О чем молчит ласточка - Страница 16

– Он телефон выключил!

– Да ладно тебе, не паникуй, – вздохнул Володя и нацепил очки – настенные часы показывали четыре утра. – Ну загулялся парень, забыл зарядить телефон, сколько времени – не знает. С кем не бывало?

– Он сказал, что я больше его не увижу, собрал вещи и ушел!

Ее слова встревожили. Сонливость стала покидать Володю. Он догадался, что Маша вряд ли даст ему уснуть, и пошел на кухню.

– Вы поругались? – буднично спросил он, но, когда наливал воду в стакан, замер. – Ты что, рассказала ему, что все знаешь?!

– Да-а, – завыла Маша.

– И наорала на него?

Вместо ответа снова послышались всхлипы. Володя забеспокоился, но не за Диму, а скорее за Машу. Она и до этого была способна на разные глупости, а теперь, услышав от сына, что больше его не увидит, могла наломать феерических дров.

– Ты знаешь, куда он мог пойти?

– К Толе, с которым учится… Это он с ним… целовался! Я к его родителям… – Маша проглатывала целые слова. – Пусть знают, пусть… извращенец… я им!..

– Чего? Что ты собираешься сделать? – На смену беспокойству пришла тревога – Володя, кажется, понял, на что именно решилась Маша. – Рассказать все родителям его друга? Ты с ума сошла?! – Прижав телефон к уху плечом, Володя бросился одеваться. – Подожди хотя бы до утра.

– Нет! Он у них, он точно у них, я… – всхлипнула Маша.

– Не вздумай! – крикнул он. – Никуда не ходи, никому не звони, сиди дома, жди меня! Я скоро приеду.

Не отнимая телефона от уха, под протестующий лай Герды Володя собрался, вышел на улицу и сел в машину.

Он осознавал, что это не его беда и не его дело. Но Маша своими звонками и встречами, откровением и доверчивостью заставила Володю чувствовать себя причастным к судьбе этой семьи, не лишним и не чужим. И если раньше он остужал Машин пыл лишь разговорами, то теперь пришло время действовать, пришло время защитить, но уже не Машу, а Диму. И, может быть, его друга.

– Не смей вплетать сюда его родителей! – скомандовал он. – Ты знаешь этих людей? Хорошо знаешь?

– Видела отца вроде бы… может быть… – Маша будто захлебывалась. – На родительском собрании…

– И ты собираешься сказать незнакомым людям, что твой сын целуется с их сыном? – Володя говорил, лишь бы просто потянуть время и удержать Машу на месте, пока не приедет к ней.

Маша была не подготовлена к подобному, поэтому и мучилась так сильно. Но кто этот второй парень – неизвестно. Тем более неизвестно, что у него за родители и как они отреагируют на новость. Реакции бывают разными, от драм вроде Машиной до настоящих трагедий – драк и попыток самоубийства. Володя не мог позволить ей спровоцировать что-нибудь в этом роде.

Он ехал осторожно – солнце еще не встало, а вдобавок зарядил такой ливень, что стеклоочистители не справлялись, лишь на мгновение прерывали завесу воды на стекле. Несмотря на это, дорога пролетела в один миг. Еще миг – и Володя оказался возле незапертой двери в Машину квартиру.

Казалось, заплаканная Маша постарела лет на десять. Она сидела на кухне, говорила с Володей по мобильному телефону, а прямо перед ней на столе стоял стационарный. Желтая пластмассовая трубка была снята, по кухне разносились и раздражали слух длинные гудки.

– Что ты делаешь? – спросил Володя, оказавшись у нее за спиной.

Маша не сразу заметила, что он уже сбросил вызов и стоит возле нее, поэтому ответила в трубку мобильного:

– Звоню его родителям. На домашний. – Маша всхлипнула и прокричала: – Полчаса уже звоню, а они не берут трубку!

– Успокойся. Давай я тебе валерьянки накапаю или что у тебя есть?

Володя налил ей воды, и, только когда кружка звякнула о столешницу, Маша обернулась.

Увидев Володю, обняла его так крепко, что он охнул. Уткнулась ему в живот и разрыдалась в голос. Володя положил трубку домашнего телефона, принялся неловко гладить Машу по плечу. Пытаясь успокоить, бормотал пустые утешения, а сам лихорадочно соображал, что делать.

Как только ее рыдания приутихли, спросил:

– Ты не знаешь, есть ли у его родителей дача?

Маша расцепила объятия и посмотрела на него снизу вверх.

– Дача?.. Ты думаешь, Диму увезли на дачу? В лес?! – Она пришла в такой ужас от этого предположения, что вскочила с места.

– Нет, конечно. – Володя усадил ее обратно на табурет. – Может, просто родителей нет дома? Сегодня выходной, они могли уехать на дачу, если она у них есть.

Маша высморкалась, выпила принесенную Володей воду и, кажется, начала успокаиваться.

– Да, – тихо пробормотала она. – Они же не могут не слышать телефона. А раз гудки длинные, значит, он не выключен.

– Если только не вырубили звук… – задумчиво отметил Володя.

– Надо пойти к этому… Толе, – подала голос Маша. – Его дом недалеко тут.

– Хорошо, но ты успокойся сначала. Где у тебя апте…

– Но я не знаю номер квартиры, а там пять подъездов! – простонала Маша, указывая пальцем на шкаф, где Володя надеялся найти успокоительное.

– Тогда подождем хотя бы до семи. Сама понимаешь, шататься по подъездам и ломиться в чужие квартиры в пять утра чревато…

Володя нашел валерьянку и дал Маше, а себе заварил кофе – взбодриться. Мысли едва ворочались – сказались дикая усталость вкупе с двойной дозой снотворного. А когда Маша снова схватила телефон, набрала домашний номер Толи и из трубки опять полились раздражающие гудки, у Володи вовсе разболелась голова.

Что-то он упустил. В гомоне мыслей то появлялась, то таяла какая-то идея. Явно хорошая, но никак не получалось ее уловить. Пока на глаза не попалась газета.

– Вот я идиот! Ты говоришь, знаешь номер дома. А улицу знаешь?

– Угу… – вяло протянула Маша.

За эти несколько часов она так нанервничалась, что вымоталась и, казалось, вот-вот уснет.

– И номер телефона! – Володя чуть не плюнул с досады. – У тебя есть «Золотые страницы»?

– Справочник? – не поняла Маша.

– Да, черт подери, справочник телефонов и адресов!

Маша ойкнула. Володя рявкнул:

– Неси сюда!

Полчаса спустя они стояли в подъезде Толиного дома и жали на звонок. За дверью слышалось копошение, но отпирать им с Машей не спешили.

– Дима, за тобой пришла мама, – устав ждать, сказал Володя.

Замок все же щелкнул, им открыл длинноволосый, угрожающего вида парень-неформал: весь в черном, опоясанный шипованным ремнем, на шее – шнурки с разнообразными подвесками, руки в напульсниках.

«Должно быть, это и есть тот самый извращенец-совратитель», – решил Володя.

Диму в последний раз он видел давно, когда тому едва исполнилось четырнадцать, и выглядел он сущим ангелочком – белобрысый, большеглазый, словом, весь в мать. Поэтому и решил, что открыл им Толя. Но ошибся.

Зло глядя на Машу, парень закричал:

– Мама, я же сказал не лезть ко мне!..

Володя перебил его. Негромко, с нажимом велел:

– Не повышай голос на мать. И пусти нас внутрь.

– А это еще кто? – обалдел Дима.

– Не узнал? Это дядя Вова, – едва слышно пропищала Маша. – Поговори с ним, он тебе поможет.

– Что? – хором спросили Дима и Володя.

– Мне не нужна никакая помощь! – рявкнул первый.

– Не в чем ему помогать, – заявил второй, а увидев ошарашенный взгляд Димы, обратился уже к нему: – Чего нельзя сказать о твоей матери. Пустишь нас или нет? Я понимаю, что квартира чужая, но ты же не хочешь, чтобы это слышал весь подъезд?

Володя не собирался говорить с ним, попросту не знал о чем. Сдерживать Машу – единственное, на что ему хватало сил.

Стоя посреди просторной прихожей, он наблюдал за Димой и его другом. Обратил внимание на то, какими полными трогательного волнения взглядами парни смотрели друг на друга. На секунду сердце Володи замерло от того, сколько нежности таили эти взгляды. Ведь когда-то на него смотрели так же, когда-то так же смотрел и он.

– Разувайтесь, проходите, – робко предложил Толя, открывая дверь в кухню.

Маша скинула туфли и замерла, нерешительно глядя на сына.