Оберег воплощения (СИ) - Страница 102

В этот миг моё сердце рухнуло. Его подхватил ветер и окутал обволакивающей теплотой, вынуждая замедлиться и начать пропускать удары. Улыбка на лице наглеца стала шире, он прекрасно слышал этот стук. Я собиралась обвинить Прая во вранье, ведь мой папа сразу сказал, что не одобрял моего выбора, но где-то в недрах дома скрипнула половица и защёлкнулась дверь. Такой звук издавал только замок кабинета отца.

Переведя взгляд на плетение из веток, что так и лежало на ладони мужчины, я нервно сглотнула и вцепилась пальцами в юбку платья.

— Мой отец никогда не одобрял тебя!

— Это да, невзлюбил с первой минуты. Иногда ради счастья тех, кого они любят, люди готовы поменять своё мнение и отношение ко многим вещам. Он смирится с таким ничтожеством, как я в виде зятя.

У меня не нашлось слов, которыми я могла бы это опровергнуть.

— Чтобы было правильно, — усмехнулась я. — По правилам Гебирда? — приглушённо спросила и кивнула на оберег.

Мой голос дрогнул, но мужчина точно услышал меня. В глазах Прая блеснуло солнце из ближайшего окна. Благоговейный трепет из взгляда никуда не делся, он всё ещё был там при виде меня.

— Хитрая, несносная девчонка, совсем страх потеряла, да? Я пришёл в надежде на приятную ночь, чтобы с рассветом тебя покинуть, а ты решила охомутать меня с концами?

— Невыносимый… — я снова замахнулась для третьей пощёчины, но в этот раз рука мужчины остановила мою, взяв за запястье. Его пальцы аккуратно прошлись по коже, а у меня чуть не подкосились ноги от прикосновений этого наглеца. Жёлтые глаза с вызовом смотрели на меня. Это же Прай, что ещё я хотела от него услышать? Признания в любви красивыми словами? Он на такие неспособен!

— Зачем мне одна ночь счастья, когда я могу обладать им всю жизнь, если обрету тебя навсегда? Какой бы короткой она ни была, ведь я всё ещё переболевший кусок дерьма, и стоит новым воплощениям найти друг друга, объединиться, и это убьёт меня. Их я уже не смогу влюбить в себя ради спасения. Хотя разница всего в тридцать лет…

— Ты… — я задохнулась от негодования и возмущения, но подходящих слов так и не нашла.

— Конечно по правилам Гебирда. Иначе я бы не стал ждать рискуя, что тебя уведут у меня из-под носа. Ехать сюда до ужаса долго, а Крейн ведь тоже поглядывал на тебя, и он куда ближе.

— А жить мы где будем? Мой отец выгонит тебя отсюда, несмотря на своё письмо, — опомнилась я и обернулась, но холл усадьбы был пуст. Вся семья словно специально решила не подглядывать за нами. Даже мама, открывшая мужчине дверь, незаметно скрылась в одной из комнат. Должно быть, она знала, что он приедет, раз всё затеял папа.

— Я заберу тебя в Митл, — наглец говорил серьёзно. В голосе не слышалось ноток озорства.

— В казарму? — я приподняла брови в удивлении.

— Я теперь пилат, если ты не в курсе. У меня своя спальня. Правда, на третьем этаже.

— Третий этаж? Ты же знаешь, я выше второго не полезу!

— Ты отдала за меня всё, что у тебя было — свою жизнь, а на третий этаж не полезешь? — рассмеялся этот невыносимый мужчина.

— Не полезу, — отрезала я и топнула ногой.

— Я зашторю окна, ты не будешь видеть, что там третий этаж.

— Я буду это знать!

— Поверь, у тебя не будет времени на мысли об этом, — он медленно поднёс мою руку к губам и поцеловал ладонь. Мои глаза закрылись от наслаждения, а из горла чуть не вырвался стон. Как же я скучала по нему… — Но если для тебя это настолько важно, я готов переехать на второй.

— Правда?

— Ну да, в ту маленькую библиотеку. Боюсь, что одна кровать займёт там всё свободное место.

— Ладно, и третий сойдёт, — согласилась я, представив комнату, в которой впервые разговаривала с пилатом Сони, занятую огромной кроватью.

Побороть страхи — это всегда трудно. Но если для человека что-то действительно важно, он готов пойти на многое, даже на битву с самим собой. Крейну не удалось сделать этого, но были те, кто способен на такое. Я отдала Праю слишком многое, чтобы отступать из-за одного этажа.

— Так каков твой ответ? — одними губами спросил он.

— Это мой оберег…

Мужчина обнял меня и притянул к себе. От него пахло потом, лошадью и пылью. Он явился сюда только спрыгнув из седла, не заботясь о своём внешнем виде. Сквозь эти ароматы просачивался мой любимый запах дыма и костра. Стоило уверенным рукам коснуться моего тела, и по нему растеклась будоражащая волна. Воспоминания о времени, что мы провели вдвоём, заставили меня трепетать в его объятиях.

Я не реагировала так на Крейна, ведь не была от него без ума, а от этого человека у меня вырастали крылья и всё остальное отходило на задний план.

— Ну, вот и всё, — он хищно улыбнулся, — теперь ты только моя. Больше никаких поцелуев с другими. Крейна прощу только потому, что он спас тебя.

— Когда он успел рассказать тебе?

У меня болели щёки от того, насколько широкой стала улыбка после его слов. Разве человек может быть так счастлив, как в этот миг была я?

— Я пилат ищеек главного города церкви святой триады, ты думала, от моего внимания хоть что-то могло ускользнуть? Вот даже целовать тебя не буду, пока рот с мылом десять раз не помоешь, — посмеялся Прай.

— Невыносимый…

Но тут он, несмотря на свои слова, прижался к моим губам, а я растаяла в его объятиях и растворилась в поцелуе наглеца. Когда он оторвался от меня, то прошептал:

— Раз уж спасла, люби таким, какой есть, и наслаждайся.

Записи Трея Вайзенкайнда

'Я был рад, что ошибся. Ошибся в Прае и его мотивах. После всего, через что Иоланте Арроганс пришлось пройти, она заслуживала второго шанса. Заслуживала стать частью нашей семьи. Заслуживала счастья в этом мире. Я не уверен, что могу сказать тоже про Прая, но это был её выбор. Она так решила, и ей с ним жить.

Иногда у людей сносило крышу от кого-то одного, того самого, единственного человека, кем бы он ни был. И без него они не ощущали ничего вокруг, не замечали других и не видели смысла в жизни. Они думали только о любимом, от встречи до встречи, от взгляда до прикосновения, и всё остальное для них было покрыто серой пылью.

Их встреча была уготована самими божествами, ведь как ещё объяснить, что накануне дня солнцестояния Праю в затылок прилетел именно её оберег.'