О чём молчат ведьмы (СИ) - Страница 12

Стася слушала её, аккуратно сметая золу.

Через полчаса, когда они с Лидией вышли из домика, одна сторона неба совсем потемнела.

Они уже почти дошли до края полянки, как их догнала Урсула.

— Подождите! — крикнула она, запыхавшись. — Стасенька, — Урсула взяла ладони девушки в свои, — меня что-то волнует. Я не пойму что. Береги себя сегодня! — Она сунула Стасе бумажку в руку, прижалась к её щеке и шепнула: — Это номера наших телефонов. Если что — звони или пиши!

— Хорошо, — кивнула Стася, сунув записку в карман куртки, но тревога Урсулы передалась и ей.

Стася с Лидией углубились в лес. Сначала шла Стася, за ней семенила Лидия в своих длинных юбках.

— Мне не нравится, как ты ходишь, — вдруг сказала Лесная ведьма Стасе.

— А как я хожу? — удивилась девушка.

— Осторожно, словно на цыпочках. Как будто крадучись. Ты напоминаешь ребёнка, который страшится потревожить злую собаку. Это всё из-за того, что ты боишься… Люди всего боятся. Не понравиться друг другу, быть непонятыми. Боятся быть высмеянными или не оправдать чьих-то надежд. Боятся не угодить или подвести. Боятся не успеть. В итоге — боятся жить … А ты боишься ходить… Ступай красиво и смело, выпрямись, — Лидия развернула Стасе плечи. — Посмотри, какая ты стала красавица!

Они продолжили путь, но теперь уже Стася старалась ступать твёрдо и высоко держать голову. Она думала о том, что Лидия сказала правду — самое сильное чувство внутри неё всегда было страхом. Страх преследовал её с детства. Страх подвести или расстроить маму… Теперь у неё был страх, что она не встретит любовь. Сколько Стася себя помнила, она всё время мучилась вопросом: как бы прожить жизнь так, как хочется ей, но не расстраивать окружающих людей, которые ей дороги? Угодить бы всем.

Лидия словно прочла её мысли и сказала:

— Если точно знаешь, чего хочешь, тогда не слушай никого, даже нас. Другие как-нибудь выживут. Да и вообще, по большому счёту, другим чаще всего наплевать. А ты ума не приложишь. Не устраивай себе ад в собственной голове. Если человек тебя любит, то он захочет лишь одного — твоего счастья. А счастлива ты будешь только тогда, когда станешь делать то, что хочешь.

Так они дошли до конца леса, распрощались, и к маяку по пустоши Стася побежала, сопровождаемая одним Ароном.

Спустившись по лестнице, в самых потёмках, Стася увидела белое дерево — это в бабулином саду распустилась старая алыча. Она покрылась тысячами мелких цветков и в темноте выглядела, как осевшее на землю облако. Стася загляделась на алычу и не заметила, что у самого забора кто-то копошится. Она налетела на что-то живое, большое и страшное.

Стася заорала во весь голос. Нечто разогнулось и потянуло к ней лапы. Девушка перешла на визг и, зажмурившись, стала отчаянно колотить по чудовищу сумочкой, пока не услышала:

— Хватит, хватит, сумасшедшая!!!

Стася застыла с разинутым ртом, услышав человеческую речь.

— Ты… ты не д-д-д-демон? — спросила она у существа.

Тот шебуршал под ногами, что-то ища, потом радостно воскликнул:

— О! Нашёл! — В руке существа зажёгся фонарик.

Перед Стасей стоял парень лет двадцати пяти и улыбался. Темноволосый, взъерошенный, плечистый. На щеке красовалась свежая царапина.

— Это я так тебя? — спросила Стася, указывая на его щёку.

— Ну да. Пустяки, — он потёр царапину, — заживёт.

— А ты кто такой? И что здесь делаешь? — продолжала допрос девушка.

— Меня зовут Януш. Я с фермы. Которая за мысом, — он махнул рукой влево. — Старая Ксения покупает у нас продукты. А сегодня попросила починить ей забор, который вам сломала буря.

— А-а-а-а, — засмеялась девушка. — Прости меня. А я — Стася.

— Да я уже понял.

Они вместе пошли в дом. Как только девушка открыла дверь, её окутал тёплый, знакомый с детства запах. Аромат свежевыпеченного хлеба. Старая Ксения вытаскивала новую буханку из печи. А две готовые уже отстаивались на столе на льняном полотенце.

— Бабуля, ну что же ты! Тебе же было плохо! — воскликнула Стася, снимая обувь.

— Мне уже лучше. А потом, какой толк валяться? Я вот хлеба напекла.

Ксения, улыбаясь, села на краешек стула, и Стася отметила, что бабуля разрумянилась и действительно выглядела отдохнувшей.

— Молодёжь, идите-ка за стол, попейте чаю, — сказала Старая Ксения и, отломив хрустящую корочку, поднесла её к Стасе: — Как пахнет, внученька! Можно на такой хлеб творожный сыр положить, как ты в детстве любила. С долькой помидора. И обязательно крупной солью присыпать… Или варенья ложечку. А можно и так съесть, — она снова села и, медленно жуя краюшку, продолжила: — Сейчас модны диеты разные. Правильное питание. А я живу по старинке. Что плохого в хлебе? Мне кажется, ничего нет его вкусней! Дом для меня живой, только если в нём пахнет хлебом…

— Согласен, — подал голос Януш. — Я, пожалуй, пойду.

— Нет, садись с нами поужинай, потом и пойдёшь! — настояла Ксения.

Они уселись чаёвничать, и Януш рассказал им, как накануне у них на ферме родился телёнок с отметиной в виде крылышек на голове.

— Мы его так и назвали — Ангелок, — улыбнулся Януш, и на его щеках появились забавные ямочки.

— Бабуля, — вдруг вспомнила Стася, — а ты выпила лекарства, которые тебе надо принимать до ужина?

— Ой, они же у меня закончились! Надо будет завтра купить… — растерялась Старая Ксения.

— Ты что! — вскочила Стася. — Врач же предупредил, что нельзя пропускать! А тебе же и с утра их пить. Надо пойти в аптеку! Ходу-то до посёлка час с небольшим!

— Не пущу! Даже не думай. Темнота какая! — схватилась за сердце Старая Ксения, поглядев в окно.

— Я могу проводить, — несмело предложил Януш, — только матери позвоню, что задержусь, чтобы она не волновалась.

— Ну, если только так, — согласилась бабуля, — ты парень надёжный.

Януш вышел поговорить с матерью. А Стасе позвонила Агния, пока девушка обувала сапожки.

Мать распекала её за то, что мало звонит и не сообщает их новости.

— Мам, да всё у нас как обычно, ты не волнуйся.

— А к экзаменам готовишься? — спросила та.

Стася молчала, не зная, что ответить.

— Ну так и знала, что нет. Пообещай мне учить! — твёрдо сказала Агния. — И ещё, я прочла, что у нас выше по улице будут строить новые дома. Думаю, надо уговорить Ксению купить там квартиру. Продать дом, да к тому же у неё есть ещё накопления. Ты, кстати, не знаешь, много ли?

— Нет, — промямлила Стася.

— Она жила бы рядом. Всем было бы удобно. А потом эта квартира досталась бы тебе! Её можно будет тоже после продать и переехать в столицу! Здорово я придумала?

— Мам, не будем об этом сейчас…

— Ну, ладно, — успокоилась Агния. — Но всё же, какая ты у меня… неповоротливая и к жизни неприспособленная…

Стася выдохнула, когда закончила разговор. Бабуля в это время положила одну из буханок в сумку и протянула Янушу:

— Бери. И спасибо за помощь!

Ребята вышли в темноту. Януш вытащил фонарь и освещал им путь. Сзади шумело море, над ними плыли тёмно-фиолетовые облака, тускло подсвеченные месяцем, и пахло чем-то сладким, тревожащим сердце.

До верха лестницы они дошли молча. Когда вышли к маяку, Януш предложил:

— Давай ты возьмёшь меня под руку, чтобы не упасть.

Так Стасе идти стало гораздо легче. Они разговорились. Януш рассказывал, что вырос на ферме и знает эту дорогу как свои пять пальцев, потому что бегал по ней в школу.

— А тебе не скучно жить на ферме? Не хочешь куда-нибудь уехать? — спросила его Стася.

— Никогда не думал об этом. Нет, наверное, не хочу. Я учился на водителя и уезжал из дома на три года, чтобы получить образование электрика. Но всё время скучал. По морю, по ферме… У нас большая ферма. Там всегда много работы… Нас двое у матери с отцом. У меня есть ещё брат, он младше, но уже женат. Мы только закончили строить ему с семьёй дом… А у тебя есть братья или сёстры? — спросил он у неё.