концов везение таки пришло.

МакБрайд покивал и добавил:

— Одно удивительно: банда, которая громила Кавалло с его сворой, как в воду канула. Ни следа!

Кардиган усмехнулся:

— Я очень рассчитывал, что следов не отыщется.

— М-м-м, — задумчиво протянул МакБрайд. — Ну, и что ты думаешь делать теперь?

— Это вопрос. Вообще-то я подумывал, не открыть ли детективное агентство. Я знаю все ходы и выходы, а с управлением я покончил. К тому же мне есть где взять отличного помощника.

— И кто он?

Кардиган засмеялся.

— Возможно, Стив, ты с ним однажды встретишься.

Он имел в виду Пита Финка.

Кеннеди хмыкнул:

— Значит, опять на Втором, Мак?

— Ты же видишь…

— Воистину вижу.

Старое здание участка, взорванное в ходе последней выборной кампании, заново отстроено, и кабинет капитана Стивена МакБрайда, где перед ним стоял Кеннеди, прожорливая пиранья печатного пресса, пах свежей краской, известкой и штукатуркой. Безвозвратно утрачены существенные элементы старой атмосферы, выпестованной усилиями людей и времени: пыль, потертые обои, украшенные свежими фото разыскиваемых преступников, бюллетенями, оповещениями и объявлениями…

За два дня до этого МакБрайда неожиданно и необъяснимо перебросили из сонного пригородного Пятого участка на суматошный Второй. МакБрайд воспринял перевод с естественным удивлением и с преувеличенной осторожностью, высматривая скрытые мотивы в решении нового шефа полиции города.

Примерно так же воспринял эту новость и Кеннеди.

— Просто смешно, Мак.

— Не смешнее гвоздя в подошве.

— Спроси ты меня, мудрого, неделю назад, и я предрек бы, что сохнуть и вянуть тебе на Пятом до конца дней своих, то есть до пенсии. И что сказал шеф Стробл?

— Сказал, что мы поладим.

— А еще что?

— Угостил виски и спросил о семье.

— Ну и времена! — Кеннеди в комическом изумлении воздел руки к свежевыбеленному потолку. — Господь Всемогущий, что за помрачение наслал ты на власть имущих в Ричмонде, этом вертепе беззакония?

— Прекрати придуриваться.

— Мак, старый осел…

— Прекрати называть меня ослом.

— Мак, мудрейший из мудрых, в чем дело, ты не задумывался? С чего вдруг шеф вернул тебя в родной и близкий сердцу твоему Второй участок?

— По чистоте, доброте и мудрости помыслов своих.

— Аминь.

Кеннеди молитвенно поднял руки и тут же опустил их.

— Ты, конечно, не хуже меня знаешь эту старую хитрую ливерную колбасу.

— Ну, так чего зря спрашивать?

— Тренирую тебя, натаскиваю.

— Ох, отстань. Тоже мне, тренер.

— У меня такие шутки.

— Но не круглые же сутки?

— Ха-ха-ха, — держась за щеку, как будто мучимый зубною болью, проскрипел Кеннеди. Он влез на стол, свесив ноги, и мрачно проверещал: — Мак, тебя хотят подставить. Не иначе.

— С чего ты взял?

— У меня такие подозрения, мудрейший. Только подозрения. Уж слишком вдруг, внезапно. Явно с какой-то целью.

— Как ты думаешь, насколько он крупный вор?

— Достаточно крупный.

— Достаточно, чтобы оказаться Большим Дядей?

— Знаешь… пожалуй, почти. И только почти. Все-таки не совсем.

— А кто тогда номер один?

— У меня вырисовывается идея. Если я прав, то Большой Дядя стоит за всем с самого начала. Банды сменяют одна другую, а Большой Дядя сидит себе, никому не представляется. Если он тот, о ком я думаю…

— Ну?

— Тебе его не взять.

— Да пошел ты к дьяволу, Кеннеди! Я возьму и его. Не могу отступать. У меня это уже в крови. Должен сделать — и сделаю.

— Ты, Мак, не перестаешь меня удивлять. Ума не приложу, почему ты еще не отдыхаешь в какой-нибудь уютной могилке, не обязательно своей. Но у тебя еще есть шансы последовать за Джеком Кардиганом, бедным олухом.

— Он мученик, Кеннеди.

— Что ж, почтим его светлую память… — Кеннеди надел пальто. — Я гулять иду, Мак. Счастливо оставаться.

Он вышел, оставив за собой хвост сигаретного дыма.

МакБрайд поскрипел новым креслом, зажег сигару, снова заскрипел. Чертова новая мебель, как скрипит!

Вся комната кажется какой-то странной, неестественной. Не такая, как старая. Пыли нет, но и души не чувствуется. Слишком парадная, начищенная. Даже часы стучат каким-то барабанщиком. То ли дело те, старые, спокойные… Всегда отставали, как ни подводи.

В дежурной послышался шум. МакБрайд поднял взгляд. Дверь открылась, вошли Доран и Ригалло. С ними какой-то парень скандинавского типа, на голову выше каждого из его детективов. Ступал он будто по-обезьяньи, шел свесив руки и ссутулившись. Штаны вельветовые, синяя куртка.

— Что случилось?

— Знаешь его? — спросил Ригалло.

— Впервые вижу.

Детективы пихнули парня на один из трех стульев у стены. Сидя, он еще больше походил на обезьяну — на пойманную обезьяну: согнулся, выставил вперед челюсть, руки свесил с колен.

— Кто такой? — спросил МакБрайд.

— Говорит, что Альф Нельсон, — ответил Ригалло. — Мы с Тимом сунулись в доки и застукали этого парнишку у причала «Тэйт энд Тэйт». Хотел сплавить баржу. Носовой швартов уже скинул и направился к кормовому.

— Гм… — хмыкнул МакБрайд. — Все так, Нельсон?

— Нет-т, не так.

— Врет, — комментировал Ригалло.

— Мы сами видели, — добавил Доран.

— Нельсон, лучше скажи зачем? — спросил задержанного МакБрайд. — Зачем ты это сделал?

— Я сказал, ничего я не делал. — Парень ответил довольно чисто и бегло, скандинавский акцент его был почти не заметен. — Эт-ти ребята хотят меня подставить.

— Во паразит! — рассердился Ригалло. — Нам, значит, больше заняться нечем, только таких обалдуев подставлять!