О человеках-анфибиях - Страница 9

Когда пришла отцовская «Волга», он пулей вылетел из этой конуры, даже не оглянувшись на два бесцветных женских лица, маячивших в дверном проеме.

Только машина с Женечкой скрылась за угол, бабка и мать Женьки, взглянув друг на друга, враз выдохнули: «Не наш это Женечка!»

Долго плакали, обнявшись, а потом решили непременно выследить, куда Женьку от них дели, да самовывозом выручать сыночка. Собрали они котомки, Ленка отпуск на работе взяла без содержания, у Эмилии Фарбрициевны денег заняли на первое время и стали выжидать подходящего момента, чтобы отправиться в путь-дорогу.

У сторожки они теперь на глазах у ворогов не маячили. Они теперь следили за логовищем дусика из ближайшей подворотни, не попадаясь в плоскость обзора восьми окон квартиры, куда сами из бабьей глупости два месяца назад проводили Женьку…

— Ну, говны собачьи, приготовьтеся! Тренировочки, мать вашу, закончились! ГТО все сдавали? Вот-вот… Сегодня все вы будете синими, как утопленники. Ефрейторы, получить синие повязки! Желтыми против вас выйдут… ой, ребятки! Только не подведите старика! Желтыми против вас сегодня выйдет подразделение пираний! Держись! Кто за что может, за то и держитесь! Может, удержитесь…

Франкенштейн снял черную пилотку и вытер вспотевший лобешник. Струхнувшие Жеки обречено повязывали друг другу синие полоски на левые предплечья. Франкенштейн, мысленно прощаясь со своим подразделением, задумчиво сказал: «Восемнадцатый! Сгоняй в пищеблок! Скажи там, чтобы Елена наша, так зать, Прекрасная сильно не надрывалась. Пускай в увольнительную сегодня идет! Скажи, что жрать не придем, наверно… А придем, так сами смесь белковую из холодильника подогреем…»

Тут надо бы еще про один случай рассказать. Раньше надо было предупредить, да уж ладно. Все ведь сразу и не упомнить.

Так вот. Завезли как-то по случаю в одно сельпо вместо хека — пиранью мороженную. Страна-то большая, мало ли какие ошибки могли произойти. Вот и на плавучем консервном заводе «Салтыков-Щедрин» обшиблись маненько. Вместо селедки-иваси и хека с минтаем приняли у одного рыболовецкого траулера полтрюма необыкновенно больших сытых пираний, неизвестно как попавших из пресных водоемов в пучины Моря-Окияна, оговоренные международными соглашениями для добычи морских богатств. Эта зараза все сети стальные перегрызла, а пока в трюме барахталась, чуть с концами не сожрала второго помощника, спутавшего среди ночной вахты трюм с гальюном. Короче, поссать он на них решил, сверху. Откуда он мог предположить, что они накинутся? Ужас, короче. Потом эти милые рыбки стенку в трюм к селедке проковыряли, селедку, естественно, слопали и за друг дружку принялись… Но не пропадать же добру? Так эту, перегрызшуюся меж собой гниду, насмерть и заморозили, будь она неладна! А в деревне ведь и не такое сожрут.

И много же после той рыбки ребятишек народилось! Хорошенькие такие пацанчики получились! Щечки розовенькие, ручки в перевязочках, голосенки требовательные, а глазки острые такие, голубенькие. Причем, так похожи были друг на друга, так похожи! Да только кому их там было меж собой сравнивать среди уборки-посевной! А какие хозяйственные, да разумные мальчишки вышли!

Закончив среднюю школу в соседнем районе, пошли они, как один, в военное училище, чтобы сразу попасть на казенный счет и посылать списанное обмундирование мамам-Лизам в свой родной колхоз «Свет Ильича». Хорошо те мальчики служили, старательно. Вот командование их и приметило. Из государственных соображений создало для них особое подразделение не где-нибудь, а аж в самой элитной бета-гамме.

Эти мальчонки-то и рады-радешеньки! Все они — земляки, все к одному месту пристроились, благодаря деревенской смекалке. Так бы им после армии одна МТС районная и светила до пенсии. Гори-гори, моя звезда! Спились бы к чертовой матери! А в том подразделении их иностранным языкам профессора столичные забесплатно выучили, разные навыки военные им настоящие ассы своего дела преподали… Всему учили их командиры, но про себя удивлялись, что единственное, на что не надо было государственные средства тратить, так это на предметы, где изучались разные способы выживания в нечеловеческих условиях.

Забросят, бывало, тех мальчиков на необитаемые острова в океане, приплывают, значит, где-то через месяц, чтобы похоронить по-человечески все, что от них осталось. А там — ничего в округе нет, даже деревья поглоданы, а сами эти мальчики ходят упитанные, в узких острых зубах чьими-то косточками ковыряются. И блеск у них такой в глазах нехороший, что им, от греха подальше, тут же сухой паек за весь месяц сразу выдают.

Нет, молодцы они все-таки, эти деревенские! Весь мир ведь за казенный счет повидали в том подразделении! Где только им выживать не довелось! Мамки-Лизы только удивлялись, разгребая посылки, как интересно и экзотически в разных других государствах народ проживает! Чего только в тех посылках ведь не встретишь! Бюстгальтера и босоножки французские, почти не ношеные, костюмы мужские и кутки на молнии, белье постельное, жетоны солдатские с иностранными буквами, соломенные шляпы-джонки, пистолеты с полным боезапасом… Заботливые такие сыновья! На куртках всего-то и надо было дырки слева заштопать, ну, рубахи иногда застирать. Штаны — само собой. А где такую красоту в деревне встретишь?

Так и называли это подразделение промеж себя — «Пираньи». Про подвиги тамошнего старослужащего, спустя много лет после описываемых событий, один сухопутный автор даже книжку написал. Не помню, как называется. Думаете, что если сказка, так кругом вранье, что ли?..

Вот с таким замечательным подразделением и должны были наши Жеки схватиться, чтобы проверить личный уровень боевой и строевой подготовки.

Егор Маркович не по наслышке знал, что эти пираньи нарочно перед всякими заданиями и учениями по три дня не жрут, чтобы все сэкономленные продукты в родной колхоз выслать на комбикорм. Поэтому ходил он вдоль строя, снаряжение проверял, но совсем хреново ему было на душе. Это же все нарочно ему подстроили! Это сейчас весь штаб до последней мандовошки с коммутатора в генеральской столовке собрался! В тотализатор ставки делают, сколько и за сколько его Жеков пираньи сожрут! От суки позорные!..

— Подразделение стройся! Ша-а-гом арш! — зычно заорал Егор Маркович.

И пошли наши Жеки к выбранной точке, где ждала их засада… Они думали, что Чудо-юдо отстанет у воспитательного стенда «Служу Отечеству!», но он вдруг командирскую пилотку и нашивки снял и синенькую тряпицу себе зубами на руку навязал. Потом из-за голенища левого сапога вынул позаимствованную из коптерки обычную пилотку-хаки и на самый шнобель натянул.

— Хер узнают! — пояснил он Жекам, втискиваясь в строй к сороковым номерам.

Вошли они в тихий ельничек, припорошенный первым снежком, и сразу почуяли неладное. Но по плану им надо было к заброшенному стрельбищу подтянуться. Чуют все Жеки, что из-под каждой елочки внимательно и упоенно за ними кто-то подглядывает. Нехорошо так глядит, заранее что-то отвратительное предвкушая. Прям мороз по коже! И решили тогда Жеки за дорого продать свои сапоги и кортики этим свихнувшимся деревенским.

— За поворотом шесть человек с косогора кинуться приготовились! Это отвлекающий маневр, остальные ударят с левого фланга, будут нас в болото загонять! Потом какой-то огневой рубеж, но это уже неважно, вряд ли допрем! — услышали Жеки в голове предупредительное посвистывание тридцать второго.