О чем молчит ласточка - Страница 22
Игорь сложил ремень пополам. Проверяя, шлепнул им себе по ладони.
– Так? – спросил он, усмехаясь.
За собственными мыслями – точнее, за их отсутствием – Володя лишь вскользь подумал, что Игорь ведет себя странно. Но было плевать. Разминая шею и даже предвкушая, Володя медленно стянул с себя рубашку.
– Брюки тоже. И белье, – велел Игорь.
Володю покоробило от его тона – он не привык, чтобы ему приказывали, но тут же послушно расстегнул свой ремень, скинул туфли и стянул брюки, приподнявшись на кровати.
«В конце концов, – оправдываясь, сказал Володя самому себе, – это игра, и Игорь делает все по правилам».
– Перевернись.
Володя, сцепив зубы, послушался. В нос ударил запах залежавшихся перьев от старой подушки. Привязать руки оказалось не к чему – спинка кровати была деревянной панелью. Володе пришлось просто ухватиться за ее край.
«Что же ты делаешь?» – прозвучал будто чужой внутренний голос, но Володя отмахнулся от него, глубже уткнувшись лицом в подушку – так, чтобы ничего не видеть. Почувствовал, как прохладные пальцы касаются спины.
Игорь сказал тихо:
– Еще с прошлого раза следы остались.
Володя предпочел сделать вид, что ничего не слышал. Он терпеливо ждал, и чем дольше Игорь медлил, тем сильнее Володе хотелось крикнуть: «Давай!»
Но тот тянул время, гладил спину – нежно, аккуратно. И на эти прикосновения хотелось откликнуться, поддаться тем самым ассоциациям, мечущимся за завесой боли.
Как будто так уже было когда-то – он видел перед собой спину. Обнаженную, нагретую летним солнцем – его так манило дотронуться до нее, почувствовать ее жар. Очертить пальцами три небольшие родинки на лопатке, а потом коснуться губами. Вобрать солнце, впитавшееся в эту кожу, дышать запахом – таким любимым, таким желанным и родным… Можно было сойти с ума в тот момент, если не отвернуться от загорающего на пляже Юры, глубоко дыша и пытаясь сосредоточиться на плеске воды в речке.
Пальцы Игоря исчезли, и внезапно по середине спины, там, где Игорь его касался, растеклась острая боль. Володя вскрикнул. И не успел даже снова вдохнуть, как на то же место опустился еще один удар. Володя застонал, чувствуя, как боль распространяется по всему телу, как от нее скручивает все внутри. И как пустеет голова.
Еще два косых удара по лопаткам – один за одним. Володя вцепился в изголовье кровати так сильно, что казалось, может его сломать. Укусил угол подушки, заглушая новый стон.
Ремень просвистел в воздухе и обрушился унизительным ударом по ягодицам, а следующий – выше. Володя закричал. От какой-то дикой, грязной смеси боли и обиды внутри все сводило, он готов был уже попросить Игоря остановиться, только бы… только бы он…
«Что же ты делаешь? – снова ворвался в сознание далекий, но знакомый голос. – Зачем?»
И такой яркий образ встал перед ним, будто под закрытые веки залили жидкий солнечный свет: непослушные жесткие волосы, большие карие глаза, опущенные уголки губ. И вдруг – звонкий смех, стирающий печаль с красивого лица.
А на контрасте – прохладные пальцы Игоря, чертящие линии на бедрах вдоль полос от ремня. Они казались ледяными на разгоряченной коже.
«Зачем?» – прозвучало снова, будто Володино сознание пыталось его добить.
И он, пытаясь убедить самого себя, ответил тому далекому голосу:
«Тебя давно нет».
Он поднял голову от влажной подушки, обернулся на Игоря. Тот покусывал нижнюю губу и диким, липким взглядом обшаривал его тело.
Кровать скрипнула под его весом, Игорь погладил обеими руками Володину талию, склонился над ним, ткнулся носом в волосы на затылке, поцеловал ниже – в шею. Прижался всем телом и лег ему на спину.
Володя уловил тонкий синтетический аромат клубники. Он узнал его – запах раздражал, но Игорю нравился этот гель, поэтому Володя покупал для него именно такой.
Ощущая, как влажные скользкие пальцы грубо касаются его ягодиц, Володя услышал возбужденный шепот:
– Ты прекрасен. Ты такой…
«Грязный!» – подсказал собственный внутренний голос.
«…самый лучший на свете, – сказал другой, тот, далекий, – ты самый хороший человек… Это я испорченный, это я виноват, а не ты…»
– Давай уже, – выдавил Володя. Так хотелось заткнуть эти голоса, так хотелось, чтобы Игорь или снова ударил, или…
Но вместо этого по комнате разнесся противный писк звонка.
– Не бери, – шепнул Игорь и, будто издеваясь, стал поглаживать Володю по животу, легко целуя лопатки.
Трель звонка раздражала, а вызывающий абонент не унимался: за первым раздался второй звонок.
Игорь рыкнул – его тоже раздражало.
«А вдруг мать?» – подумал Володя. Она редко звонила ему сама, чаще – он первым набирал. Вдруг срочно?
– Прости.
Пока он дотянулся до брюк и достал из кармана телефон, позвонили в третий раз. На экране высветилось имя Маши.
– Да серьезно, что ли?!
Сперва Володя хотел сбросить – она, конечно, сумела выбрать самый неподходящий момент. Но какой смысл, если она тут же перенаберет снова. Не выключать же телефон.
Володя ответил:
– Маша, сейчас вообще не…
– Володя, срочно! Пожалуйста! – Она орала в трубку. – Прошу!
– Да что опять… – Ему было сейчас так глубоко наплевать на ее проблемы.
– Отец Толи все узнал, я… Господи, я не знаю как… Что мне… Он же убьет их!
– Где ты? – спросил Володя, не успев подумать, чем вообще он может помочь в этой ситуации.
– Возле Исторического музея. Ты приедешь? Пожалуйста!
«Все бросить? Сейчас? Это же бред», – подумал Володя. Но в глубине души вспыхнула секундная радость. Маша позвонила вовремя, ведь, прося Игоря делать все это, Володя предавал сам себя. Но поехать к ней? Правда и оставаться здесь уже не хотелось – после Машиного звонка возбуждения как и не было. Спина ныла, и теперь боль не доставила бы никакого удовольствия.
– Да, я сейчас… – сказал Володя. Завершил звонок и тут же набрал номер такси.
– Ты серьезно? – возмутился Игорь, пока Володя диктовал оператору адрес. – Что бы там ни было, это не может подождать?
– Нет, не может, – отрезал Володя. Одеваясь, он сказал: – Прости, но это правда срочно.
– У тебя там в трубке какая-то баба ныла, – хмуро ответил тот. – В натуралы записался?
– Не думаю, что это твое дело.
Игорь опешил: одновременно удивленно и обиженно вытаращился на него.
– Ты мне мстишь за что-то, да?
– Не выдумывай. – Володя подошел к зеркалу, чтобы надеть галстук, но в последний момент плюнул – свернул его в трубочку и сунул в карман пиджака. – Давай, пока. Сдай, пожалуйста, ключи сам. Уверен, что в этом клоповнике даже не посмотрят, кто сдает.
Сидя в такси, Володя начал злиться, но не понимал – на кого. На Машу, которая не вовремя позвонила и оторвала его? На чужой скандал, участником которого он теперь стал? Или на самого себя – за все, что позволил и хотел позволить Игорю с собой сделать?
Маша ждала его у метро, прячась под зонтиком. Понуро повесив голову, она нервно теребила ткань длинного темного платья. Володя удивился – Маша будто смущалась, хотя еще двадцать минут назад по телефону казалась крайне напуганной.
– Что произошло? Рассказывай, – с ходу начал Володя, подойдя к ней. – Ты оторвала меня от очень…
– От чего бы я тебя ни оторвала, это важнее! – перебила его Маша, вскинув на него неожиданно уверенный взгляд.
Володя удивился такой быстрой смене ее настроения.
– Пойдем, – приказала Маша.
– И что ж мной сегодня все помыкают? – буркнул Володя, послушно шагая следом за ней. – Куда мы идем?
Они спускались по Сумской. Отсюда еще минут двадцать, и можно было бы дойти до дома Толи. Но почему Маша пошла пешком? Тем более в дождь.
– Маш? Ты меня слышишь вообще? Что там с Димой, Толей, его отцом?
Она резко остановилась возле арки Успенского собора, взглянула на двери, нахмурилась и вновь перевела строгий взгляд на Володю. Он даже предположил, что, возможно, окончательно рехнулся и Маши на самом деле тут нет – она ему или кажется, или снится. Иначе с чего бы вечно неумолкающая Маша ему не отвечала?