Обещание (СИ) - Страница 2

- Ничего. Главное, шкатулку обратно закопать, а я завтра ещё принесу. Ты тут ещё будешь или уйдёшь?

- Хочешь, чтобы я ушёл? - нахмурился он.

- Да нет, сиди. Посторожи тогда платье, я купаться пойду.

- А с тобой… можно?

Я пожала плечами и улыбнулась.

Мы наплавались и набрызгались от души. Я заметила, его очень удивило, что такая ‘малявка’ плавает быстрее него, но возмущаться и завидовать он не стал. Потом мы сидели на бревне, обсыхая. Я всё-таки изрядно намочила волосы и теперь пыталась высушить их руками. Как там бабушка учила? ‘Тёплые пальчики греют, но не жгут…’ Ура, получилось!

Мальчик уважительно посмотрел на мои теперь уже сухие волосы и даже рискнул попросить сделать ему так же. Я постаралась и снова умудрилась не подпалить ни волоска.

- А я тогда могу тебе шею залечить, - предложил он. - А то следы видны.

- Ты тоже будущий целитель?

Он засмеялся.

- Нет. Я волк. А волки сами себя лечат, знаешь? Вот так…

Он придвинулся поближе, осторожно запрокинул мой подбородок и, высунув язык, прикоснулся к ранке на моей шее. Я невольно хихикнула.

- Щекотно…

- Терпи. Зато потом заживёт, до дома дойти не успеешь…

Я терпела, стараясь не шевелиться и не смеяться, и вскоре лечение было окончено.

- Спасибо.

- Это тебе спасибо, - хмыкнул он и отвёл глаза. - Ты такая вкусная…

- Всё-таки хочешь меня съесть? Давай лучше к нам пойдём, там старшие наверняка уже все навеселе, можно будет стащить чего-нибудь. А?

Волчонок посмотрел на низко висящее солнце, прикидывая время, и с сожалением покачал головой.

- Отец может хватиться. Пора мне.

- Да и мне. Если тётка узнает, что я опять сбежала, будет завтра орать и… - я поморщилась и невольно потёрла низ спины. Мальчик понимающе улыбнулся.

Отыскал и надел штаны, мягкие кожаные сапожки (тут я невольно обзавидовалась), перепоясался - и потерял последнее ‘сходство’ с девчонкой. Да, рубашка не по-нашему длинновата и с каким-то узором по краю, неудивительно, что я приняла её за платье. Вот только оружие у нас мальчишке его возраста ни за что не дадут (про девочек я вообще молчу), а у волчонка оно было, своё собственное. Я заворожённо уставилась на маленький кинжал с рукояткой, на которой красовалась волчья голова с синими камушками вместо глаз. Красота какая! Он разрешил потрогать кинжал, только следил, чтобы я не очень им размахивала. Вернула со вздохом.

Обратно мы пробирались моим путём, через кусты. Я остановилась у своей калитки.

- Мне сюда. А ты к кому приехал?

- К Всеславу, говорят, он у вас главный. Только я с этой стороны его дом не узнаю…

- А тебе и не нужно, - улыбнулась я. - Всеслав - мой папа! Значит, и тебе сюда. Ваших у нас сейчас полный дом, странно, что я тебя раньше не увидела.

- Я рано ушёл. Не люблю, когда много народу… Ну что, тебя подсадить?

- Ещё чего! Я первый раз здесь хожу, что ли?

Я подпрыгнула и зацепилась руками за верх забора, подтянулась, легла на него животом и показала волчонку язык. Он тотчас полез следом и приземлился во дворе почти одновременно со мной. Мы быстро пересекли двор и остановились под моим окном.

- Мне сюда. А тебе - в ту калитку, она ведёт на передний двор. Если кто-то заметит, скажи, выходил по нужде. Тебя как гостя точно ругать не будут. Может, и накормят ещё, если попросишь…

Мальчик кивнул и проследил, как я ловко вскарабкалась на подоконник. Осторожно выглянула из-за занавески - всё то же. Никого нет, Лённа спит… Повезло.

- Эй…

- Ну, чего ещё?

- А зовут-то тебя как?

Я тихо хихикнула.

- Ильяна. А тебя?

- Тай.

- А. Ну, спокойной ночи, Тай!

- Спокойной ночи, Иля.

Я показала ему кулак и пошлёпала к кровати. Вообще-то так меня называют только близкие… Ну уж ладно. Подружиться с настоящим волком - это дорогого стоит. Подружки обзавидуются…

Утром гости уже уезжали. На завтрак вышли молчаливые, даже хмурые. Особенно самый главный, вроде ещё не старый, но седой, угрюмый. Двоюродная сестрица шёпотом предположила какое-то ‘похмелье’, другие девушки тихонько захихикали. Бабушка походя дала ей хорошего тычка и глянула так, что хохотушек как ветром сдуло. Я тоже заробела и хотела уйти, но бабушка взяла меня за руку и сама отвела за стол, посадила в уголок и кивнула на еду, сама, мол, себе положишь, не маленькая. И ушла. Чуть позже подвели Лённу, и я на правах старшей покормила и её. И всё исподтишка оглядывала гостей: где же Тай? Неужели его не посадят со всеми?

Он появился, когда я уже допивала молоко. Такой же бледный и невесёлый, не выспался, что ли? Сел рядом с седым, и я догадалась, что это и есть его отец. Я надеялась, что Тай заметит меня, но он смотрел прямо перед собой и вяло ковырялся в тарелке. Даже мясо не доел… ничего себе!

Я решила, что подожду его на улице. Спрошу, почему все такие странные и мало едят. Съели кого-то ночью, что ли? Или что-то случилось?

Вскоре гости вышли и стали прощаться с отцом, и мне удалось пробраться поближе к Таю. Дёрнула его сзади за рубашку - и чуть не получила локтем по лицу.

- Ты чего??

- Прости. Это рефлекторно.

Рефре… что?

Он вгляделся в моё надутое лицо и неожиданно прижал к себе, прерывисто вздохнул в макушку. Мне показалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не заплакать.

- Тай… Я могу тебе помочь?

- Нет. Спасибо, ты хорошая, Иля…

Я приподнялась на цыпочки и, повинуясь порыву, прикоснулась губами к его щеке.

- Всё наладится. Бабушка говорит, что вслед за ночью всегда бывает день. Солнце обязательно встанет и согреет всех, и тебя, и твоего папу, и всех твоих родных. Верь в это!

Он улыбнулся и поспешно стёр со щеки влажную дорожку.

- Ты сама как солнышко, Иля… Когда-нибудь я ещё приеду, ты меня не забудешь?

Я отчаянно замотала головой, отчего коса в очередной раз развалилась и рассыпалась на ворох непослушных кудряшек. Тай взял в руку одну прядку и поднёс к лицу.

- Никогда не видел таких красивых волос…

- Хочешь, на память?

Я дотронулась до его кинжала и красноречиво повертела зажатой между пальцев кудряшкой.

- А не жалко?

- Неа!

Тай быстро оглянулся и потянул меня чуть в сторону от взрослых. Чик! - и на его ладонь упал мягкий огненный локон. Я улыбнулась.

- Ты приезжай.

- Приеду.

Он чмокнул меня в кончик носа и, развернувшись, бегом вернулся к своим. К тому времени они почти все были уже на конях. Тай сел позади отца. Когда выезжали за ворота, обернулся и едва заметно махнул мне рукой. Я помахала в ответ. И тут же почувствовала на плече тяжёлую бабушкину ладонь. Будет ругаться? Но она лишь вздохнула, провожая глазами волков.

- Бедный мальчик…

Я открыла рот, спросить, почему она так сказала, но бабушка уже подтолкнула меня в дом и зашла сама, устало шаркая ногами. Потом я всё же попыталась пристать к ней с вопросами о Тае, его отце и вообще волках, но бабушка только отмахивалась. Придёт, мол, время - всё узнаешь…

Прошло около четырёх лет, и мне наконец-то стало ясно, почему так странно вели себя волки. Да я и сама, взрослея, стала о многом догадываться.

Тогда они приезжали не столько к отцу, сколько к бабушке. Именно у неё, помимо дара целительницы, был ещё один, редкий теперь, дар. Она была ‘зрячей’, то есть умеющей видеть прошлое, настоящее и будущее. Её видения всегда были исключительно верными и тем отличались от тех, какими хвалились, бывало, на ярмарках смуглые степняки: дай, мол, денежку, и я расскажу тебе всю твою жизнь наперёд. Нелёгкий это был дар и не всегда благодарный. Порой люди всё же не верили, угрожали; порой бабушке приходилось после очередного ритуала применять и свои лечебные навыки. Тем не менее редко какой день обходился без очередного ‘гостя’. Иногда приезжали и вовсе из какого-то далёкого далека, движимые надеждой услышать ответы на важные для них вопросы. Бабушка объяснила, что существует неписанное правило: каждому человеку за всю жизнь позволено задать не больше трёх вопросов. Если какой дурак вместо этого спросит о какой-то ерунде, что ж, сам виноват. Сам ритуал ‘видения’ был довольно простой: ‘зрячей’ достаточно было подержать в руках какую-нибудь вещь, принадлежавшую просителю или человеку, о котором он хотел узнать, и перед её внутренним взором возникала ясная картинка-ответ. Бабушка подробно рассказала мне о подготовке к ритуалу и других вещах, которые необходимо знать каждому ‘зрячему’, и я наивно гордилась, что она считает меня взрослой и доверяет свои секреты именно мне, а не Лённе.