О Милтоне Эриксоне - Страница 1

Джей Хейли — во многом создатель легендарной фигуры Милтона Эриксона. Его книга “Необычайная психотерапия” имела редкий успех и не просто знакомила с эриксоновской практикой, но многих привела в психотерапию. Не обременяя себя респектабельными психотерапевтическими степенями, окончив колледж как библиотекарь, он стал участником извест­ного проекта в Пало-Альто, где под руководством Грегори Бейт­сона в послевоенные годы изучал коммуникацию в норме и па­тологии.

Оттуда оказалось недалеко до мало кому тогда известного Милтона Эриксона, с которым Хейли провел много лет, очень плотно работая и общаясь. Часы бесед, расшифровки магнито­фонных записей, наблюдений, раздумий... Джей Хейли был прежде всего исследователем, “сбивавшимся” на практику.

Независимость профессиональных взглядов и яркость пози­ции делала его хулиганом в глазах многих. Его бывшая жена, Клу Маданес, одна из ведущих семейных терапевтов Америки, воспитанная в психоаналитической традиции, вспоминала, что долго отказывалась знакомиться со своим будущим мужем, воз­мущенная его дон-кихотскими сражениями (тогда еще не во­шедшими в моду) с “мельницами” психоанализа. В то время терапия была “длинной, а “короткой” она стала после длинной истории, частью которой обязана усилиям Хейли. В России мы часто забываем об этом, сразу получив первые и последние страницы этой непростой хроники.

Джей Хейли пришел в психотерапию, показавшуюся ему скучной и малоэффективной, и стал “рыцарем исключения из правил” — рыцарем ордена, где Великим Магистром был Эрик­сон — Магистром, которого он признавал сам и которому заста­вил служить других.

Эриксон был опытным психиатром и хорошо знал, как дол­жен “протекать” клинический случай по “правилам хорошего тона”, принятым в психиатрии, и столь же спокойно игнориро­вал это знание, допуская изменение жизни пациента и его судь­бы — исключения из правил. Количество исключений множи­лось всю долгую жизнь, правила оставались.

Джею Хейли, судя по всему, с Милтоном Эриксоном скучно не стало. Одним из подтверждений является эта книга — в не­котором роде стенгазета, куда Хейли в разные годы заносил свои заметки и мысли об учителе и коллеге.

Много лет Джей Хейли посвятил исследованию семейной те­рапии. Он издавал журнал “Семейный процесс” и фактически способствовал “семейному процессу” целой профессиональной области. Работал вместе с Сальвадором Минухиным в Фила­дельфии, вел собственный институт вместе с Клу Маданес, обучил не одно поколение психотерапевтов. Бывший библиоте­карь, он стал энциклопедистом и автором многих книг.

Его жанр — действительно короткая, неожиданная, направ­ленная на решения психотерапия. И есть в нем что-то от фокус­ника, который вот-вот достанет из шляпы “кролика” — серьез­ного и жалующегося на реальные проблемы клиента.

В личном общении Хейли кажется изящным, чуть робким, немного отстраненным — будто находится за прозрачной стек­лянной стеной. Впечатление тем более удивительное, что про­изводит его человек, сделавший проницаемыми так много стен и “прошедший” сквозь них.

Своей жизнью и карьерой он доказал, что исключения мож­но сделать правилом, и по достоинству занимает место на про­фессиональном Олимпе.

Леонид Кроль

Я познакомился с доктором медицины Милтоном Г. Эриксо­ном в 1953 году, посещая его семинар по гипнозу. В последний раз я встретился с ним в 1980-м, незадолго до его смерти. На протяжении этих лет я провел с ним сотни часов, исследуя гип­ноз, человеческие отношения и психотерапию. Никто не по­влиял на мои взгляды о человеке и возможности его изменения так, как Эриксон. Времена менялись. В пятидесятые годы Эриксон считался чудаком и аутсайдером, известным в основ­ном благодаря использованию гипноза. Его подход к лечению был необычен и противоречил всему общепринятому тогда в те­рапии. В последние годы жизни он уже был основателем круп­нейшей психотерапевтической школы, к нему приезжало огром­ное количество людей. Его методами пользовались повсемест­но, хотя идеи его не изменились — просто для них пришло вре­мя. На смену исчезающим традиционным приходили методы Эриксона.

Его сторонники, раньше считавшиеся еретиками, теперь превозносятся до небес. И сегодня, более чем через десять лет после его смерти, влияние Эриксона продолжает расти.

Я хотел бы вкратце описать аспекты психотерапии, бывшие общепринятыми в 1950 году. По каждому положению Эриксон предлагал противоположный подход.

Гипноз: да или нет?

Гипноз как предмет не входил в программу обучения психи­атров и был, по существу, запрещен. Только в конце пятидеся­тых Американская медицинская ассоциация признала его право на существование.

Эриксон использовал гипноз на протяжении всей своей про­фессиональной деятельности и рекомендовал его для широкого применения в психотерапии. Он проводил обучающие семина­ры нелегально и только по выходным. Учениками его были в основном психотерапевты и стоматологи, тогда как психиатры не могли посещать эти курсы без последствий для своей репута­ции.

Сегодня гипноз — общепризнанный метод, его используют многие специалисты-практики, и это произошло именно благо­даря идеям Эриксона.

Длительная или краткосрочная?

Психотерапевтическое лечение было длительным, фактичес­ки бесконечным. Для терапевта было обычным явлением гово­рить клиенту, что в течение года изменений ожидать не следует. Часто на время лечения клиенту предписывалось отложить важ­ные жизненные перемены — женитьбу, продвижение по служ­бе. Психотерапевта, который осуществлял краткосрочную тера­пию, осуждали. Краткосрочная терапия, по мнению большин­ства, была поверхностной и только “замазывала” проблему, не решая ее. Длительное лечение приводило, в свою очередь, к уходу в болезнь. Пациенты хвастались друг перед другом коли­чеством лет, отданных психотерапии.

Эриксон стремился сделать лечение как можно более корот­ким и в то же время эффективным. Он рассказывал о множе­стве случаев излечения, произошедшего за одну-единственную встречу. Как правило, он встречался с клиентом раз в месяц или еще реже, так как считал, что изменение не зависит от ре­гулярности терапевтических встреч. Часто терапия плавно пере­ходила в переписку с клиентом, если тот переезжал в другой го­род. Эриксон не считал, что за несколько сессий проводится меньшая работа, чем за месяцы или годы регулярных встреч. Кстати говоря, до сих пор нет данных, доказывающих большую эффективность длительной терапии по сравнению с кратко­срочной.

Сегодня психотерапия приняла направление, в котором шел Эриксон. Длительная терапия сдает свои позиции и, похоже, исчезает. Изменилась не только теория. Страховые компании вынуждают терапевтов изучать быстрые и действенные методы. И основным источником такого мастерства является наследие Эриксона.

Директивный или недирективный?

Психотерапевты были против того, чтобы давать клиенту со­веты или указания. Они интерпретировали или повторяли кли­енту его высказывания. Эриксон к 1950 году уже разработал и пользовался широким спектром директив — прямых и косвен­ных. Он давал советы и сложно выполнимые указания и отдель­ным пациентам, и целым семьям.

Сегодня терапевты вынуждены учиться давать указания, так как современная психотерапия развивается в именно в этом на­правлении. Наследие Эриксона остается одним из немногих ис­точников как для стандартных процедур, так и для оригиналь­ных разработок в этой области.

Ручка сковородки

Следуя традиции, психотерапевты не концентрировались на проблеме клиента. Они считали, что проблема — это только симптом, проявление чего-то более глубокого. Внимание следо­вало сосредоточить на глубинных корнях проблемы, а не на ней самой. Терапевты полагали, что симптомы не следует облег­чать, так как они являются проявлением некоторого скрытого процесса, над которым как раз и нужно работать. Часто после лечения симптом оставался, но считалось, что он уже не дос­тавляет клиенту такого беспокойства, как раньше.