Оберег - Страница 43

- Кто таков?

Упавший посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

- Ну вы даете, ребята! Вы что, Соловья-разбойника тут выгуливаете?

- Кто ты такой? - настойчиво повторил Рыбий Сын. Глаза его сузились, не предвещая одинокому ночному путнику ничего хорошего.

- Мне ни к чему скрывать свое имя. Я - воин на службе русского князя Владимира, по имени Лешак, по прозванию Поповский сын.

- Лешак? Молчан, иди сюда. Ты на Руси недавно был, лучше меня знаешь тамошних воинов. Этот человек может быть богатырем по имени Лешак? С виду я и то кажусь покрепче.

- Да, это, скорее всего, именно он, у него... - начал Молчан, но Рыбий Сын жестом прервал его.

- Тогда скажи мне, Лешак... - и тут лежащий вскочил, меч Рыбьего Сына полетел в сторону, а легкая с виду сабелька Лешака замерла в вершке от шеи словенина.

- Советую не делать лишних движений. - предостерег Лешак. - А теперь вы мне скажите, кто вы такие, и что позабыли в такой глухомани? Если поединщики, силой бахвалящиеся, то я к вашим услугам.

- Будь нашим гостем, Лешак. - медленно проговорил словенин, не отрывая взгляд от сабли богатыря. - Незачем нам силами мериться, глядишь, еще повоюем под одним прапором. Я - Рыбий Сын. Это - волхв Молчан.

- Суровые вы ребята, как я погляжу! - сказал Лешак, убирая саблю в ножны. - Молчан, ты, взаправду что ли, наш? Хотя, имя вроде как нашенское...

- Да, из ильменских словен я. - Молчан подошел поближе.

- А ты, Рыбий Сын, - ну и имечко! - откуда будешь? Из местных, то есть, из печенегов?

- Нет, я тоже из ильменских. Обгорел давеча, потому так и выгляжу. - о своем печенежском прошлом Рыбий Сын счел разумным пока промолчать. - А когда-то меня звали Жданом. Но с тех пор минуло немало лет, и я давно свыкся с прозвищем.

- Добро, славяне. Ладно, с вами все понятно. А вот кто так громко визжал? Соловья, вроде бы, Илья давно уже отловил. Разве что, детки соловьиные шалят?

- Нет, - махнул рукой Рыбий Сын. - Это девки.

- Какие девки? - вылупил глаза Лешак.

- А всякие. - пожал плечами волхв.- Четыре дюжины девок из сгоревшего дворца колдуна Черноморда. Мы их теперь по домам разводим.

- Значит, Руслан все же добрался до колдуна. - кивнул Лешак. - Добро, я в него верил. А где он сам? Погиб?

- Нет, он во дворце остался, Черноморда ждать.

- Ничего не понимаю... Ладно, давайте по порядку. Кто спалил дворец?

- Черноморд.

- Зачем?!

- Печенегов громил.

- Разгромил?

- Напрочь.

- Понятно. А потом?

- Потом Черноморд куда-то пропал, а мы с Русланом как раз пришли. - вновь вступил в беседу Молчан. - Нашли в кустах раненого Рыбьего Сына, ну, я его выходил. Потом Руслан послал нас провожать девок по домам, а сам остался колдуна ждать.

- Вот теперь все совсем понятно.

- А ты, Лешак, как ты-то здесь очутился? Самое ж время на заставе силушку казать да с недругами сражаться!

- Да скучно там одному! Я седмицу постоял - тишина. Илья прихворнул что-то, да затосковал. Так что он то гуляет по корчмам, тоску свою лечит; то волхвы со знахарями его от всякой хвори травами пользуют. Или наоборот волхвы от тоски, а вино от хвори, это уж ему виднее, что чем лечат. Киевские корчмари скинулись и десять гривен волхвам дали, лишь бы Илья поскорее поправился да из города уехал... Добрыню князь послом в Царьград заслал, опять грекам головы морочить. Все никак не успокоится, царевну свою выцарапать хочет... Во как. Один я здоровый, для посольства не сильно пригодный по причине природной болтливости и исключительной честности, но храбрый, сильный, весьма мужественный и очень скромный. Так чего мне зря штаны протирать за княжьим столом? Сначала хотел было Гуннарку-вора ловить, да за него ночная дружина, вроде, плотно взялась, мне там делать неча. Ну, я в чисто поле, по привычке. А в чистом поле скучно. Никто из чужаков своей силой бахвалиться так и не приехал; Извек вот, разве что, мимо по своим делам проезжал; да зачем с хорошим-то человеком драться? Тогда поехал сам подвигов искать. Кроме вашей веселой ватаги пока никого не встретил. И давно вы этак путешествуете?

- Да с месяц почти.

- Значит, так, ребята. Я готов вам помочь. Я немного в долгу перед Русланом - это ведь после моей байки он сорвался Черноморда ловить. Я могу отвести тех девок, что в наших краях и поблизости проживают. А вы уж, коли прете на восход, так и продолжайте. У вас тут и степнячки должны быть, насколько я понимаю... Их вы лучше сразу отпустите, а то когда их мужья с дядьями, отцами да братьями прискачут, разбираться, что к чему, придется много драться. Боюсь, что даже слишком много. Вы, конечно, орлы, каких свет не видывал и все такое, но я бы вам не советовал пока что приключений себе искать. Вот проводите всех - тогда и деритесь, сколько влезет... Кстати, жена кагана Хичака здесь? Красивая, говорят, девка! Хоть бы посмотреть одним глазком!

Рыбий Сын покачал головой:

- Она лишила себя жизни возле башни, на месте, где пал каган Хичак.

- Как?!

- Зарезалась. - пояснил Молчан.

- Вот ведь как бывает... А наши певцы поют, что степняки и не люди вовсе... А у них как у нас, и любовь, и честь... Добро, орлы, ложитесь-ка вы оба спать, я покараулю. Заодно и с девками познакомлюсь...

Утром Лешак растолкал их. Он не то, что не выглядел уставшим после якобы бессонной ночи, но, наоборот, был свеж, бодр, и весел. Молчан почуял запах жареного мяса. Скосил глаза и изумился: над негасимым костром, который он в последнее время разводил легко, даже не задумываясь, жарилась туша огромного быка. "Это голодный морок" - подумал он, старательно щипая себя за уши, щеки, глаза. Мясо не пропадало.

- О... о... от-ку-да?! - от удивления волхв едва дара речи не лишился.

- Не поверишь - твой друг добыл! - усмехнулся Лешак. Рыбий Сын открыл глаза, блаженно улыбнулся, потянулся, нехотя поднялся. А Лешак продолжил: Сижу это я у девок, мы там... гм... общались, в общем. А тут вдруг земля трясется, грохот страшный, не понять, в чем дело. Все пробудились, один ты и дрых, как убитый. Но такой интересный у меня сложился с девками разговор, что отвлечься ну никак не можно. Тогда твой друг вскакивает, сам ругается по-печенежски, хватает мой лук со стрелами, - они к нему ближе лежали, - и куда-то в темноту стрелу пускает. Потом вторую. Третью не смог. Оно и понятно, я вообще удивился, как он мой лук натянуть сумел, это и средь княжьих воев далеко не всякий может, скажу без ложной скромности. Потом, когда грохот стих, бежит он в ночь. Ну, мы с девками к тому временем все тары-бары закончили, так что я - за ним. И гляжу - валяется здоровый бычара, а в яремной жиле у него стрела торчит! Вот это, думаю, да... Много видал на своем веку, но чтоб вот так, на звук, да еще из чужого лука... Разве что, Ветробой Большие Уши, но он стрелок плоховатый, хоть наводчик и первостатейный... Мда. Ну, помог я другу твоему тушу сюда затащить, хотел освежевать, так этот Рыбий сукин Сын сначала обругал меня по-степняцки, потом извинился по-нашенски. Мол, я добыл, мне и шкуру снимать. Шкуру снял, ну, тут уж я говорю: ты, дружок, досыпай иди, а я покамест завтрак сготовлю. Так что - дружина, подъем, кушать подано!