О рыбе, не способной быть мясом - Страница 2

Тот же аноним поехидничал, наконец, по поводу способа удаления зубного камня с помощью обыкновенной томатной пасты. У старой суки азавака в пасти такое месторождение стройматериалов находится, — я за голову схватился. Дёсны уже не в порядке, зубы вот-вот посыплются, — право, не слишком подходящий повод для смешков. Ну, хорошо, решится хозяйка исправить свой недосмотр, потащит собаку к ветеринару. Но ведь там старушку обездвиживать будут, а это риск для её здоровья, да и процедуру особо приятной никто не назовёт. А замазать азавачке зубы томатной пастой и подержать пасть закрытой минут десять-пятнадцать, вот камень и размягчится. Удалить его обычной зубной щёткой можно будет без особых проблем. В этом случае вряд ли за один приём, но за несколько дней — вне сомнений. Если, конечно, захочет хозяйка помочь своей собачке, невзирая на её недовольство.

И вот теперь моё мнение о безымянном авторе с Птички Ру. Насчёт наблюдений за экспертизой — всё просто: сей автор, как многие сейчас в собаководстве, не способен преодолеть свою зашоренность, отказаться от привычных, ожидаемых стереотипов. Для него идиотизм нынешних выставок — нормальное явление. И нет, чтобы попытаться сравнить победителей «беспородных» рингов с одновременно проходившим на соседнем ринге конкурсом «лучших» представителей пород, сиречь, с очередной (за небольшим исключением) коллекцией уродов: кто лучше движется, хотя бы… Что вы, это ему и в голову не пришло! Некуда, наверное. Но куда хуже другое. Он ведь, заметьте, любуется болезнью (в случае со стаффихой)! Неужели у этого автора напрочь отсутствует чувство сострадания? Если таковой подход тоже есть следствие непонимания, тогда отнесём и данный вопрос к индивидуальным особенностям развития интеллекта, а если понимает, то что-то у него не так с моралью. Покалеченная она какая-то, инвалидная.

Анониму пока, пожалуй, хватит. Перейдём к псевдонимам, то бишь к «никам». К сожалению, им не удалось вкусить всего удовольствия от поэмы, поскольку текст её был помещён без примечаний. В противном случае, наверное, она удостоилась бы более обширных и язвительных комментариев. Ну и, соответственно, на них пришлось бы жёстче реагировать. А так… в общем, вот что они написали (грамматические особенности текстов полностью сохранены):

Итак, насколько можно понять, одним критикам не нравятся факты, другим — стиль, а третьим — я сам. Что касается фактов, то они, подтверждённые необходимыми ссылками, подробно (тоже, правда, эмоционально, но без лишних языковых вольностей) изложены в работе «Кое-что о немецких овчарках, их дрессировке, о предвидении Лоренца и многом другом», полностью опубликованной в сборнике «Этюды отечественной кинологии» (под общей редакцией В. В. Пилюгина, Москва, 1998). Ещё некоторые моменты, касающиеся разведения и экспертизы немецких овчарок, затронуты мною в статье «О роли зрительных иллюзий в ринговой экспертизе собак и породном разведении», помещённой в украинском журнале «Твоё собачье дело» пару-тройку лет назад. Настоятельно рекомендую и там же напечатанную несколько позже статью В. Кацнельсона. Наверняка, в Интернете всё это найти не слишком сложно. В конце концов, об упадке породы говорил и д-р Райзер: «То, что вы понимаете под «отличным» и «красивым», не имеет в данном случае никакого значения. Собаки, которых вы разводите, больше не имеют в своём характере то, что должна иметь пользовательская собака; они также не имеют того анатомического строения, благодаря которому они могут быстро двигаться. Собака является пользовательской собакой-инвалидом» (ж-л «Немецкая овчарка» № 1-2003). Возможно, кто-то всё равно посчитает недостаточными изложенные факты, но это уже, пожалуй, случаи клинические. Самоцитата: «для фанатизма, как и для моды, логика нехарактерна, доказательства излишни».

Что до поэмы «История немецкой овчарки в России от ДОСААФа до наших дней», то она и впрямь задумывалась как смачный плевок. Кстати, прежде её написания я долго расспрашивал Е. Н. Орловскую о малоизвестных мне подробностях эпопеи её и Е. Я. Степанова борьбы за здоровую немецкую овчарку. Елена Николаевна была и одним из первых читателей этих виршей. Долго смеялась. Понятно, что её одобрение для меня имеет большее значение, нежели недовольство кого-либо ещё. Так что в поэме всё правда. Ну а касательно неприличных выражений… Да ведь главные виновники уничтожения немецкой овчарки заслуживают и куда худших! И от них, героев, возражений, между прочим, до сих пор не поступало. Это, в основном, люди неглупые и прекрасно знают, что натворили. Чего ж вы-то, гг. критики, в заступники к ним лезете? Притом с такой ханжеской гримаской: ах, «это же оскорбительно для многих людей»! А сами догадываетесь, хотя бы, что вместе с былой немецкой овчаркой потеряли вы и ваши потомки? Конечно же, я писал из мести. Насколько она мелка и ничтожна, — разумеется, не мне судить. Рядом с утраченным, — безусловно, мелка. Но я любил тех, прежних немецких овчарок, лучших из всех собак, с какими мне довелось общаться. Потому старался, как мог. Если кто-либо видит в этом нечто параноидальное, пусть расслабится: при желании, любую страсть, не подпадающую под определение биологически обусловленной (как, например, любовь к родным, близким и к себе, любимому), можно рассматривать как некое отклонение от нормы. А уж собачники-то… да почти поголовно! Если же паранойя усматривается в наличии сверхценных идей, то уверяю: при внимательном перечитывании текста поэмы таковых обнаружено не было. В самом деле, нельзя же считать сверхценной лежащую на поверхности мысль о потребности вернуться к разведению овчарок здоровых, умных, сильных, храбрых, охочих до работы! Она может выглядеть сверхценной разве что на фоне общего отсутствия всякой другой мысли, — для косяка селёдок из эпиграфа, например, или же для флюгерной части нашей кинологической общественности.

Далее. Человек, добровольно взявший себе «ником» аббревиатуру названия породы, ставшей позором советского собаководства, этим охарактеризовал себя сам. Таких «патриотов» прежде часто встречать приходилось. Думал, уже все вымерли. Ан нет! И вот вылезает характернейшая их «совковая» черта, ещё раз цитирую: «Я читать это произведение до конца не стал, смысл ясен уже после первых строк… Полправды хуже, чем ложь». Ничего никому эта фраза не напоминает? Да это ж почти классическое: «Я Пастернака не читал, но я с ним не согласен». Живы курилки!