Обитель зла - Страница 18

Стены гостиной отражали всполохи угасавшего в массивном камине огня. Прямо над камином горели два огонька. Мое предположение оказалось верным: кошачьи глаза на картине и в самом деле были нарисованы люминесцентной краской.

Безмятежный полумрак, царивший в комнате, внезапно нарушил характерный, еле слышный щелчок. Такой звук, свидетельствующий о контакте в электрической цепи, раздается, когда на параллельном телефонном аппарате поднимают трубку. Я извлек из кармана фонарик и двинулся на поиски телефона. Если кто-то решил воспользоваться параллельным аппаратом, находящимся в другой стороне дома, я должен услышать, о чем пойдет разговор.

Поиск телефона занял у меня не более двух секунд. Я мигом снял трубку. Говорила женщина-кошка:

— Да, это резиденция Артура С. Холтона, выезжайте скорее… Вам ведь известно, что он угрожал еще раз вернуться… Да, я знаю точно, это Эд Дженкинс… Говорю вам, я видела его лицо… Да, Мошенник-Фантом. Пришлите две машины, и ради бога поскорее!

Полицейский на том конце провода промямлил в ответ нечто утвердительное, и две трубки почти одновременно были положены. Моя оказалась третьей.

Так вот оно что! Каким-то образом она узнала, что я проник в дом. Я подумал, что те горящие кошачьи глаза на картине, вполне вероятно, еще и во тьме видят. Итак, она приготовила мне ловушку, используя Джин в качестве приманки, а теперь еще и полицию вызвала. Ладно, прежде мне случалось оказываться и в худших ситуациях.

Воспользовавшись лестницей с ковровым покрытием, я устремился вниз, преодолевая разом по несколько ступенек. И оказался в длиннющем коридоре, в котором по обе стороны находились спальни. Вдруг я заметил, как в самом конце холла мелькнуло розовое пятно, похожее на женский халат. Я кинулся туда со всех ног. Если мое заключение справедливо, то времени у меня практически уже не оставалось.

Дверь была затворена, но я, даже на миг не задумавшись о соблюдении приличий, с ходу в нее вломился. Необходимо опередить убийцу.

Помещение было почти полностью погружено во тьму. Оно освещалось лишь мерцанием, проникающим из коридора через полуоткрытую дверь. На постели проступали очертания человеческой фигуры, облаченной во что-то белое. Это существо, казалось, пыталось совладать с ужасом внезапного пробуждения.

Когда я распахнул дверь, она так сильно ударилась о стену, что отскочила от нее и, почти наполовину закрывшись, осталась покачиваться на петлях, неравномерно отражая свет.

В этой полутьме — волной развевающегося шелка — возникла женщина-кошка. Она передвигалась с завораживающей стремительностью дикой твари, бросающейся на свою жертву. Когда я ворвался в комнату, она повернула ко мне голову, и ее глаза стали до ужаса зелеными. Воистину цвет ненависти, силу которой можно уподобить ярости тигра.

Но как бы ни была она быстра, я еще быстрее. Едва лишь в слабом свете блеснуло смертоносное стальное лезвие, как я мигом повалил женщину на бок, прижав к стене. Она оказалась на удивление тонкой, гибкой и мягкой, и мои ладони не могли не ощутить сквозь тончайший шелк халата тепло ее тела, мгновенно ставшего жестким и упругим, как пружина. Она оттолкнулась от стены, легко вскочила на ноги, еще раз обожгла меня взглядом своих зеленых кошачьих очей и выскочила из комнаты, оставив за собой лишь шелест облекавших ее плоть прозрачных шелков. И тут же белая фигура, до этого лежавшая на постели, тяжело опустила мне руки на плечи, — это были чудовищные волосатые ручищи с цепкими пальцами.

— Дженкинс! Эд Дженкинс! — взревела фигура.

Я стряхнул с себя этого монстра и кинулся к двери. Внизу на улице скрипнули тормоза. Послышался топот ног по гравию. Кто-то уже взбежал на крыльцо и начал молотить в дверь, неистово терзая звонок. Это прибыли достославные господа из полиции, которые по причине обуревавшего их сильного волнения даже не смогли бесшумно окружить дом.

Время сжималось со скоростью света. Я словно находился в жестких тисках. Еще можно было спуститься по задней лестнице и, воспользовавшись дверью черного хода, скрыться в темной аллее. Наверняка последует шквал огня, в воздухе засвистят пули, однако всегда оставался элемент неожиданности, а также тупость полицейских вкупе с их неуклюжестью и скверной реакцией. Я уже имел возможность оценить, каковы они в деле.

Одним прыжком я достиг лестницы и ринулся по ступеням вниз. Тут же с треском распахнулась парадная дверь, и раздалась пронзительная трель полицейского свистка. Я приготовился совершить еще один прыжок и вдруг, уже чуть ли не в полете, замер.

Я вспомнил о Джин!

Все происходящее прекрасно соотносилось с моим представлением об общем ходе этого дела, поэтому я и за долю секунды смог понять, каков правильный выбор. Нечто сродни вспышке интуиции или силе предвидения превратило рабочую гипотезу, то есть голую теорию, в абсолютную уверенность. В этот миг до меня дошло, что стало мотивом для женщины-кошки, и я понял, с какой целью и куда она молниеносно метнулась из комнаты. Джин Эллери, которую она использовала как приманку, готовя ловушку для Эда Дженкинса, предстояло выступить и в ином качестве. Да, эта женщина-кошка была поистине дьявольски умна, и поэтому Джин Эллери предстояло умереть.

Подумав о девушке и о том, как она обаятельна и как легко вжилась в незнакомую для себя ипостась пособницы мошенника, я, можно сказать, прервал начатый полет и бешено припустил по коридору, прямо навстречу полиции.

Порой бывает так, что мозг невероятно активизируется и мысли становятся подобны огненным вспышкам мимолетных образов, позволяя вам за несколько секунд прочувствовать всю жизнь. Все факты, прежде разрозненные, а теперь собранные воедино, внезапно открыли мне верное решение этой загадки, и так родилось объяснение всему, что совершила женщина-кошка, — это произошло, когда я балансировал на ступеньках лестницы, готовясь к прыжку. Мое решение вернуться было автоматическим, спонтанным. Ведь не мог же я оставить Джин Эллери в беде!

Дверь, в которую выскользнула женщина-кошка, была слегка приоткрыта. Сквозь щелку пробивался слабый свет, благодаря которому я заметил в комнате какое-то движение. Я чуть не опоздал. Ворвавшись в комнату и устремившись к постели, мне удалось ударом отбросить в сторону руку женщины-кошки, почти павшую на тело жертвы.

И жертвой этой была Джин Эллери, лежавшая связанной, с кляпом во рту, и устремившая бессильный взгляд на разъяренное лицо женщины-кошки. Малышка со спокойным мужеством готовилась встретить смерть, а именно — погибнуть от удара ножа. Но я успел прервать его смертоносный маневр.

Женщина-кошка отшатнулась назад, понося меня последними словами. Ее губы дрожали, глаза горели огнем, а речь походила на жуткий рык разъяренной кошки. Нож валялся теперь на полу, почти возле моих ног. Зеленая рукоять была мне знакома: это мой собственный старинный клинок с жадеитовой рукояткой, похищенный из моей квартиры. В этот момент на пороге комнаты возникла тень, и чей то голос прокричал:

— Руки вверх, Эд Дженкинс!

Женщина-кошка издала радостное восклицание.

— Благодарение Господу, господин офицер, что вы добрались так быстро!

Послышалось шарканье множества ног, показались чьи-то пялящиеся на меня лица, сверкающие полицейские щитки, блестящие пистолеты. Я почувствовал, как меня схватило сразу несколько рук и на моих запястьях защелкнули наручники, а в шею мне уперлись пистолетные стволы. И тотчас же, толкая и лупя что есть силы, меня поволокли вниз по лестнице в библиотеку.

Женщина-кошка следовала рядом, рассыпая комплименты офицерам, восхваляя их храбрость и оперативность и изрыгая уничижительные эпитеты в мой адрес.

И тогда-то в проеме двери появился X. Ф. Мортон, одним взглядом своих серых стальных глаз оценивший всю ситуацию. Он бросил шляпу и перчатки на стул, приблизился к письменному столу и сел за него, глянув поверх очков сначала на офицеров, потом на женщину-кошку и под конец — на меня.

Один из полицейских толкнул меня в направлении открытой парадной двери.