Нью-Йорский обзор Берда - Страница 9

- Ну, тебе что-то пришло в голову?

- Это был не Бернард Гейс, а один из его приятелей! Кордвайнер устало опустился на свое место. Бесполезно. Старик просто не в состоянии собраться с мыслями.

Он начал подниматься на ноги.

- Ну ладно, спасибо, дядя Кент.

Призрак пристально посмотрел на него:

- Куда, черт подери, ты собрался, мой мальчик? Я ведь еще не сказал тебе, где находится это место!

- Но... я подумал...

- Ты подумал, что старик просто не в состоянии собраться с мыслями, не так ли?

Кордвайнер снова опустился на пол. Он выглядел смущенным.

На лице старика появилась мягкая улыбка.

- Ну, я действительно стал немного рассеянным, племянник, уж точно. Не следует делать вид, что это не так. Я знаю. Трудно быть старым и бесполезным, но я люблю тебя, маленького балбеса, и уж не настолько выжил из ума, чтобы не заметить, что все эти годы ты выкупал мое кольцо. Я твой должник. И скажу то, чего не знает никто. Это и будет ответом на твой вопрос.

Кордвайнер пристально посмотрел на дядю. Лицо старика погрустнело, Берд никогда не видел его таким. Призрак заговорил:

- Это было, мне кажется, летом 1949 года, сразу после того, как я завершил дело "Шепчущих глаз", именно тогда Марго начала nuhdzing[ См. мини-словарь к рассказу "Мамуля".] меня насчет того, что нам следует пожениться. Ну, я привык к определенному образу жизни, редко бывал дома, она постоянно жаловалась на то, что я входил и уходил через окна... В общем, я считал, что из этого ничего не выйдет. Мы начали постепенно отдаляться друг от друга. Так продолжалось около восьми лет. В те времена все происходило гораздо медленнее. Затем в 1958 году Гейс затеял свою жуткую кампанию в прессе вместе с Артом Линклеттером и другими куриными мозгами, а Марго работала у него пресс-атташе, и будь я проклят, если она не познакомилась там с одним из его приятелей, настоящим паяцем по имени Брюс... какого там. Начала с .ним потихоньку встречаться. Когда я об этом узнал, она уже попала под влияние дурацкой блескучей мишуры. Каждый вечер Марго отправлялась танцевать твист и общалась там с типами, которых мы многие годы пытались засадить за решетку.

Старик смотрел на белый пол, который постепенно становился серым по мере того, как за окном наступали сумерки.

- Я обнаружил, что начинаю ревновать. Раньше такого со мной не случалось. Я... не понимал, как много она для меня значит. Она всегда была просто доброй стариной Марго Лейн, другом и спутником; мы часто выходили в свет, когда я надевал на себя личину Ламонта Гренстона; она выглядела просто великолепно в вечернем платье...

Дядя помолчал, чтобы собраться с мыслями. В пустой комнате уже стало совсем темно, но Берду показалось, что он видит слезы на глазах старика.

- Однажды вечером я их выследил. Они отправились в одно потайное местечко, где была назначена встреча с другими издателями, и там была... там была... - Ему вдруг стало трудно говорить. Потом он выпрямился, громко фыркнул и сказал: - Там была оргия. Я пробрался туда и... и... разобрался с ними.

Он умолк.

Кордвайнер смотрел на него, не веря своим ушам. Потом изумленно прошептал:

- Ты убил... Марго Лейн?..

Старик кивнул. Он начал мерцать в глазах Кордвайнера, словно пытаясь спрятаться в раковину невидимости, однако нашел в себе мужество, не исчез и сказал:

- Они прятались в своем секретном логове, устроенном под леди. Именно тогда я и ушел на покой. Больше я не мог продолжать сражаться с людьми, несущими зло. Потому что стал одним из них.

Кордвайнер ждал.

- Леди - это леди с факелом. Уж не знаю, кого ты преследуешь, племянник, но они снова забрались в логово под Статуей Свободы. Это точно, можешь не сомневаться.

Некоторое время племянник и дядя молча сидели друг против друга.

Наконец Кордвайнер Берд встал, положил руку на плечо старика и сказал:

- Они развратили тысячи хороших людей, дядя Кент. Я отомщу за тебя. И за Марго Лейн.

Он направился к двери. Голос старика заставил его остановиться.

- Кто они, Кордвайнер? Кто они, эти грязные мерзавцы, уничтожающие правду и добро? Мафия? Военно-промышленный комплекс? Телефонная компания?

- Гораздо хуже, дядя Кент. - И впервые он произнес вслух их имя: - Они - это Нью-Йоркское Литературное общество, которое поставило перед собой цель отравить души всех мыслящих читателей, да и любого, в кого им удастся вонзить свои ядовитые клыки.

Кордвайнер Берд открыл дверь. Обернувшись, с трудом разглядел фигуру старика, одиноко и беспомощно сидящего в темноте.

- Однако они погубили последнего писателя, дядя Кент. Опубликовали свою последнюю не-книгу. Теперь им предстоит почувствовать на себе когти... Берда!

И он ушел. В молчании белой комнаты шелестел лишь печальный шепот старика, горюющего о далеком, ушедшем навсегда времени.

"За один вечер было уничтожено все Нью-йоркское Литературное общество. Неизвестный мститель оставил лишь черное воронье перо на телах своих жертв и свершил над каждым, как сказали бы иные, некое правосудие. Издатель Майкл Корда найден в Центральном парке, затоптанный собственной лошадью. Том Конгдон, редактор "Даблдей", который участвовал в создании "Челюстей", обнаружен возле пруда метеорологической станции Центрального парка, где его загрызла до смерти стая пескарей. Джейсона и Барбару Эпштейнз из "Нью-Йоркского книжного обозрения" нашли прикованными к стене в их роскошной квартире, они окончательно и бесповоротно лишились рассудка вследствие того, что были вынуждены слушать лекцию Уайта Макдональда, которую раз за разом проигрывал для них магнитофон. Эллейн Кауффман из "Салона Эллейн" найдена растянутой на доске для разрезания хлеба в ресторане Ника Спаньола, ее закормили до смерти цыпленком табака. Джон Леонард и Харви Шапиро, бывший и нынешний редакторы "Книжного обозрения Нью-Йорк Таймc", были раздеты догола, после чего их заперли на складе, где хранятся гранки - и под угрозой ужасной смерти, суть которой нам не дано узнать, были вынуждены пробиваться к выходу при помощи полиграфического шпона. Ни одному из них не удалось спастись. Но самое ужасное зверство произошло на Острове Свободы, в тайном помещении под Статуей".