О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе - Страница 2

В отличие от всех остальных регионов Земли, общество и экономика России имеют скачкообразный путь развития, движение «рывками». В силу описанных выше причин Россия, развиваясь «нормально», как все, по уровню экономики и жизни населения быстро отстаёт от других стран. Когда отставание становится нестерпимым, происходит рывок, и через напряжение всех сил и потерю жизни значительной части населения страна достигает могущества.

Долго в таких условиях жить нельзя, наступает период релаксации, или отдыха. Россия начинает жить как все, и снова отстает. Это – наше нормальное состояние, поскольку такая особенность была у нас всегда. В какой-то момент, видя слабость России, соседние страны начинают претендовать на её земли. Наше стандартное решение: очередной мобилизационный этап, рывок. И опять этот период заканчивается, – он и не может быть долговременным, потому что такое напряжение всех сил погубило бы страну и без внешнего воздействия.

Нельзя сказать, что этого не знали раньше. Знали. Но, не обращая внимания на принципиально меньшее производство продукта в нашей стране, давали «обратное» объяснение. Считалось, что Россия такая же, как все; она из-за «имперских амбиций» достигает успехов, но, победив кого-нибудь, немедленно впадает в кризис.

А между тем нормальное наше состояние – как раз экономическое отставание от соседей. Естественно, наши добрые соседи никогда не упускали этого момента и осуществляли довольно успешные действия, чтобы политически закрепить своё явное экономическое превосходство. Перед нами вставал выбор: смириться и со временем исчезнуть как единое государство, либо наоборот, сплотиться и даже присоединить новые земли, и оказать сопротивление. Причём разные слои населения видели свое участие в формировании победы по-разному. Верхи, если они интеллектуально и нравственно соответствовали насущной задаче (что, в общем, не всегда случалось), вводили в стране режим, который можно назвать мобилизационной экономикой. Низы, понимая ситуацию, шли, практически добровольно, на уменьшение своего благосостояния.

В результате упорной умственной и производственной работы, как правило, с низкой оплатой труда или даже без таковой, появлялись и внедрялись новые технологии. Но какие? Естественно, те, которые имели отношение к военному делу. Военное же развитие имеет ту особенность, что оно включает в себя всё самые передовое, и к тому же обычно требует повышения уровня смежных отраслей, обеспечивающих успех отраслей главных (тех, которые объединяют сейчас аббревиатурой ВПК). Более того, на военные разработки обычно денег не жалели, а потому именно там появлялись новые точки роста для всей экономики, да и не только экономики. Война, как известно, грозит людям телесными повреждениями, и в её ожидании оживляется медицина. Становится востребованной вообще всякая наука, а наука тянет за собой образование.

В итоге в стране появлялась новая, модернизированная армия.

Ясно, что такой рывок каждый раз требовал очень больших сил общества. Накопление сил шло не просто в ущерб некоторому дополнительному потреблению, а жизненно необходимому потреблению. Но процесс накопления не проходил даром для общества; со временем и оно получало средства для увеличения производительности труда. Однако не будем забывать, что мы в результате рывка лишь догоняли некий средний мировой уровень. И когда после достижения своего перевеса в геополитической ситуации переходили к обычной, а не мобилизационной экономике, опять начиналось отставание, через некоторое время оно достигало критического значения, и всё повторялось вновь. Во время рывка рождались былины о русских чудо-богатырях; периоды релаксации приносили другие песни: де, русские ленивы, тупы, на печи лежат.

Такие «русские горки» возвысили армию, – создание сильной армии было важнейшей задачей властей, её приоритет перед другими сословиями всегда признавался безоговорочно. А задачи технологий, соответственно, всегда превалировали над социальными.

Рывков разной амплитуды было немало, но значимых среди них три: цикл Ивана Грозного (переход к единому русскому государству), цикл Петра Первого (переход к империи) и цикл Иосифа Сталина (переход в индустриальное общество). Интересно, что каждый из них проводил полную модернизацию армии.

Очевидно, что во всё обозримое прошлое рывки происходили стихийно, и вожди наши просто следовали необходимости. Если бы власти и народ отдавали себе отчёт в истинных причинах событий, может быть, жертв было бы меньше.

Мобилизационная экономика диктует власти вполне конкретные задачи. Можно дать некоторый общий сценарий развития событий:

1. Исходно низкая норма внутренних накоплений. Это не злой умысел, а объективная реальность, ибо это и есть наше стационарное состояние.

2. Правящая элита, помня о прошлых подобных случаях напряжения всех сил, не рискует вводить режим мобилизационной экономики и продолжает пользоваться ресурсами, накопленными после последнего рывка, но не всегда эффективно. Кроме того, контакт с Европой показывает властителям неудовлетворительность их собственного состояния с точки зрения бытового комфорта. Не понимая истинных причин этого отставания, вожди предпринимают попытки улучшить своё, а также общее положение за счет копирования зарубежных порядков[1]. Им помогает своя интеллектуальная элита и иностранные советники, что только ухудшает общее экономическое положение, углубляя кризис.

3. Появление внешнего вызова в виде закрепления экономического отставания страны через её политическое поражение. Это является сигналом к началу перехода к мобилизационному режиму функционирования экономики. Как правило, такой переход требует появления новых идей, самых передовых на этот момент в мире, а также новых людей в руководстве, способных к новому режиму функционирования страны. (Возврат после мобилизационного режима к стационарному также требует смены элиты).

4. В результате напряжения всех сил удается преодолеть внешний кризис, а после этого у народа пропадает побудительная причина поддерживать предыдущий режим функционирования. Народ вообще склонен вспоминать вождей, выполнивших труднейшую работу по спасению страны, как ужасных тиранов.

Далее все повторяется.

К началу XVI века военные потребности России – борьба с набегами кочевников – вызвали создание засечных черт и нескольких десятков городов-крепостей. Позже многие новые города засечных черт превратились в центры торговли и товарного производства, но вначале они были крепостями, где жили служилые люди со своим хозяйством (например, Чебоксары, Лапшев, Уфа).

К середине XVI века в России насчитывалось уже до 160 городов, и отдельные из них были весьма крупными. Так, в Москве жило до 100 тысяч человек, в Новгороде Великом свыше 25 тысяч. В городах развивалось товарное производство. Историки так и сообщают: «Появление и развитие товарного производства и региональной специализации означало, что наметились предпосылки образования единого всероссийского рынка».

При Василии III, отце Ивана Грозного, объединение земель ещё не привело к созданию единого государства. Главным врагом централизации выступала феодальная аристократия, не желавшая терять свои права и привилегии.

Василий III веред смертью (в 1533) передал престол 3-летиему сыну Ивану. По его малолетству правила мать, Елена Васильевна Глинская, вторая жена Василия из знатного литовского рода. Она опиралась на совет из своих родственников и приближенных бояр.

Елена Глинская продолжала укреплять централизованное государство, поддерживала дворянство и города, сокращала земельные и податные привилегии монастырей. Провела монетную реформу 1535—1538 годов. В частности, она выпустила новую монету, на которой изображался всадник с копьем, из-за чего монета и получила название копейки. Единая монетная система укрепила финансы, сделала рубль устойчивым.