О чем могу рассказать - Страница 22

Очень важно при проведении испытаний получать точную, правдивую информацию о происходящем. К со жалению, не всегда так бывало. Показателен один слу чай. На полигоне "Байконур", куда прибыл также Генеральный конструктор КБЮ В. Ф. Уткин, было запущено изделие в район полигона "Кура" (Камчатка). Отрабаты вали отдельные элементы вхождения в плотные слои ат мосферы и приземления головных частей. За вопросы обработки аналитической информации, касающейся го ловных частей, отвечал тогда один из командиров вой сковой части, которая располагалась на Камчатке. И вот

– запуск. Все вначале идет нормально, но вдруг – сбой при отделении второй ступени от первой. Срабатывает автоматическая система уничтожения ракеты, и от нее, разумеется, ничего не остается. Проходит около часа, как вдруг с Камчатки звонок, и командир той войсковой час ти бодрым голосом докладывает, что одна головная часть изделия уже найдена, остальные ищут. Такого откровен ного вранья В. Ф. Уткин стерпеть не смог и, несмотря на то, что он был человек интеллигентный, сдержанный, крикнул в трубку: "Если еще одну головную часть най дешь, то твоя голова полетит точно!". После этого вопию щего случая в ту воинскую часть направили комиссию, справедливо подозревая, что там могут процветать фаль сификации и очковтирательство. Правда, оказалось, что это был единичный случай, но вспоминали его долго.

В начале 1982 года уже были отработаны двигатели третьей ступени твердотопливной ракеты наземного ба зирования железнодорожного варианта и морского бази рования. В конце января 1982 года закончилась сборка изделий в целом, все смежники поставили необходимые узлы деталей и приборов. В конце февраля – начале мар та проводили совещания с участием Генерального конст руктора В. Ф. Уткина, руководителей КБ, министерств, смежных предприятий и Министерства обороны, где об суждали все вопросы, связанные с подготовкой к пер вым летным испытаниям. На одном из совещаний, по священном организации работы по отправке изделия до станции Плисецк, было доложено, что проведены все электроиспытания и приборы работают нормально. Однако я, занимаясь вопросами оперативного сопровожде ния технологических процессов, получил данные, что вместо приборов на изделии установлены коробки с шунтами, которые не показывали никаких отклонений в случае сбоев в электросистеме. Узнав об этом, немедлен но доложил руководству УКГБ и после его указания со общил В. Ф. Уткину. На совещании присутствовали за меститель главного конструктора одного из московских предприятийсмежников, поставляющих приборы, по фамилии Тищенко и председатель приемки этого пред приятия.

Владимир Федорович был человеком сдержанным и не сразу дал волю эмоциям. Вначале он очень спокойно спросил у Тищенко: "Вы можете подтвердить, что все приборы системы управления соответствуют конструк торскочертежной документации и могут быть приняты военной приемкой?". Тищенко и руководители военной приемки переглянулись и, почувствовав подвох, промол чали. А Уткин продолжил: "Отправлять изделие мы не будем, потому что там вместо приборов коробки с шунта ми". В ответ – вновь молчание. Возражать было нечего… Не секрет, что каждая отправка изделия могла при влечь внимание иностранных спецслужб, как мы это не редко фиксировали. Скрыть от них процесс – в этом за ключалась наша задача как контрразведчиков. Поэтому после доклада начальнику отдела УКГБ В. И. Харченко и заместителю начальника УКГБ А. М. Приходько была предложена следующая оперативная комбинация: по ли нии железной дороги дать телеграмму, что первое летное изделие убывает из Павлограда 17 марта, а фактическую отправку осуществить позже. Добро от КГБ СССР на это

мы получили.

Мероприятие проводили в жесточайшей секретности

– в детали было посвящено всего несколько человек. Со гласно выдуманной нами легенде, ложный состав, в кото ром отсутствовало изделие, должен был выехать со станции Павлоград. И в это время в КГБ СССР получают сведения о движении установленных иностранных раз ведчиков, действующих под прикрытием своих по сольств, в сторону Ярославля в ночь с 18 на 19 марта. Ме сто, выбранное дипломатамиразведчиками, было очень удачным – высокие волжские берега были идеальным местом для наблюдения за составом, который должен был проследовать через железнодорожный мост. А для наших контрразведчиков это был серьезный сигнал: про изошла утечка информации. Возможно, это случилось во время переговоров по открытым каналам связи. Но не исключено было, что среди должностных лиц, осведом ленных о транспортировке секретных грузов, есть агент иностранной разведки. Начались мероприятия по его по иску…

А настоящий состав с готовым изделием отправился в Плисецк в ночь на 1 апреля. Старшим наряда по обес печению безопасности и взаимодействию с территори альными органами, сопровождавшим его, был назначен я. Двигались с предосторожностями, и нам казалось, что по внешнему виду состава признаки, по которым удалось бы определить содержание нашего груза, выявить невоз можно. Органы КГБ по маршруту следования эшелона также внимательно отслеживали обстановку и никаких тревожащих данных не получали. Информацией мы об менивались на каждой станции.

Но оказалось, одного мы всетаки не учли. Когда при были на станцию Данилов Вологодской области, ко мне подошел обходчик, который в одиночку (а не группой по 5—6 человек, как до этого было на других станциях) ос мотрел вагоны. "Что вы такое тяжелое везете?" – уди вился он. "Золото", – попробовал отшутиться я. А он снова: "Ваш груз не меньше 100 тонн, я вижу по оси – смотрите: на ось идет нагрузка 25 тонн". Для меня это за явление опытного железнодорожника было совершенно неожиданным. У нас завязался разговор, и, отвечая на мои вопросы, обходчик показал молоток, который дер жал в руке. На ручке молотка имелись сантиметровые де ления, которые он, подтверждая свой вывод, приставил к пружине. "Видите, какое сильное сжатие сейчас?" – ска зал рабочий и продолжил осмотр вагонов.

По возвращении из командировки я подготовил до кладную, которая ушла в КГБ СССР, где указал и дан ный факт. На него быстро отреагировали, приняли меры, закрыв пружину от визуального фиксирования…

Вообще же прохождение изделия от конструирова ния и изготовления до испытаний, а потом и отправки к месту назначения требует немало времени и сил. И на каждом этом этапе нужно принимать меры не только по недопущению утечки информации, но и выявлению уст ремлений иностранных спецслужб. На ПМЗ, к тому же, всегда было большое количество прикомандированных (более чем с трех тысяч предприятийсмежников), и это, конечно, усложняло контрразведывательный поиск. И нужно сказать, что работы для меня как контрразведчика и одного из руководителей завода хватало. Но, конечно, я всегда старался уделять внимание и сыну, который уже подрастал, и возникал вопрос о том, что ему делать после школы.

АНДРЕЙ. ВЗРОСЛЕНИЕ

Для самого Андрея такой вопрос, правда, не стоял. Он твердо заявлял, что станет офицером и настоящим ракетчиком "как папа", а для этого будет поступать в ракетное училище и потом пойдет работать в КГБ. Мама была расстроена. Желая, чтобы ее сын жил, "как все нормальные люди" и не "пропадал сутками на работе", она предлагала ему стать врачом, а затем, видя непреклонность Андрея, уговаривала пойти на физтех университета. Но сын остался непоколебим.

После получения аттестата мы с ним поехали в Харьков, где сдали документы в ракетное училище. Весь этот процесс жена переживала очень болезненно. Масла в огонь подлил какой-то старик, который подошел к нам, когда мы сидели в скверике возле училища. "Куда вы от даете своего ребенка? – восклицал он, обращаясь к жене,

– здесь так тяжело, что многие просто не выдерживают и бросаются из окон казармы. Зачем такие мучения?" Же ну это расстроило вконец, и она взмолилась: "Андрюша, ну давай уедем отсюда". "Нет, – твердо ответил сын, – так нужно". И мы оставили его в училище для сдачи эк заменов.