Обезображенный - Страница 3

Мертвая Кожа смотрел, как опускается сверху Хотба Крих, присутствие которого угадывалось по еле заметному дрожанию воздуха. Герцог был почти уверен в том, что Хотба Крих питается призраками умерших; поэтому сообщение Хлума касалось и его тоже. Он поспешно покинул верхушки деревьев и снижался к огню. Хотба и сам был чем-то вроде призрака, которого Сенор мог видеть при помощи магического зрения, как искрящуюся тень, не имевшую постоянных очертаний. Герцог не знал, что удерживает около него это существо Тени, – может быть, количество мертвецов, которых он оставлял на своем пути…

Но самую важную для герцога часть сообщения Хлум приберег напоследок. Ощутив, что Мертвая Кожа остался безучастным, он сказал:

– Надо напасть на караван. Нам нужна еда, оружие и жидкость грифонов, а ты сможешь получить новые сведения о Храме.

– Откуда ты знаешь об этом? – спросил Холодный Затылок, насторожившись.

Хлум не умел смеяться, но если бы на его месте сидел человек, герцог мог бы поклясться, что пауза была заполнена смехом.

– Я побывал в их лагере… Я внимательно смотрел и слушал их разговоры, – загадочно отвечал слуга.

Лицо герцога потемнело, вернее, потемнела его живая половина.

– Не шути со мной, – сказал он с угрозой и рука его потянулась к рукояти меча.

Было видно, что Хлум борется с искушением ускользнуть в один из соседних ландшафтов, но что-то удержало его у костра.

– Один из рыцарей Лухада говорил о Храме со Скользким, – сказал он и голова его затряслась. Может быть, это означало удовлетворение. – Они были не слишком осторожны… В доказательство моих слов, господин, я принес тебе голову этого Скользкого. Я могу заставить ее рассказать все.

Хлум запустил руку в свой заплечный мешок и вытащил из него голову одного из тех существ, которых по неизвестной Сенору причине именовали в Тени Скользкими. Герцог сам был изуродован, но при виде этой головы поморщился от отвращения. Она была похожа на голову кобарской рептилии, начисто лишена всякой растительности и покрыта мелкой чешуей грязно-зеленого цвета. Подбородок отсутствовал; черная щель рта тянулась от одного ушного отверстия до другого; невозможно было сказать, мертвы или все еще живы глаза, затянутые мутной пленкой. Длинный и острый крысиный нос оканчивался блестящим раздвоенным жалом.

Однако герцог так и не сумел увидеть шею Скользкого. Ниже рта и затылка очертания головы были размыты, как будто плоть превращалась в туман, истекавший в пустоту. Нельзя было различить границу между материей и этим туманом. Возможно, где-то в другом ландшафте голова Скользкого все еще сохраняла связь с телом…

Отражения Хотба Криха, вопящего о своем голоде, пришли к Сенору из пространства над костром. Сам Хотба Крих не мог бы убить и младенца; ему нужен был только мертвец. «Не раньше, чем я разрешу тебе это», – подумал Холодный Затылок и над стоянкой разнесся его мстительный смех.

Герцогу приходилось слышать о том, что голова и любая часть тела Скользкого некоторое время могут существовать отдельно от туловища, но до сих пор считал это одной из причудливых легенд Тени.

– Заставь его говорить, – сказал он, обращаясь к Хлуму, и увидел, как тянутся к огню извивающиеся ветви леса Солах.

Хлум обращался со своим страшным трофеем вполне привычно. Он взял голову в свои руки, нечувствительные к огню, и стал держать ее над костром. Мутная пленка, которой были затянуты глаза Скользкого, дрогнула и, спустя мгновение, их узкие зрачки уставились прямо на герцога. Слуга опустил голову ниже. Стало слышно, как потрескивает в огне чешуя. Отдельные чешуйки желтыми и голубыми искрами взлетали кверху…

Изо рта Скользкого послышался высокий, пронзительный, однотонный крик. Никогда раньше Сенор не слышал ничего подобного.

– Огонь – не его стихия, – сказал с издевкой Хлум и опустил голову еще ниже. Герцог отвел от нее взгляд и стал смотреть в то место над костром, где, искажая пространство, плясал Хотба Крих. Он размышлял о цене своей собственной свободы.

А потом голова Скользкого заговорила.

– Братья Скользкого найдут и казнят тебя, – прошипела она, обращаясь то ли к герцогу, то ли к своему мучителю. Зрачки ее по-прежнему смотрели прямо перед собой, то есть на герцога. – Не будет спасения, не будет пощады!..

– Ты не о том говоришь, – сказал Хлум вкрадчиво и почти ласково. – Расскажи герцогу о Храме и об идущих на Круаг Кмедал, иначе то, что осталось от тебя, возьмет Хотба Крих…

С этими словами он на мгновение повернул голову Скользкого так, чтобы ее взгляд был устремлен вверх, туда, где дрожал воздух. Когда Сенор снова увидел ее зрачки, они были полны ужаса.

– Что ты хочешь знать о Храме? – выдавил, наконец, из себя Скользкий, сопротивление которого было сломлено.

– Где находится Храм? – спросил Сенор, все еще боясь поверить в то, что напал на верный след.

– На одном из невидимых островов Круаг Кмедал. Я не знаю, где именно, – поспешно добавила голова, ощутив, как дрогнули державшие ее руки Хлума. – Больше меня знает тот, кого охраняют рыцари Лухада. Никто из Скользких не имел доступа к этому существу. Его везут в железном ящике, запечатанном рунами Лухада. Оно предназначено в дар самому Хозяину Смерти.

– Кому служат рыцари Лухада?

– Никто не знает… Они присоединились к нам еще возле Колодцев Кхаргу. Неизвестно, куда они направляются. Существо в ящике обещало им сокровища Храма за свое освобождение.

– Почему же они идут на Круаг Кмедал? – проговорил Незавершенный, обращаясь скорее к самому себе, чем к голове Скользкого… Единственный глаз Хлума неотрывно смотрел на герцога. Сенор сделал отрицательный жест; Хлум разжал пальцы и голова Скользкого упала в костер. Последнее, что видел герцог, отворачиваясь, была искривляющая пространство тень Хотба Криха, опускавшегося прямо в огонь.

Ущелье Нара было местом, где по неизвестной герцогу причине сходились многие дороги Тени. Можно было избрать другой путь, но тогда сделавшему это предстояло двигаться сквозь десятки опасных Ландшафтов, подверженных непрерывному изменению, в то время, как в ущелье Нара изменялась лишь кривизна самого пути. По его дну бежала стремительная ледяная река, ниоткуда не вытекавшая и никуда не впадавшая. Тусклое светило, свет которого едва пробивался сквозь липкий туман, господствовавший в ущелье, никогда не изменяло своего положения. Даже крылатые и бесплотные твари Хаоса не достигали краев отвесных стен. Узкая извилистая тропа тянулась вдоль берега реки и на обочинах этой тропы, в самом узком месте ущелья, отряд странствующего герцога поджидал караван, идущий из Колодцев Кхаргу.

Путь до этого места, во всех отношениях удобного для засады, занял у отряда два дня по личному времени герцога, хотя однажды Сенор прошел ущелье Нара за несколько минут. Почти неуправляемая банда его спутников беспорядочно рассыпалась среди придорожных скал. Он знал, что многие из них погибнут в предстоящей схватке, как это случалось всегда, но тут уж ничего нельзя было поделать. Они были не в состоянии действовать в соответствии с каким угодно планом. Даже возможности их оружия оказались не до конца известны ему. Сам Сенор в случае неблагоприятного исхода атаки рассчитывал на своих четвероногих слуг, отдыхавших сейчас в гулких пещерах ущелья.

Задолго до того, как Холодный Затылок увидел караван, он услышал стук копыт, далеко разносившийся по затянутой дымкой долине. Доспехи рыцарей Лухада, как всегда, были непроницаемы, но к нему пришли отражения некоего отличного от них существа, может быть, даже существа из Срединного Мира. Отражения были знакомы ему и это поразило Незавершенного, – слишком давно он встречал тех, кто разделял в Тени его судьбу изгнанника.

В ущелье господствовал холод, сковывавший движения, но герцог Мертвая Кожа ощущал его только обнаженной кожей запястий, – его лицо было скрыто под маской Зелеша, выделявшейся в тумане жутким белым пятном.