О, Солон! - Страница 66

Помимо торжественных молитв, произносимых жрецами от имени всего собравшегося народа, каждый человек время от времени обращался к богу с личной молитвой. Благоразумный и богобоязненный делал это ежедневно, утром и вечером. Мыли руки и окропляли себя водой. На голову возлагали венок. Совершали возлияние вином, курили благовония. Определенных формул личной молитвы не было. Как правило, молились молча. Иногда написанную на дощечке молитву (с приложением личной печати) относили в храм вместе с соответствующим подношением богу.

Подношения имели целью умилостивить божество, заручиться его поддержкой, отблагодарить за помощь или искупить свою вину. Жертвователь произносил формулу отказа от владения подносимым предметом, жрец храма — формулу просьбы к богу принять его. Это сообщало подарку священный характер. В древние времена дарили животных, плоды, домашнюю утварь или деньги. Потом обычай отдал предпочтение вазам и статуям. В зависимости от достатка дарителя, они могли быть простыми и примитивными или же искусно изготовленными из золота и серебра. Разумеется, в храмовые сокровищницы поступали только эти последние. В специальном помещении храма хранились составленные из даров: утварь бога, его гардероб, драгоценные украшения и статуи. Время от времени их выставляли для всеобщего обозрения.

Жертвы и подношения придавали взаимоотношениям между людьми и богами характер некоторой сделки. Благочестие людей не отличалось бескорыстием, но и боги ничего не давали даром. В трагедии Эсхила "Жертвы у гроба" Орест, сын убитого царя Агамемнона, в минуту опасности недвусмысленно адресуется к вседержителю:

Свою волю и распоряжения людской судьбой боги сообщали через оракулов и знамения, которым древние греки верили почти безоговорочно. Гадания по полету птиц и по виду внутренностей животных были очень популярны. Ни одно важное мероприятие, ни одно сражение не начиналось до тех пор, пока боги результатом гадания не подтвердят свое одобрительное отношение к намеченному событию. О характере гаданий можно рассказать словами титана Прометея из трагедии Эсхила "Прометей прикованный". Вот его монолог:

Большую роль в древнегреческой истории играли предсказания оракулов, когда боги «отвечали» на вопросы полководцев и государственных деятелей.

В Олимпии находился оракул Зевса. Жрецы расположенного здесь храма давали свои ответы, прислушиваясь к шуму листвы священного дуба. (Кстати, город Олимпия, где проводились также и Олимпиады, находился в южной части страны, далеко от обиталища богов — горы Олимп).

Самым знаменитым и почитаемым, как мы уже знаем (см. Гл. 2), был Дельфийский оракул. Поскольку роль Дельфийского оракула в описанных выше событиях была весьма велика, любопытно выслушать рассказ Геродота о якобы имевшей место проверке оракула. Эта проверка напоминает столь популярные ныне опыты по парапсихологии. Произвел ее лидийский царь Крез.

"Итак, царь послал лидийцев — говорит Геродот — для испытания оракулов с таким приказанием: со дня отправления из Сард они должны отсчитывать время и на сотый день вопросить оракула: "Что теперь делает царь лидийцев Крез, сын Алиатта?" Ответы каждого оракула на этот вопрос послы должны записать и доставить ему. Об ответах прочих оракулов ничего не сообщается. По прибытии лидийцев в Дельфы они вступили в священный покой, чтобы вопросить бога о том, что им было велено. А Пифия изрекла им такой ответ стихами в шестистопном размере:

Это изречение Пифии лидийцы записали и затем возвратились в Сарды. Когда же прибыли и остальные послы с изречениями оракулов, Крез развернул свитки и стал читать. Ни одно прорицание, однако, не удовлетворило царя, и только, услышав ответ Дельфийского оракула, Крез отнесся к нему с благоговейным доверием. По словам царя, единственно правдивый оракул — это Дельфийский, так как он угадал, чем он, Крез, был занят тогда один, без свидетелей. Отправив послов к оракулам, царь выждал названный день и замыслил вот что (его выдумку никак нельзя было открыть или о ней догадаться). Он разрубил черепаху и ягненка и сам сварил их вместе в медном котле, а котел накрыл медной крышкой". (История, I, 47)

Однако доверие к оракулу подвело Креза. Тот его подвигнул на войну с персидским царем Киром, предсказав разрушение великого царства, за что Крез богато одарил оракула. Но Кир наголову разбил, пленил и заковал лидийского царя. Потом, за данный пленником хороший совет, расположился к нему, снял оковы и предложил просить о любой милости. По словам Геродота, Крез обратился к Киру со следующей просьбой:

"Владыка! Ты окажешь мне величайшее благодеяние, позволив послать эллинскому богу, которого я чтил превыше всех других богов, вот эти оковы и спросить его: неужели у него в обычае обманывать своих друзей?" (Там же, I, 90)

Так и было сделано. Но быть может под "великим царством" Пифия подразумевала Лидию — царство самого Креза?

Впрочем, Геродот упоминает и два случая прямого подкупа жрецов Дельфийского оракула (V, 63; VI, 66)

Предначертания. Как и в других религиях, перед древними греками стояла проблема предназначения, предрешенности или свободы выбора, а в связи с этим и меры ответственности человека перед божеством за свои поступки. Решения этой проблемы они не знали и не очень мучились его поисками. Отсюда — неизбежные противоречия. Например, в трагедии Софокла "Эдип в Колоне" царь Эдип, убивший, сам того не зная, собственного отца, которому это было предсказано, в ответ на попреки Креонта резонно отвечает: