Обект 112 - Страница 14

— Погодите, мы еще не кончили, — сказал он, кладя перед чертежником лист бумаги и авторучку, — пишите то, что я вам продиктую.

Тити со страхом посмотрел на бумагу, на ручку и, буквально подталкиваемый взглядами этих двух людей, робко спросил:

— А что писать?

— Пишите.

Я, нижеподписавшийся Тити Крэчун, чертежник военного строительства на шоссе № 4, 112 километр, обязуюсь оказать услуги представителям группы «Сюзанна».

Чертежник посмотрел на обоих почтительным взглядом.

— Дальше, — диктовал Манека. — Клянусь, что не выдам коммунистам доверенную мне задачу. В противном случае получу пулю. Написали? Теперь подпишите.

— Не подпишу, — заупрямился вдруг чертежник, довольно храбро глядя на Манеку, — у меня есть контрпредложение.

— Какое?

— Предлагаю добавить в этой бумаге следующие строки:

— Согласны?

— Согласны, — заулыбался «Ариец», — только не понимаю, почему в швейцарский банк, а не и немецкий?

— Это мое дело. Я могу подписать?

— Пожалуйста.

Чертежник расписался и протянул лист. Почерк у него был каллиграфический. По лицу его было видно, что он доволен сделкой.

— Теперь я могу идти? — спросил чертежник.

— Один момент, — сказал Манека, выходя из комнаты. Через несколько минут он вошел вместе с официантом. Тот был в хорошем настроении: его хитрые маленькие глазки словно говорили: «Ну что, разве я был не прав?»

— Погоди, я снова завяжу тебе глаза, — и он взмахнул тем же темным платком.

В тот вечер майор Панаит пришел домой несколько раньше обычного. Он поужинал и направился в кабинет, где уселся в удобное глубокое кресло.

Окно было открыто, и прохладный воздух приятно освежал. Панаит чувствовал себя усталым, но мысль, что борьба против шпионской группы вот-вот перейдет в решающую стадию, радовала и бодрила его. Он поднялся и подошел к окну. Темносиний ковер неба был усеян сверкающими звездами.

Глядя на улицу, майор поджидал офицера, который должен был сейчас прийти. Как и в операции «Р-16», Фрунзэ показывал себя смелым, умным контрразведчиком, обладающим отличной выдержкой.

Тишину нарушил звонок. В дверях стоял чертежник Тити Крэчун, он же капитан Фрунзэ.

— Здравствуйте, товарищ майор.

— Добро пожаловать, товарищ капитан.

Панаит взял под руку вошедшего и провел его в кабинет.

— Ну, рассказывайте все по порядку.

— Не знаю даже, с чего начать? — улыбнулся капитан.

— С того, что вы считаете самым главным, — посоветовал майор.

— Самое главное, пожалуй, то, что зажигалки сработала отлично. Перед тем как идти к вам, товарищ майор, я проявил фотопленку. Вышли прекрасные фотографии, — и он протянул Панаиту несколько фотокарточек.

— Вот с этим, — показал он на Манека, — мы давно уже имеем дело.

— Да, его можно узнать по челюсти. Это Мирча Манека — агент «К-4», посланец «Сюзанны», слесарь Михай Григореску. А это кто?

— А этот, черт бы его побрал, — не сдержался Фрунзэ, — задал мне самую трудную задачу. Говорил со мной только по-немецки и буквально засыпал вопросами о Мюнхене. Я старался отвечать как можно точнее и думаю, что завоевал его доверие.

— Он чисто говорил по-немецки? — спросил майор.

— Судя по его выговору, это чистокровный немец. Но когда смотришь на его профиль, этому нельзя поверить.

Фрунзэ рассказал майору о своих действиях и предложил несколько дельных советов на будущее.

— Какой дорогой они везли вас на встречу?

— Точно не отвечу, товарищ майор, но думаю, что через деревню.

— Почему вы так думаете?

— Видите ли, когда мы ехали, я вдруг услышал собачий лай и кваканье лягушек, а шума машин больше не доносилось. И второе: дорога была в рытвинах — мы явно свернули с шоссе. Кстати, я запомнил машину, в которой мы ехали. Это такси черного цвета с помятым правым крылом.

Номер 11.534-В.

— Вот это дельная информация. Молодец, Фрунзэ, — одобрил Панаит. — Как вы думаете, можно теперь перейти в контрнаступление?

— Думаю, товарищ майор, что, внимательно наблюдая за официантом и машиной, можно прийти к гнезду представителей «Сюзанны». По-моему, пора переходить в наступление.

— Сейчас, товарищ капитан, я думаю еще об одном важном обстоятельстве. Шпионы заверили, что перебросят вас через рубеж. Поэтому в первую очередь надо узнать, имеют ли они такую возможность, где и через кого.

— Вы правы, товарищ майор, — подумав, ответил Фрунзэ.

— И еще вот что, — продолжал майор, — завтра утром я доложу полковнику о тех сведениях, которые вы мне передали, и завтра же сообщу, что нужно делать дальше.

— Отлично, товарищ майор, — улыбнулся Фрунзэ.

— Ну, а теперь пойдем перекусим, — и они направились в столовую.

Обед подходил к концу. «Проворный» быстро носился между столами, на ходу смеясь и обмениваясь шутками с обедающими. Увидев, что чертежник Крэчун встал из-за стола, он подскочил к нему.

— Жду в парке, — коротко бросил чертежник, — дело есть.

— Хорошо, — ответил тот, собирая со стола стаканы.

«Грач» не заставил себя долго ждать. Когда он вышел в парк, чертежник сидел на одной из скамеек, читая газету. Как будто случайно, официант сел на другой конец скамейки и вытащил сигарету.

— Настал благоприятный момент, — заговорил чертежник. — Через два дня в дирекции состоится закрытое совещание. Как я слышал, на нем будут присутствовать два генерала из Генерального штаба армии. Общий план строительства будет выставлен в кабинете Контраша. Нас, чертежников, вызовут, чтобы дать кое-какие пояснения… Возможно, позовут и меня.

— Возможно?

— Более чем вероятно.

— И что ты думаешь сделать?

— Я могу все сфотографировать. Но для этого мне нужен специальный фотоаппарат со сверхчувствительной пленкой.

— Идея прекрасная, — улыбнулся официант.

— Идея без аппарата не так уж прекрасна, — усмехнулся чертежник.

— Молодой человек, вы еще нас не знаете. Фотоаппарат будет.

— Если мой план удастся, — как бы не слыша последних слов, сказал Крэчун, — я больше не возвращаюсь на строительство. Иначе говоря, я хочу, чтобы все было готово к бегству.

— Не беспокойся, мы слово держим. А пока до завтра.

Официант поднялся и, весело посвистывая, пошел обратно в столовую.

Манека тайно жил в подвале дома отдыха на Снагове, где впервые встретился с «Арийцем». Там он чувствовал себя в безопасности: дом, принадлежавший какому-то учреждению, посещался только один раз в конце каждой недели. В рабочие же дни он пустовал.

И все же Манека был настороже. Небритый, раздраженный, он при каждом подозрительном шорохе вскакивал с пистолетом в руке. После ареста домработницы у него испортилось настроение, улетучивалась вера в будущее.

Видя Манека в таком настроении, «Ариец» сначала недвусмысленно грозил ему, а потом на столе все чаще и чаще стало появляться вино.

— Я Грету знаю, — успокаивал Мирчу «Ариец». — Она не скажет ни слова. Фанатичка…

Время текло медленно. Сегодня, ожидая чертежника, Манека волновался, как никогда. Он нервно расхаживал по комнате, чертыхаясь и то и дело поглядывая на часы. В десять вечера пришел «Ариец». Он поздоровался, уселся на стул и до прихода чертежника не сказал ни слова. Наконец, снаружи послышались шаги. Манека инстинктивно схватился за пистолет, а «Ариец» привстал, прислушиваясь. Дверь открылась, и официант втолкнул в комнату чертежника — Оставьте нас одних, — властно произнес «Ариец», показав официанту рукой на дверь. Когда тот вышел, чертежник устало опустился на стул.

— Пленка… где пленка… дайте мне пленку, — поспешно подошел к нему Манека.