Оберег - Страница 9

- Дорогу-то хоть покажешь?

- А зачем я, по-твоему, здесь сижу? Это недалеко. Версты две, по-вашему если считать. Пошли?

- Пошли! - сказал Руслан, и в голосе его прозвучала решимость одним махом победить все мировое зло.

Пыхтящий за Русланом конь, проваливаясь по грудь в снег, щедро изливал свою нежную душу в изысканных ругательствах до тех пор, пока Руслан и филин в один голос не шикнули на него. Не переговариваясь и стараясь не шуметь, добрались до жилища разбойничков. Изба красивой не была, зато поражала размерами. До княжьего терема далековато, конечно, но на боярский вполне тянет. Руслан хотел было глянуть в затянутое пузырем окошко, но оно, и так мутное, было покрыто затейливыми морозными узорами. Пришлось идти напролом.

- С разбойниками я вежественно обращаться не привык. - глубокомысленно изрек Руслан, пиная дверь. Со смачным хрустом она рухнула вовнутрь. Богатырь вошел.

Разбойники, числом восемь, сидели за столом и уписывали тощего кабанчика, обильно запивая брагой. Запах в избе стоял, как у нерадивого крестьянина в хлеву. С торца стола поднялся здоровенный криворожий детина в лисьей безрукавке, с позеленевшей медной цепью на шее. Старшой, видать.

- Это кто ж такой хоробрый к нам в гости пожаловал? - ехидным голоском начал он. - У, дружинник, поди, важная птица! Тебе чего, служивый? - Руслан молчал, прикидывал обстановку и очередность противников. - Обогреться хошь? Пожрать-попить? Переночевать? Это завсегда пожалуйста. Но учти: раз уж пришел на наш постоялый двор, пока все барахлишко не отдашь - не отпустим! Ну, как, нравится?

- Нет. - покачал головой Руслан и вытащил меч.

- О! Глядите, ребята: очередной Илья Муромец в поисках очередных приключений на свою непутевую головушку! Ну, да с таких мы обычно так плату берем...- Руслан едва успел заметить, как разбойник швырнул непонятно когда успевший оказаться в его руке нож; тело среагировало само - не пропали уроки воевод! - нож просвистел в вершке над головой, а сам он уже летел вперед, к вожаку разбойников, поднимавшему короткий меч...

Руслан оказался быстрее и проворнее. Правая рука кривого еще только шла назад для замаха, а голова уже отлетала в угол, снесенная с плеч Руслановым мечом. Тут же развернулся и проткнул мечом второго, который потянулся за швыряльными ножами. Третьему отрубил руку. Двое успели вскочить, один взялся за меч, второй потянулся за своим луком. Первый мечом владел неплохо, но третий удар все же пропустил и завалился навзничь, прижимая ладони к животу. Падая, он толкнул второго, который успел уже натянуть лук. Стрела вошла в горло истекающего кровью безрукого. С остальными тремя разбойниками Руслан разобрался так же быстро.

- Так, ну, и где здесь держат пленных? - спросил Руслан у филина, выглядывая за порог.

- Откуда я знаю? Пойди, да сам посмотри! - раздраженно ответила птица. Руслан пожал плечами, обернулся, и понял, что опаздывает, не успевает уклониться от летящей в него стрелы. Ну еще чуть-чуть, и она пройдет мимо...

Острая боль пронзила левую руку. Девятый разбойник, скрывавшийся доселе в одной из многочисленных комнат, дождался, пока стихнет шум драки и тихонько вылез посмотреть, чем дело кончилось. Во второй раз он выстрелить не успел подавился собственным вдохом, когда меч дружинника проткнул его грудь. После этого Руслан, не обращая внимания на торчащую в руке стрелу, обошел все комнаты. Разбойников больше нигде не оказалось. Похищенная девица отыскалась в темном чулане. Она не была ни испуганной, ни, тем более, заплаканной. На лице ее читалась лишь досада, что прерван ее путь, и нетерпеливое желание этот путь продолжить. Разрезав лыковые путы, богатырь помог девушке подняться, проводил в комнату посветлее и попросторнее.

- Как звать-величать тебя, красавица? - поинтересовался он, перевязывая рану тряпицей.

- Мила. - последовал ответ.

- Я - Руслан, из младшей княжьей дружины.

- А я - из Новгорода. А ты князя видел?

- Конечно! Кто ж его не видел? Наш князь - чай, не диво заморское, его всякий увидеть может...

- А князь - он какой?

- Как это - "какой"? Ну, князь, он и есть князь...

- А это правда. что говорят, что он высок, собою статен, лицом лучезарен, ходит, аки пардус, и умнее ста волхвов?

- Правда, - после некоторого раздумья ответил Руслан. - а что?

- А, так, - с деланным равнодушием отозвалась Мила, - просто интересно. Все говорят, мол, князь такой, князь сякой, вот и мне любопытно.

- А что ж ты, красавица, одна в такой глуши путешествуешь? И куда путь держишь, если не секрет?

- А что, мне всяких мамок-нянек с собой брать, что ли? Ну их, надоели. И потом, мне уже семнадцать лет, я ж не дите малое. Я никого не боюсь: ни волков, ни медведей!

- А разбойников? Их ты тоже не боишься?

- Разбойников... - Мила неуверенно зашмыгала носом, - Разбойников я тоже не боюсь! Если я в беду попаду, тут же явится добрый молодец, и меня спасет.

- Это только в сказках так бывает. - строго сказал Руслан. - На самом деле можешь запросто пропасть, и следа не останется.

- Ну, да, как же! Ты ж пришел? Пришел. Освободил? Освободил. Матери моей, едва я родилась, вещуны предсказали, что судьба у меня будет удивительная, и что тридцать и три богатыря меня хранить всю жизнь будут. Вот так-то. А ехала я в Киев. Надоел мне Новгород, да и отца разыскать мечтаю. Он у меня, знаешь ли, в Киеве.

- В дружине, что ли?

- Можно и так сказать.

- А может, я его знаю? Как его зовут?

- Владимиром его зовут.

- Владимир, говоришь? Попробую припомнить... - Имя, действительно, было чем-то знакомо, но чем? И в лице спасенной юной упрямицы тоже проскальзывало что-то знакомое. Но что? Вообще, Мила оказалась писаной красавицей: хоть ростом и невысока, но статна, золотистые волосы сплетены в толстую косу. Кожа бела, и на белом лице с чуть курносым носиком сияют большие глаза василькового цвета... Не девица - мечта, если разобраться... Руслан вздохнул и поднялся.

- Ты, пожалуй, спать ложись, время-то уж к утру идет. Я тоже покемарю в соседней горнице... Утро вечера мудренее, и что делать дальше - завтра и решим. Доброй ночи тебе, Мила.

- И тебе доброй ночи, Руслан.

Перед тем, как улечься, Руслан вышел во двор. Конь совершенно самостоятельно присоединился к разбойничьим коням, дремлющим в стойлах, и жрал все, что мог найти съедобного. Филин невозмутимо сидел на крыльце.