Обезглавленная Мона Лиза - Страница 11

— Эрера Буайо.

— А ниже шеи?

— Малышка из Шартра, которая утопилась в Сене? Это картина Табора?

— Да, хотелось бы только знать, от кого он узнал обо всем?

— Вероятно, от кого-нибудь, кто… часто бывает в пансионе. Пьязенна отвернулся, избегая взгляда Гранделя. — Теперь он требует больше?

— Нет, ста тысяч ему достаточно, — Грандель весело рассмеялся. — Мы сунем ему эти сто тысяч прямо в протянутые ручки, из простого человеколюбия. Человеколюбие! Он может рассчитывать на него так же, как если бы сунул свою грязную лапу в клетку с голодным тигром. Цап, и нет лапки, цап, и вонючая душонка вон. Это — спившийся идиот, возомнивший себя гением! Скоро он найдет признание… в могиле на каком-нибудь сельском кладбище около Парижа. Сделать это будет легче, чем раздавить клопа.

— Но вначале этого клопа надо найти. Если он заползет в щель, безучастно заметил Пьязенна, — его и кувалдой не убьешь.

Грандель ухмыльнулся.

— Прекрасно сказано. Значит, нам нужно его вспугнуть.

— Ну, а вдруг кто-то окажется проворнее парней Де Брюна?

— Этого они никогда не допустят. Ты, помнится, говорил, что у этой… Леоры, подружки нашего гения, мать живет где-то в Семнадцатом округе?

— Да. На улице де Гар. Но я не знаю номера дома.

— Дом можно найти! Затем, у него есть друзья. От них ты также можешь что-то узнать. Мы должны разыскать Табора, иначе не только я окажусь в трудном положении, но и ты расстанешься с мечтой о беззаботной жизни со своей дочкой в Бизерте.

Пьязенна ничего не ответил. Он лишь кивнул, затем наклонился, чтобы достать из-под кровати ботинки господина и почистить их.

«Когда-нибудь я прикончу его, — подумал Пьязенна. — Этот день будет самым счастливым в моей жизни».