Обитатели стен - Страница 3

Он снова посмотрел в оба конца коридора, прорезая лампочкой густой мрак у выходов. Эрик последовал его примеру: у стен никого не было видно, никто не подслушивал.

— Ты спрашиваешь — давно ли? С тех пор, как я познакомился с твоим отцом. Он состоял в другом отряде, и, пока он не женился на моей сестре, мы с ним виделись не часто. Хотя я много о нем слышал: великий похититель — его знали все в Мужском Сообществе. Но когда он стал моим зятем, я многому у него научился. Он рассказывал мне о замках, о последних моделях капканов… и о Чуждой Науке. Он был сторонником Чуждой Науки в течение многих лет. Он обратил в нее твою мать, а потом и меня.

Эрик-Одиночка отпрянул.

— Нет! — безумно выкрикнул он. — Только не мои отец и мать! Они были честными людьми, когда они погибли, в их честь прочитали молитву… они стремились упрочить Науку Предков…

Дядя закрыл ему рот своей широкой ладонью.

— Заткнись, несчастный дурак, или ты погубишь нас обоих! Конечно, твои родители были честными людьми, иначе они не погибли бы. Твоя мать отправилась вместе с твоим отцом на территорию Чудовищ. Ты когда-нибудь слышал, чтобы женщина шла на Кражу вместе со своим мужем? Да еще брала с собой своего ребенка? Ты что думаешь, они задумали обычную Кражу? Они были приверженцами Чуждой Науки и служили своей вере изо всех сил. Во имя нее они и погибли.

Эрик не спускал глаз с дяди, выглядывая из-под его руки, которой тот закрывал ему нижнюю часть лица. «Приверженцы Чуждой Науки… служили своей вере… думаешь, они задумали обычную Кражу…»

Никогда прежде ему не приходило в голову, насколько необычным был совместный поход его родителей на территорию Чудовищ!

Когда он наконец успокоился, дядя убрал свою ладонь.

— Что это была за Кража, во время которой погибли мои родители?

Томас испытующе посмотрел на него и, кажется, остался доволен.

— Такая же, которую собираешься совершить ты, — промолвил он, — если ты истинный сын своего отца. Если ты в достаточной мере мужчина, чтобы продолжить начатое им дело. Таков ли ты?

Эрик собрался уже кивнуть, но его охватила легкая дрожь, и в конце концов он просто опустил голову. Он не знал, что и сказать. Его дядя… его дядя был образцом для всех и к тому же военачальником Эрика, он был силен, мудр и умен. Его отец… естественно, Эрик хотел походить на него и продолжить дело, начатое им. Но ведь Эрика ждет церемония инициации, и опасностей будет предостаточно, чтобы просто доказать свое право быть мужчиной. Выбирать для церемонии инициации задачу, погубившую его отца — величайшего похитителя племени, да к тому же еще и еретическую, кощунственную по своей сути…

— Я постараюсь. Не знаю, смогу ли я.

— Сможешь, — уверенно заявил его дядя. — Для тебя все уже подготовлено, это будет все равно что пройтись по уже вырытому коридору, Эрик. Самое сложное, что тебе предстоит, это Совет. Невзирая ни на что, ты должен стоять на своем. Скажешь вождю, что заявляешь третью категорию.

— Но почему третью? — спросил Эрик. — Почему это должны быть Сувениры Чудовищ?

— Потому что это то, что нам нужно. И настаивай на этом, как бы они ни старались сбить тебя с толку. Помни: посвящаемый имеет право самостоятельно выбрать, что ему красть. Первая Кража мужчины — его личное дело.

— Но послушай, дядя…

Из конца коридора послышался свист, и Томас-Капканолом кивнул головой в ту сторону.

— Совет начинается, мальчик. Поговорим позже, в походе. И помни: третья категория — это твоя собственная идея, и все решил ты сам. Обо всем остальном, о чем мы здесь говорили, забудь. Если возникнут какие-нибудь неприятности с вождем, я буду поблизости. В конце концов, я — твой поручитель.

Он обнял своего сбитого с толку племянника и двинулся в конец коридора, где его дожидались остальные члены его отряда.

Все племя собралось в центральном, самом широком коридоре, освещавшемся сверху огромными лампами накаливания, которые могли быть использованы только в этом месте. За исключением нескольких воинов, патрулировавших близлежащие проходы, здесь собралось все Человечество — более сотни людей. Эго было величественное зрелище.

На небольшом возвышении, называемом Тронный Холм, лениво развалившись восседал Франклин — Отец Многих Похитителей и Вождь Всего Человечество. У него единственного из всех воинов заметно выдавался живот, так как он единственный обладал привилегией вести сидячий образ жизни. Его гладкое полное тело напоминало женское, особенно на фоне крепких, мускулистых фигур военачальников, стоявших сразу за его спиной; однако его многочисленные титулы включали в себя и такое незамысловатое слово, как просто Мужчина.

Да, вне всяких сомнений он, Отец Многих Похитителей, имел право называться Мужчиной. Об этом свидетельствовало и почтительное молчание, с которым взирали на него верные ему воины. Это проявлялось и в живом интересе женщин, выстроившихся в другом конце коридора в соответствии с положением, занимаемым каждой в Женском Сообществе. Это можно было заметить и по кривой усмешке, с которой взирала на них Оттилия, Первая Жена Вождя. И, наконец, об этом говорили лица детей, стоявших в отдалении беспорядочной толпой: в большинстве этих лиц бесспорно угадывались черты Франклина.

Франклин хлопнул в ладоши — три размеренных полновесных хлопка.

— Во имя наших предков, — провозгласил он, — и науки, при помощи которой они управляли Землей, я объявляю этот Совет открытым. Да окажется он еще одном шагом к восстановлению их науки. Кто просил Совета?

— Я просил. — Томас-Капканолом отделился от членов своего отряда и подошел к вождю.

Франклин кивнул и перешел к следующему ритуальному вопросу:

— С какой целью?

— Как глава отряда, я обращаю ваше внимание на кандидатов Мужское Сообщество. Это — член моего отряда, бывший копьеносцем в течение положенного времени, признанный послушник в Мужском Сообществе. Мой племянник — Эрик-Одиночка.

Как только было произнесено его имя, Эрик внутренне собрался. Отчасти повинуясь собственному побуждению, отчасти толчкам окружавших его воинов, он вышел и, спотыкаясь, приблизился к дяде, стоявшему перед вождем. Наступил самый важный момент всей его жизни, и он еле держался на ногах от волнения. Столько людей вокруг — прославленных и знаменитых воинов, мудрых и привлекательных женщин, вождь собственной персоной, да еще после всех этих сногсшибательных откровений дяди — мысли его путались. А именно сейчас ему больше всего на свете нужна ясная голова. Его ответы на вопросы, которые ему зададут, должны быть абсолютно четкими.

Первым начал вождь:

— Эрик-Одиночка, ты претендуешь на звание Мужчины?

Эрик задохнулся от волнения и кивнул.

— Да.

— Какую пользу ты сможешь принести Человечеству?

— Я буду красть все, что только может ему понадобиться. Я буду защищать Человечество от Чужаков. Я буду способствовать преумножению имущества и познаний Женского Сообщества, чтобы оно, в свою очередь, преумножало мощь и благосостояние Человечества.

— И ты клянешься все это делать?

— И я клянусь все это делать.

Вождь повернулся к дяде Эрика:

— Будучи поручителем, заверяешь ли ты его клятву и готов ли ты ответить за него?

— Да. Я заверяю его клятву и готов ответить за него, — произнес Томас-Капканолом с едва уловимой ноткой сарказма в голосе.

Наступил критический момент: на мгновение взгляд вождя остановился на лице военачальника. И Эрик, помня обо всем происшедшем, не преминул заметить это. Но вождь снова отвернулся и указал на женщин, стоявших в другом конце коридора.

— Он принят мужчинами как кандидат. Теперь пусть женщины взыскивают доказательства, ибо только женщина может удостоить звания Мужчины.

Первая часть завершилась. И вcе прошло не так уж плохо. Эрик повернулся к приближающимся представительницам Женского Сообщества, в центре которых двигалась Оттилия Первая Жена Вождя. Теперь наступало то, чего он больше всего опасался. Наступил черед женщин.