Обагрённые (СИ) - Страница 16

Марвин Харрис, заметив вошедших, жестом пригласил их садиться к столу и продолжил разговаривать по телефону, медленно расхаживая перед окном.

— Да, сэр… Понимаю… Примем меры. Уверен… Спасибо, господин президент.

Выключив телефон, Харрис оглядел присутствующих. Сообщил:

— Сразу предупрежу, что это секретное совещание.

Директор НАСА посмотрел на стенографистку, сидевшую около двери.

— Хейли! Вы свободны на сегодня.

Девушка послушно встала и вышла из помещения.

— Это касается и вас, Эмили, — Харрис бросил строгий взгляд в сторону Льюис. — Ни одно слово из этого зала не должно просочиться в прессу!

— Но мы публичная организация, — возразила та. — У нас должно быть всё прозрачно.

— Это не обсуждается, — отрезал Харрис. — Только не в этот раз.

Директор НАСА расстегнул пиджак и посмотрел на Майкла Уоткинса.

— Итак. Давайте зададим очень дорогой вопрос. Будут ли готовы зонды в срок?

Уоткинс мрачно покачал головой.

— Нет. Мы отстаём.

— Подробнее.

— На сборку третьего зонда нам необходимо ещё сорок дней. Затем шесть месяцев, чтобы установить ускорители и провести проверки.

— Можно сократить? — задал вопрос Харрис.

— На установку обычно уходит три дня, — замялся Уоткинс. — Мы можем сократить до двух, остальное уйдёт на испытания.

— Мы можем собрать зонд за тридцать дней? — Директор НАСА поправил галстук и пристально посмотрел на Уоткинса.

— Тридцать? — задумался тот. — Можем. Но дело не в сборке.

— А в чём же? — приподнял бровь Харрис.

— Мы не можем сокращать срок испытаний и проверок. Дело как раз в этом.

— Как часто проверки обнаруживают неисправности?

— Ты предлагаешь не делать проверок? — изумился Скотт Беннетт. — Марвин! Ты так печёшься за свой имидж, что готов рисковать проектом?

— Естественно, я боюсь за свой имидж, — нисколько не смущаясь, подтвердил Харрис, подходя к столу и опираясь руками о спинку стула. — Отложить экспедицию ещё на шесть месяцев? Об этом не может быть и речи! Конгресс выделил нам огромный бюджет, а президент объявил на весь мир, что мы возвращаем Америке звание великой космической державы, поэтому необходимо занимать доминирующую позицию в космосе. Будущее за пределами Земли, это наше будущее! И теперь вы говорите мне отложить запуск ещё на полгода? Ты понимаешь, Майкл, сколько дерьма на нас выльется?

— Есть объективные трудности с двигателями зондов, — сообщил Уоткинс.

— И в чём они?

— В том, что это русские двигатели. Нам удалось получить только чертежи, но это новая технология, требующая испытаний и проверок. И мы не можем обратиться за помощью к Советам, потому что украли их технологию.

— Допустим, — кивнул Харрис, выпрямляясь. — Только учти, все сейчас на нашей стороне. У нас поддержка конгресса и президента. Но если мы будем ждать ещё полгода, тогда всем будет наплевать. Через полгода русские уже высадятся на Марсе, и тогда о финансировании подобных проектов НАСА придётся забыть навсегда. А это, между прочим, и ваша зарплата в том числе, как и рабочие места.

— Откуда такая уверенность? — удивился Скотт Беннетт.

— О чём ты? — не понял Харрис.

— Я про русских. Как им удастся решить проблему радиации?

— К примеру, двойными стенками аппарата. Как в термосе, — предположил Алан Мартинес. — Между ними можно залить слой воды и даже топлива.

— Да, он прав, — согласился Майкл Уоткинс. — Мы тоже работали над подобной конструкцией для лунной программы, но не добились успеха.

— Господа! Это проблемы русских, — строго сказал Харрис. — У нас своих проблем предостаточно. Как у нас обстоят дела с расчётом орбиты предстоящего полёта? — Он посмотрел на специалиста по астродинамике.

— Все двадцать пять траекторий обеспечивают достижение Центавра. Отличия длительности тяги и потребностей в топливе незначительны, — уверенно сообщил Мартинес.

— Хорошо. Тогда мы отправим «Титан», используя траекторию Гомана, — кивнул Харрис. — Это позволит удвоить тягу и компенсировать отставание по мощности от русских ракет. Если вспоминать лунную программу, то тогда у нас не оказалось ракеты, способной вывести на орбиту именно тяжёлые аппараты. Я прав, Майкл?

— Да. Ни «Титан», ни «Атлас» не подняли бы аппарат с защитой от радиации по принципу термоса.

— А на Марсе? Его атмосфера не защитит от радиации, — не унимался Скотт Беннетт. — Она в сто раз разреженней земной. Как же русские отваживаются на подобную экспедицию? Ведь всё дело в них, в русских? А прав, Мартин? — Он пристально взглянул на директора НАСА.

Тот недовольно поморщился.

— Это конкуренция, Скотт. Либо мы их переиграем, либо они нас. Мы и так плетёмся в аутсайдерах. Полёт на Марс для русских будет новым техническим и научным прорывом. Какая разница, каких жертв это им будет стоить? На их месте я поступил бы так же.

— Нет, полгода там вполне нормально можно работать, — отозвался со своего места профессор Кларк. — Год это определённый риск, но всё же. А вот два и больше это гарантированная лучевая болезнь.

— Я думаю, если русские летят на Марс, то их миссия не будет столь долгой, — снова поморщился Мартин Харрис.

— Но если мы столкнулись с трудностями использования термоядерных двигателей, то и русские могут столкнуться с теми же трудностями, — заметил Майкл Уоткинс.

— Возможно, — нехотя согласился с ним директор Харрис. — Давайте оставим русских в покое и вернёмся к вопросу о возможности сокращения времени наших испытаний. Скажем, до трёх месяцев.

— Три? — с ужасом покачал головой Уоткинс.

— Ты скажешь это невозможно? Не заставляй меня произносить речь о большом потенциале вашей Лаборатории. Ведь это будут только слова. А вот что реально вам поможет, так это сверхурочные. Верно?

Харрис пристально посмотрел на Уоткинса.

— Пожалуй, — неуверенно кивнул тот. — Сверхурочных уйдёт ужас сколько!

— И всё же, мы не можем так рисковать, — запротестовал Скотт Беннетт. — Если что-то пойдёт не так, мы потеряем зонды. А без них вся миссия летит к чёрту. Верно, Найджел? — Он посмотрел на Кларка.

— Да, — подтвердил тот. — На восстановление биоматериала уйдёт как минимум три месяца.

Мартин Харрис хмуро посмотрел в окно. Спросил:

— Есть безопасный способ сэкономить время?

Все молчали.

— Доктор Эванс! Что вы думаете об этом?

— Я полностью согласен с профессором Кларком, — кивнул Роберт. — Нам придётся организовывать новые экспедиции буквально по всему свету: в Канаду, в Гренландию или в Антарктиду.

— Зачем?

— Нами использовались организмы-экстремофилы. В частности лишайник Ризокарпон и касатония, бактерии peinococcusradiodurans…

— Что это такое? — удивился Харрис.

— Это самый устойчивый к радиации микроорганизм.

— Это всё?

— Нет. В проекте «Ашвины» использованы семена арабидопсиса, бактерии GFAJ-1, выживающие в высоких концентрациях мышьяка. За ними придётся отправляться на озеро Моно.

— Ну, это не так уж далеко, — усмехнулся Харрис.

— Да. В отличие от прокариотов-термоацидофилов, живущих около жерл подводных вулканов. За ними придётся спускаться к отрогам Большого Атлантического хребта… В общем, всего около двадцати видов экстремофилов, которые нужно будет собирать по всему миру заново.

— Я вас понял, благодарю за исчерпывающую информацию, — кивнул директор НАСА и после минутного раздумья, сообщил: — Вам всем это не понравиться, но мы отменяем шестимесячные проверки.

— Если это станет известно, — начала было Эмили Льюис, но Харрис перебил её.

— Я отвечу. Начинайте! У Майкла три месяца, чтобы подготовить зонды и ракету-носитель к полёту. Сейчас только это важно. Нам нужна согласованность действий!

— Что вы думаете обо всём этом? — спросил профессор Кларк по дороге в аэропорт.

— Мне кажется, с нашей стороны идёт какая-то борьба амбиций, — отозвался Роберт. — Наукой здесь и не пахнет. Как я понимаю, власть имущие последнее время слишком заняты стремлением урвать кусок в крупнейшей игре тысячелетия и им плевать на всё, кроме денег.