Нужно просто остаться в живых (СИ) - Страница 1

Наконец–то еще один жизненный этап пройден. Теперь все будет по–другому. Ушла из жизни противная каша, малый сон и постоянное воспитание и наставления. Немного езды в поезде, и вот я уже дома. Я, Влад Миронов — дома!

На улице тепло, на небе ни тучки, ветер дует прямо в лицо. И воздух такой сладкий, наполненный свободой. До сих пор я не могу поверить, что все уже кончилось. Лицо озаряется довольной улыбкой. Я счастлив!

Иду уверенно — прямая спина, высоко поднятый подбородок. Девушки с интересом посматривают на меня, уж я‑то знаю, да и любой дембель знает. Тот день, когда ты, герой, идешь в своей красивой опрятной форме, уверенный в себе на все сто. И какие бы трудности тебе не предстояли, ты отслужил и теперь время отдохнуть, все остальное подождет.

Такой родной город, знакомые улицы, дома. И где–то что–то изменилось, и ты чувствуешь это. И ты чувствуешь, что и сам изменился. Стал другим, стал по–другому оценивать людей и их поступки.

Родные места заставляют окунуться в воспоминания. А ведь я самый обычный парень. Родился, учился, ходил в тренажерку, в секцию САМБО. Ума великого в школе не нажил, пошел в армию. С подачи тренера попал во внутренние войска. Не, не в спецназ. Так демонстрантов разгонять, да улицы патрулировать. Девушки нет. Не нашел я себе еще по сердцу. Вернее тогда еще не нашел. А сейчас и рад. Ведь сколько ждать? Всего лишь год. А многие не дожидались своих парней. Не та любовь.

Вот я и дома. Позвонил заранее, обрадовал, да и сказал, чтобы подготовились. Мама плакала, отец пустил скупую слезу да по чарке налил. Сестры близнецы вовсю скакали по квартире. Им по шесть — хорошие девочки, лучше, чем я.

Заходили соседи. Как же без них — вернулся сосед с армии. Мужики руки жали, женщины целовали и плакали, все причитая: «Ох, как возмужал! Такой взрослый стал!»

Как будто я раньше маленьким был? Рост метр восемьдесят пять, вес восемьдесят пять. В качалке восемьдесят — рабочий вес. Короче, парень ладный, да и на лицо не урод: приятное, светлое, чистое без всяких прыщей, высокий лоб. Глубоко посаженные, какого–то болотного цвета, глаза напоминали неандертальца из учебников по истории, но все сходство убивал прямой нос, припухлые губы и волевой подбородок.

А соседки все с улыбками да по десять раз причитали: «А что делать будешь? А куда работать пойдешь? А может тебя с моей Дашей, Мусей, Пусей познакомить?»

Но даже такие настойчивые вопросы не выбивали меня из колеи и не портили настроение. Приходилось вежливо улыбаться, да отвечать: «Пойду учиться, если не получится работать. А с Пусей я с детства знаком, в одном подъезде же живем».

Так закончился мой первый день после дембеля. На второй я уже с пацанами своими — в беседке.

Девушки пришли.

Я центровой. В дембельской форме, берет на затылке. Байки травлю. Что? Как? Где? Старое вспоминаем, смеемся.

Потом Костя, гад, что б ему икалось, водки приволок. И как в том анекдоте: «На одну бутылку — сырок закуска». Что мы там делали, я не помню. Только помнится яркий свет, и как я к нему тянулся.

Проснулся от холода. Лежал на камнях, острых и влажных, что мне определенно не нравилось. В горле пересохло, язык как наждак, во рту реальная Сахара. Все тело затекло и было как неживое.

С кряхтением стал на четвереньки, левая сторона практически не слушалась. Форма влагой напиталась и неприятно ощущалась на теле. Кое–как встал, походил, чтобы кровь разогнать. Когда самочувствие мое улучшилось, решил осмотреться, куда все же меня нелегкая занесла.

Как ни странно, оказался я на полянке, окруженной кустарником, как я туда попал, не представляю. Мне от той беседки, где мы пить начинали, до леса — около десяти километров, не мог же я просто так сюда пойти. Да и еще и через весь город. Деревья какие–то странные, хвойные, но таких я раньше вроде не видел. Что–то похожее на ель с сосной.

Значения тогда этому не придал, мне б согреться, да людей каких–нибудь найти, может, я не один сюда пришел. Было необычно холодно для середины лета. Возможно это потому, что я в лесу, да и сыро тут. Поднял у кителя воротник, да руки в карманы засунул. Вроде уже не так холодно стало. Посмотрел по сторонам. В какую сторону идти — непонятно. Придя к выводу, что пути я не знаю, начал ходить по кругу, начиная от той полянки, где очнулся, пытаясь найти хоть какой–нибудь след. Ни около полянки, ни рядом ничего похожего на следы не нашел. Внутри поселилось смутное беспокойство, но я просто забил на него. Шел я недолго, минут пять, и вышел на опушку, а там увидел, то, что заставило меня зайти обратно в лес.

Примерно в километре от меня располагался город. Да не простой город, а город из средневековья, вокруг него была стена метров шесть в высоту, хотя с дали так сразу не скажешь.

Это же надо, стену из булыжников построить! Да еще вокруг города.

Про такое я даже не слышал. Невероятная картина заставила меня отойти в лес. Я спрятался за широкое дерево, что бы не выделяться на фоне леса и решил осмотреться.

Слева пролегала дорога, она подходила к подвесному мосту, на ней скопилось много людей с лошадьми и повозками явно выделялись границы рва. На входе у ворот стояли стражники в доспехах, в глаза бросились щиты и древки копии под два метра. Это был последний удар.

Начиная паниковать, я начал отходить назад в лес, что бы не видеть этой картины. Мысли в голове метались роем. Что это? Где это? Может меня закинуло в прошлое? Что делать, в конце–то концов? Как–то этому меня нигде не учили. Но ведь можно же подумать головой! Думай!

Для начала нужно узнать, где я нахожусь. Может это просто розыгрыш? Ага, конечно, выскочит сейчас Валдис Пельш с цветами из–за кустов.

Непонятно до чего бы я додумался. Но сзади хрустнула ветка, и не успел я повернуться, как в затылок что–то врезалось, и сознание меня покинуло…

Верховный Шаман степных орков Ир'Кхул был еще довольно молод для своего народа. Всего сорок девять лет. По телосложению он ничем сильно не отличался от остальных, такие же кривые ноги, толстый зад и когтистые руки. Разве что пониже был да похудее, но это была отличительная черта всех шаманов оркского племени. По менталитету он тоже не много от них отличался: такая же природная лень, которая заставляла не доделывать все до конца, злоба на остальных своих сородичей, черная зависть. Можно было сказать, что создатель наделил их силой и звериными рефлексами, забрав мозги и наградив только отрицательными, злыми чувствами. Но это не так, просто орки находились на своей определенной стадии эволюции. И тупыми они тоже не были. Потому что с возрастом набор навыков и умений, независимо от того хочет орк или нет, растет. Поэтому в племенах орков всегда почитали шамана, вождя и стариков.

Верховный Шаман как никто другой из орков работал и решал какие–то проблемы. Так и повелось, что решая какой–то вопрос, он рос духовно и, в конце концов, заметил, что зря кланы воюют друг против друга. Их уже много, степь не вмещает всех орков. И если они, орки, хотят побрякушек, красивых тканей и рабов, которые бы делали работу за орков, а этого хотели все орки, то нужно сходить к людям и забрать. Различные орочьи племена нападали на приграничные деревеньки. Но, правда, после этих походов приходил акт возмездия в лице баронов и их дружин. Они забирали все, что находили, себе. Но что–то и оставалось. Например, Верховный имел бокал из серебра и хороший нож. Такие вещи являлись его личными атрибутами власти.

Сейчас Ир'Кхул собрал всех вождей и их шаманов и пытался донести эту простую вещь. Они могли все обладать такими вещами и иметь еще большее уважение. При его выступлении он, так или иначе, трогал свой нож, не потому что хотел таким образом воздействовать на других орков, а потому что это ему очень нравилось. А у всех присутствующих, естественно, текли слюнки, в мечтах они сами ходили с этими острыми железными клыками.