О зверьках и зверюшах - Страница 23
Если Антошка в этот момент не потерял сознание, то исключительно потому, что падать в обморок перед зверюшей — даже в такой экстремальной ситуации — последнее дело.
О, конечно, конечно, ни одна зверюша, тем более кофейного цвета (что означает у зверюш особенно выраженное чувство долга) не оставит зверька в беде даже тогда, когда его зверьковые сограждане будут еще только неделю раскачиваться, собираться, готовиться и вообще всячески отлынивать от спасения собрата. То есть когда-то, рано или поздно, они, само собой, соберутся… но скорее всего будет вот именно что поздно, и никто не будет виноват.
Зверюша же приступает к решительным действиям сразу, потому что считает себя орудием Божьим. Господь дал ей для этого все необходимое — понимание того, что хорошо и что плохо, а также лапы и хвост. Зверюши надеются на Божью помощь, но и сами никогда не плошают, поскольку именно через посредство зверюш Господь и наводит на земле порядок. Так им кажется, и небезосновательно.
Спросит, бывало, иной зверек у зверюши: «Как же твой Бог все это терпит? Вот все вот это?!»
— А Он и не терпит, — пожмет плечами зверюша. — Он для того нас и создал, чтобы мы в меру сил наших боролись со злом и устанавливали порядок. Вот видишь, улитка проезжую часть переползает? Так Господь меня и послал, чтобы я ее побыстрее перенесла и никакой глупый зверек, хи-хи, не переехал ее велосипедом, — и, улыбаясь, переносит улитку на другую сторону, попутно обмениваясь с нею новостями.
Вот почему спасение зверька зверюша немедленно сочла делом собственной совести и собственных лап. Отнесши больному приятелю корзиночку с пирожками, она в задумчивости шла домой по улицам зверькового города Гордого и размышляла, кого бы позвать в союзники. Она видела, в какую сторону относит Антошку, и примерно представляла, на сколько времени хватит гелия в шариках. Если верить ее расчетам, приземлиться он должен был в самом сердце Жестокого Мира, но как найти его там и, главное, как вызволить, — она не совсем представляла. При этом она ни секунды не колебалась, спасать зверька или нет: зверюши в таких случаях вообще не колеблются.
И тут ее осенило.
Зверюши редко свистят в два пальца, но делать это умеют отлично. Она поднесла правую лапу ко рту и залихватски свистнула, так что шестеро маленьких зверьков, оглушительно пиная баллон, в мгновение ока выросли перед ней, как лист перед травой.
— Девчонка! — протянули они разочарованно все еще писклявыми голосами. — Ты откуда сигнал знаешь?
— Я много чего знаю, — загадочно сказала зверюша. — Например, знаю, что Антошку вашего в Жестокий Мир отнесло. А пока ваши взрослые раскачаются, из него там очень даже запросто могут чучело набить, — зверюши прекрасно знают, что на юных зверьков надо уметь произвести впечатление, а впечатляют их, как правило, только жестокие сцены и ужасные подробности.
Юные зверьки тут же вспомнили, что Антошка был еще сравнительно ничего на фоне прочих зверьковых подростков, однажды сделал для их компании большого бумажного змея и вообще почти не посылал их подальше, когда они приставали с просьбой взять их на рыбалку или на крышу, куда зверьки изредка все-таки залезают чинить шифер. Он в общем был приличный, Антошка. Он даже был неплохой. И представить его в виде чучела… нет, это было невыносимо!
— Ладно, — суровым басом сказал старший из маленьких зверьков. — Говори давай, что делать.
Тем же вечером они вышли в путь: молодым зверькам было даже интересно отправиться в путешествие на ночь глядя, тем более, что о Жестоком Мире они по молодости лет имели еще довольно смутное понятие — знали только, что некоторые отважные зверьки там бывали и всякий раз благополучно возвращались, наведя шороху. По дороге через зверюшливый городок, где зверьки с тайной завистью оглядывали аккуратные домики, садики и огородики, зверюша сытно накормила зверьков у себя дома и прихватила еще одну корзиночку с пирожками, не забыв и бутыль домашней наливки — подкрепить несчастного пленника. Она ни на секунду не усомнилась в том, что сможет освободить его. Мысль о том, чтобы захватить в целях самообороны хотя бы кухонный ножик, не посетила ее круглую пушистую голову, поскольку Господь не одобряет насилия и уж верно найдет способ устроить все так, чтобы зверюше не пришлось брать греха на душу.
Долго, долго шли они безводными, бесплодными землями: десять километров — это часов пять самого быстрого пути для маленькой кофейной зверюши и шести совсем мелких зверьков. Зверьки принимались жаловаться и ныть, но зверюша либо поила их соком из бутылочки, либо принималась петь веселые песенки.
— Чего петь-то, — ворчал старший зверек. — Чего хорошего-то, — однако послушно подбирался, бодрился и, сам того не желая, принимался шагать в такт.
Только на рассвете зверьки во главе со зверюшей достигли Жестокого Мира и тайными тропами, которые отчего-то оказались известны зверюше (видимо, зверюшливые мамы и бабушки еще в детстве рассказывают им все о Жестоком Мире, чтобы зверюша была готова встретить опасность во всеоружии), прошли в глубь ужасного зверцового леса. Таясь за деревьями, хоронясь за кустами, дошли они до первого зайца, с которым зверюша быстро поговорила по-заячьи и выяснила, что как раз сегодня он чудом спасся из плохо сплетенного силка. Об остальном зверюша догадалась сразу: плести силки в этом лесу умело только одно существо, и только оно могло догадаться плести их так, чтобы попавшийся спасся. Переговорив с белками, скачущими повсюду, зверюша узнала, где находится антошкина поляна, и с ужасом поняла, что зверька содержат в яме. Наконец, пробегавший мимо жучок-древоточец, хоть и паразит, но с зачатками совести, сообщил зверюше, что для спасения Антошки у нее не так много времени.
Маленькие зверьки ужасно боялись, но зверюша прекрасно понимала, что без них не справиться: если надо будет отвлечь зверца, караулящего яму, ей придется бежать и петлять между кустов (зверюши бегают отлично), а шести зверькам в это время надо будет тащить Антошку из ямы. Отправить кого-то из них отвлекать зверцово внимание она, естественно, не могла: зверюши всегда берут на себя самые опасные задачи. На третью ночь своего ужасного, полного опасностей путешествия зверюша и зверьки решились действовать и затаились в кустах, — как вдруг Бух стремглав куда-то унесся, и зверюша поняла, что Антошка тоже не дремлет. Минуту спустя из ямы вылетела железная кружка, привязанная за ручку к длинной лиане; зверюша и сама на всякий случай сплела небольшой канатик, но не была уверена, что он выдержит зверька. Все-таки плести канаты и сети зверюши умеют гораздо худе, чем шить, штопать и доить.
— Зверек! — восхищенно прошептала зверюша, сколняясь над ямой. — Зверек, какой ты умный!
Не прошло и пяти минут, как избитый и изголодавшийся Антошка показался над краем ямы и, из последних сил размахивая хвостом для создания реактивной тяги, выбрался наружу. Даже в похудевшем виде он был довольно тяжелый — зверюша и зверьки еле вытащили его.
— Бежать, — хрипло выдохнул Антошка. — Сейчас этот припрется… со своей дурой…
Он не успел даже поблагодарить своих спасителей. Впрочем, торопить маленьких зверьков было излишне: они дернули с поляны с такой скоростью, что чуть не запутались в лиане. За ними, тяжело дыша и сопя, с трудом поспевали зверек со зверюшей.
Едва они скрылись за деревьями, как на поляну вернулся Бух со своей Дикой.
— Вот, — отдуваясь, сказал он. — Сиди смирно, он тебя это… срисует. На меня переведет.
— Подожди, я накрашусь! — пискнула зверка. — Нельзя же так…
— А, ладно, — махнул лапой зверец и заглянул в яму. — Ну слышь, ты там… фуфло меховое! Я тут подумал… я тебя поднимать не буду, сбежишь еще. Я тебе ее отсюда покажу, а потом сам к тебе спущусь. И не дай Бог не похожа выйдет — я утра ждать не буду, прямо в яме тебя замочу!
— Дудки! — хотел было крикнуть Антошка из-за кустов, но кофейная зверюша зажала ему рот большой пушистой лапой, а потом сунула бутыль с наливкой, чтобы рот его был занят.