Нянька для злодеев - Страница 9

Руби обернулась. Лорелия со всех сил замахала руками, показывая, что ее тут нет.

– Да, конечно, – блондинка, ухмыльнувшись, отошла на шаг и открыла двери шире.

– Я тебе это припомню, швабра ты гидроперидная, – замогильным голосом протянула Лора, отбрасывая расческу на стол и направляясь к выходу. Показавшийся в проходе Гера, привалился к притолоке, блуждая по фигуре девушки странным взглядом. – Чего тебе?

– Поговорить надо, – глаза сосредоточились на фиолетовых разводах футболки. – Это очень серьезно.

– Мое лицо чуть выше. И все серьезное у нас уже было.

– Очуметь… – выросла рядом Руби. – Только появилась и уже успела застолбить Холда.

Лора прожгла соседку убийственным взглядом и вышла в коридор, демонстративно хлопнув дверью.

3.2

– Говори уже, что за важное дело?

Лора неуютно себя чувствовала под взглядом этих холодных серых глаз. Впервые в жизни появилась мысль о слишком уж малом количестве одежды на ней. Захотелось укутаться в нечто подобное здешней мантии. Но, увы, к Геральду она вышла лишь в шортах и мужской футболке на голую грудь.

– Ты мне скажи, на какой факультет тебя приняли? – словно догадавшись, Гера отошел к противоположной стене.

– На обычный… основной, то есть. А что?

– И никаких особых способностей у тебя нет? – казалось, ответ его удивил.

– Есть одна.

– Какая? – подался вперед, готовясь жадно впитывать каждое слово.

– Аховски крепкое терпение. Но и оно уже на грани. Тебе чего от меня надо?

Он резко вернулся в исходное положение, недовольно поджав губы. Вот-вот развернется и уйдет. Но нет…

– Это долгий разговор. Пообедаем?

Лорелия так и застыла с выражением немого шока на лице. Ну как еще дать понять человеку, что его общество совсем не нравится?

– Слушай, Геральд… Не знаю почему, но мне совершенно не хочется иметь с тобой каких-либо дел. Особенно после вчерашнего. Давай максимально ограничим наше общение?

– Так я про вчерашнее и хотел поговорить! – он отлепился от стенки, приближаясь на пару шагов. – Позволь всё объяснить. Уверен, ты поймешь и посмотришь на все по-другому.

Лора тяжело вздохнула.

– Ладно. Я сейчас.

Забежала в комнату и, не обращая внимания на соседку, явно жаждущую подробностей разговора, отыскала свою мантию. Если папа увидит ее, в чем есть, его Кондратий хватит. Да и рядом с Герой она будет ощущать себя гораздо спокойнее, укутанной в бесформенную накидку.

– Ты же только вчера приехала, когда успела с ним познакомиться? Да еще дойти до чего-то серьезного? – не выдержала гнетущей тишины Руби.

Лорелия отмахнулась от нее и шустро перевязала волосы в высокий хвост. Как бы та теперь не подлизывалась, за подставу Лора будет мстить. И мстя ее будет страшна ибо подастся в остывшем виде.

– Потом, – коротко бросила через плечо, уже на пороге.

Интерлюдия

Антонин Смертов не многих знал в этом измерении. Согласившись помочь Азару, он переехал из родного дома, оставив в другом мире лекарскую практику, основанный с нуля Институт Целительства и женщину, которую когда-то любил.

Всех его немногочисленных родных унесла иллюзорная лихорадка в далеком девяносто пятом, ровно двадцать лет назад. Сегодня, седьмого сентября, был юбилей той жуткой трагедии.

Никто не знал, каким чудом одиннадцатилетний мальчик остался в живых. Почему страшная магическая болезнь за считанные дни свела с ума четырех взрослых человек, вынудив их покончить с собой, а его не тронула?

В принципе, ответы на эти вопросы оставались ненайденными и по сей день. Антонин посвятил всю жизнь их поискам, исследованиям душевных заболеваний, открытиям новых способов лечения. Но, казалось, чем больших успехов он достигал в целительстве, тем дальше отдалялся от главной цели. Тайна так и остается тайной, сколько бы наград и народного признания он не получил.

Иллюзорная лихорадка стала его личным проклятием. Недуг столь же редкий, сколь неизлечимый.

– Верховный Целитель?

Антонин моргнул, прогоняя наваждение прошлого и обернулся. Сосредоточил взгляд на девушке в белом халате поверх простого синего платья в пол. Чересчур бледное лицо, каштановые кудри, собранные в низкий пучок, майский мёд в глазах. Лучи солнца превращают их в расплавленное золото, танцуя в радужке яркими искорками. Марика. Фамилии он не помнил. Да и важна ли она?

– Ты устала. Нельзя тратить весь резерв сил, как бы дороги пациенты тебе ни были.

– Я не… – она запнулась, понимая, видимо, что лгать декану бесполезно. Отвела взгляд, как обычно, не выдержав и минуты. – Да, простите.

Он почувствовал досаду. Едва заметно шевельнувшуюся в груди, напомнившую, что люди не любят находиться с ним наедине.

– Ты что-то хотела? – вернулся в исходное положение, сосредотачивая внимание на идеально ровной, зеркальной глади Тёмного озера.

Башня госпиталя буквально нависала над ним, создавая иллюзию подвешенности в воздухе. Никаких гигантских валунов или деревьев – выглянешь в окно и словно стоишь на трамплине. Если найдется хоть капля смелости (или глупости), отсюда можно нырять, не опасаясь, что ударишься о скалы. Поначалу, Антонин посчитал название озера странным. Но когда прогулялся по берегу, прошел к самой кромке – понял всю его суть. Вода казалась почти черной. А если зачерпнуть в ладони, она начинала тонкими струйками ползти вверх по запястьям, локтевым сгибам, плечам… пока не достигала лица и не заливалась в нос, рот, уши. Этакий молчаливый убийца. Стоит уснуть на берегу – и шансы проснуться ничтожны. Почему озеро до сих пор не высушили, оставалось загадкой. Но со времен основания академии, оно убило больше человек, нежели восставшие аномальники за последние годы. А ведь эта цифра была трехзначной.

– Мне удалось кое-что увидеть, – спустя некоторое молчание проговорила Марика.

Антонин нахмурился.

– И что же?

– Мне сложно об этом рассказать вам. Но могу показать.

Он обернулся, удивленный подобным заявлением. Девушка и в глаза-то ему не может смотреть, а тут решилась на длительный контакт разумом?

– Что-то серьезное?

– Да.

Голос дрогнул, по щекам полоснул румянец. А это уже интереснее. Неужели подобранные к дипломной практике пациенты оказались не пустышками? Ведь он так старался найти самый безобидный вариант для этой девушки. Слишком ужасны могут быть кошмары таких коматозников. Начинать с них лекарский путь слишком рискованно и малоэффективно. Сгоришь, не успев хоть чему-то научиться.

– Хорошо, пройдем со мной.

Целитель вышел из палаты и двинулся в сторону своего кабинета. Двадцать метров пустынного узкого коридора, тяжелая дубовая дверь, никогда не запирающаяся на ключ. К нему вряд ли кто-то мог войти без спроса. Да и по приглашению не каждый отваживался.

Кроме нее.

Выпускница его факультета, единственная из всего потока выбравшая направление, которое он курировал. Признаться, уже сам выбор, без каких-либо учебных достижений, многое говорил о человеке. Конкретно в этом случае на первое место выплывала смелость и склонность к самопожертвованию. Не лучшее сочетание для счастливой безоблачной жизни.

– Проходи, присаживайся на пол, у камина.

В небольшой комнатке царил полумрак. Тяжелые шторы не пропускали дневной свет, а слабые язычки пламени от почти догоревшего полена отбрасывали на стены ломанные тени.

Антонин не любил яркие краски. Он находил нечто особенное в оттенках ночи и старался окружить ими себя.

Пройдя в лабораторию, подобрал травы из множества подвешенных у стены мешочков. Налил в широкую банку немного воды и вернулся, без удивления обнаруживая Марику неуверенно топтавшейся на пороге. Присел у огня берясь за спички.

– Ты не сталкивалась с этим раньше?

– Нет.

– В твоем состоянии подобная процедура может быть опасной. Слишком долго пробыла в чужом сознании. Поэтому, необходимо соблюсти некоторые условия, включая обстановку, – он зажег лучину и наблюдал, как пламя постепенно занимается, облизывая тонкие веточки, охватывая кривые коренья и засушенные листья. – Доверься мне и делай, что говорю.