Обитатели стен - Страница 15

На Тронном Холме стоял Франклин Отец Многих Похитителей, держа копья в полных, непривычных к оружию руках. Он беседовал с группой воинов, военачальников и — так оно и есть! — Чужаков. Даже несмотря на свое незавидное положение, Эрик почувствовал искреннее изумление.

Чужаки в самом сердце Человечества! Свободно разгуливают с оружием в руках!

Вождь заметил Эрика, и лицо его расплылось в ехидной усмешке. Подтолкнув стоящего рядом Чужака, он указал на пленника.

— Вот он, — заметил Франклин. — Его племянник. Тот самый, который заявил Кражу третьей категории. Теперь они все в наших руках.

Чужак не улыбался. Он лишь бросил на Эрика взгляд и отвернулся.

— Рад, что ты так думаешь. По мне, так ты перестарался.

Улыбка Франклина превратилась в гримасу неуверенности.

— Ну, ты меня понимаешь. Несчастный дурак сам вернулся, освободив нас от лишних сложностей.

Не получив никакого ответа, Франклин пожал плечами и распорядился, властно взмахнув своей вялой рукой:

— Сами знаете, куда его. Мы возьмемся за них в ближайшее время.

В спину Эрика снова вонзилось острие копья, понуждая его двигаться к темному проему в стене. Однако еще не дойдя до него, он услышал за спиной голос Франклина, обращавшегося к Человечеству:

— Люди мои, вон идет Эрик. Эрик-Одиночка. Теперь они все у нас в руках.

На мгновение всякая деятельность прекратилась, и Эрик почувствовал, как на него обратились взоры всех присутствующих. Со всех сторон послышался низкий приглушенный вой ненависти и злобы, в особенности со стороны женщин, и Эрик ощутил, как его тело начинает сотрясаться от невольной дрожи.

Кто-то бросился к нему. Хэрриет-Рассказчица. Лицо девушки было искажено яростью. Она вытащила из волос заколку, которая удерживала огненные пряди, и те, рассыпавшись по ее шее, заплясали словно языки пламени.

— Ах ты негодяй! — завизжала она, целясь Эрику прямо в глаза. — Грязный, мерзкий отщепенец! Ты продал себя Чуждой Науке!

Эрик увернулся, но она тут же бросилась на него снова. Охранники Эрика схватили девушку, но, пока ее оттаскивали в сторону, в последний момент она ухитрилась одним ударом заколки располосовать ему всю правую щеку.

— Оставь остальным, — принялся увещевать ее охранник, считая, что приводит убедительнейшую из причин. — В конце концов, он принадлежит всему Человечеству.

— Как бы не так! — вскричала Хэрриет. — Мне он принадлежит больше всех остальных. Я собиралась спариться с ним после его возвращения с Кражи, скажи, мама?

— Ну, в действительности ничего не произошло, — услышал Эрик голос Риты-Летописицы в то время, как он пытался остановить струйку крови, прижимая плечо к ране. — И не могло ничего произойти, пока он не стал мужчиной. Ток что тебе придется дожидаться своей очереди, Хэрриет, — ты им сможешь заняться только после старших. Не волнуйся, на твою долю хватит.

— Как бы не так! — надула губы девушка. — Знаю я вас. Мне уже ничего не достанется.

Эрика снова толкнули к проему в стене, и когда он очутился напротив него, один из охранников с такой силой ударил его по спине ногой, что у Эрика перехватило дыхание. Он полетел вперед, судорожно пытаясь восстановить равновесие, пока не врезался в стену. Уже падая и не имея возможности смягчить удар руками, он услышал, как сзади раздался взрыв смеха. В полуобморочном состоянии он перекатился на бок. Рана на щеке снова начала кровоточить.

Это мало походило на то, как он представлял себе свое возвращение домой, даже совсем не походило! Что творится вокруг?

Он знал, где он находится. В маленьком тупиковом коридоре, прилегавшем к центральному коридору, где проводились собрания, — что-то вроде ниши, которая использовалась в основном для хранения продуктов. Здесь хранились излишки пищи и других предметов, выкраденных у Чудовищ, пока их не накапливалось достаточно для снаряжения торговой экспедиции в дальние коридоры. Иногда здесь же содержались пленники, захваченные в боях, пока Человечество выясняло, представляют ли они достаточную ценность для своего племени, чтобы получить за них приличный выкуп.

И если они не представляли ценности…

Эрик вспомнил странное сооружение, которое возводили женщины перед Тронным Холмом, и вздрогнул. Воспоминания, которые он отгонял всеми силами, ожили в мельчайших подробностях. И поведение Хэрриет и слова ее матери, Риты-Летописицы, вполне соответствовали им.

Нет, они не могли замышлять такое против него! Он был членом Человечества, почти получившим звание воина. Так не поступали даже с Чужаками, захваченными в плен, по крайней мере с обычными Чужаками. К воину всегда относились с должным уважением: даже в самом крайнем случае его ждала быстрая и легкая смерть. Если только не… Если только не…

— Нет! — вырвался из него крик. — Нет!

Охранник, оставленный на посту у входа в коридор, обернулся и бросил на него насмешливый взгляд.

— О да, — промолвил он. — И совершенно точно. Мы хорошо развлечемся с вами обоими, как только женщины закончат свое дело, — он кивнул со зловещей неторопливостью и снова отвернулся, чтобы не упустить ничего из происходящего.

«С вами обоими»? Только тут Эрику пришло в голову осмотреться. В помещении было почти пусто, но у дальней стены в свете своей налобной лампы (как Эрик гордился, когда дядя отдал ему ее у входа на территорию Чудовищ!) он увидел еще одного человека, лежащего на полу.

Своего дядю.

Эрик подогнул колени и, отталкиваясь ногами, пополз к нему. Это оказалось довольно болезненным: кожа его тело не настолько огрубела, как ступни ног, которые уже привыкли к жесткой шероховатой поверхности пола. Но двумя ссадинами больше, двумя ссадинами меньше — теперь это уже не играло роли.

Капканолом едва ли находился в сознании. С ним жестоко обошлись, и выглядел он не намного лучше, чем его жены. Кровь в волосах запеклась плотной коричневой коркой: вероятно, голова была разбита древком копья — догадался Эрик. На правом плече и чуть выше левого бедра зияли глубокие, сочащиеся кровью раны.

— Дядя Томас, — произнес Эрик. — Что случилось? Кто это с тобой так поступил?

Раненый открыл глаза, и по его телу пробежала дрожь. Взгляд его блуждал, словно Томас считал, что с ним разговаривают стены. Мощные руки, напрягшись, попытались разорвать путы, стягивающие их за спиной. Наконец, глаза его остановились на Эрике, и он улыбнулся.

Напрасно он это сделал. Большая часть его передних зубов была выбита.

— Привет, Эрик, — пробормотал он. — Ну и схватка была, а? Как с остальными членами отряда — кому-нибудь удалось спастись?

— Не знаю. Об этом-то я и спрашиваю тебя! Я вернулся с Кражи — тебя нет, отряда нет. Я пришел сюда, а тут все как с ума посходили! По нашим коридорам разгуливают Чужаки с оружием в руках. Кто они?

Глаза Томаса потемнели. Теперь его взгляд стал совершенно осмысленным, и в нем как в зеркале отразились испытываемые им мучения.

— Чужаки? — тихо переспросил он. — Да, с отрядом Стефена Сильной Руки пришли Чужаки. Они сражались против нас. Наш вождь — Франклин — связался с ними после нашего ухода. Они обсудили положение и пришли к выводу, что им надо держаться друг друга. Человечество, Чужаки — какая разница, когда угроза нависает над их вшивой Наукой Предков? Жаль, что я не вспомнил.

— О чем? — взмолился Эрик. — О чем ты должен был вспомнить?

— Именно так они разделались с Чуждой Наукой во время предыдущего восстания. Вождь есть вождь; и у него гораздо больше общего с другим вождем, даже если тот — Чужак, чем с собственным народом. Выступая против Науки Предков, ты одновременно угрожаешь их власти. И тогда они начинают действовать сообща. Они делятся воинами, оружием, сведениями, они делают все возможное, чтобы оказать сопротивление своему общему врагу. Единственным людям, которые действительно хотят отомстить Чудовищам. Я забыл об этом. Проклятье предков, — простонал Капканолом, скривив разбитые губы, — я видел, что вождь и Оттилия что-то подозревают. Я должен был догадаться о том, что они собираются предпринять. Они призвали Чужаков, обменялись сведениями и объединились против нас!