Нувориш - Страница 5

Изменить размер шрифта:

Однако, все по порядку. У меня, Льва Моринца, чемпиона области, Украины и олимпийских игр, есть супруга Оксана и двое близнецов: Маша и Даша. Девчушкам по полтора года – хорошенькие, розовенькие, глаз не оторвешь. Нет у меня большего счастья, чем взять Машу на правую руку, Дашу – на левую, прижать к груди и стоять так посреди квартиры, наверное, с глуповатой улыбкой. Веса не ощущаю, да и сколько малышки весят? Но счастья полное сердце. Счастье даже выплескивается, брызжет из меня, как из русановских фонтанов, взмывает из меня на десяток метров, и я сам удивляюсь, почему обитатели соседних квартир не жалуются на меня? Либералы и филантропы…

Ради моих дочурок я готов на все. И вот Оксана приступает ко мне с разговором. Мол, близняткам нужны всякие там платьица, обувка, рубашечки, трусики и прочие мелочи. А моя любимая жена после родов еще не совсем пришла в норму: близнецов, видно, рожать особенно трудно. Вот и не работает, да и кому их доверишь?

Что я могу сказать любимой жене? Я, олимпийский чемпион, человек, известный во всем мире? Что деньги будут. Что я из шкуры вылезу, а Машу с Дашей обеспечу. И ближайшим путем направляюсь в Спорткомитет. Принимает меня сам председатель. Попробовал бы не принять! Конечно, я бы его не бросил, как того корейца, но побеседовал бы с ним на высоких нотах, как и пришлось говорить нынче. Оказывается, государство наше пока еще бедное, и каждый устраивается, как может. А мне следует где-то работать и получать купоно-карбованцы. Потому что слава-славой, почет-почетом, а деньги-деньгами. И председатель может предложить мне должность тренера в обществе «Динамо».

Я возразил, мол, у меня далеко идущие планы: хочется выиграть по крайней мере еще одну Олимпиаду. Не говоря уже о чемпионате мира. То есть, прозрачно намекаю: мне еще самому нужен тренер. И он, представьте себе, соглашается, но не менее прозрачно дает понять, что все теперь держится на спонсорстве, или, попросту говоря, на помощи чужого дяди. И чтобы я подыскал себе такого доброго дядюшку.

А я ему в ответ: кроме самбо, ничего не знаю, да и как могу знать, когда маршрут у меня один: квартира – тренировочный зал?

Поговорите с тренером, советует председатель, но не очень уверенно. Я эту неуверенность сразу улавливаю и говорю, что придется наняться куда-нибудь рэкетиром и бросить ко всем чертям спорт на веки вечные.

Председатель ужасается, поскольку я, как-никак, национальная гордость и в мою честь на Олимпиаде поднимали наш родной сине-желтый флаг. Однако все же повторяет, что цвета флага, к сожалению, не определяют степень богатства страны, и все, что он может, это назначить мне какую-то государственную стипендию в сумме столько-то тысяч купоно-карбованцев.

Я быстро подсчитываю: этого не хватит на обувь и платьица для моих близняток, не говоря уже о трусиках.

И тогда председатель снова возвращается к разговору о тренерской деятельности, напирая на то, что она будет практически почетной, зато получать я стану аж девять тысяч.

И снова я шевелю губами, подсчитывая: этих денег едва-едва хватит на экипировку для Маши и Даши, но ведь еще следует кормить девчат, а они крепенькие, здоровенькие, покушать любят, им уже не только каша нужна, а и мясо, желательно диетическое, и яйца, и сметана, и масло, и молоко с творогом, не говоря уже о хлебе и фруктах.

Все это довожу до сведения председателя, но он лишь разводит руками. И я не могу не войти в его положение.

Наконец я покидаю Спорткомитет не солоно хлебавши. Возвращаюсь домой не в лучшем настроении. Хочу посоветоваться с Оксаной, но раздается телефонный звонок и слышу незнакомый голос. Абонент представляется: Иван Павлович Луганский, гебистский подполковник и, дескать, у него ко мне неотложное дело.

– Какое? – интересуюсь.

Он немного мнется, но потом заявляет без обиняков, что может предложить мне заработок. Это уже кое-что означает, тем более, что Иван Павлович напоминает: мы встречались, он то ли консультант, то ли какой-то иной деятель в нашем спортивном обществе, не так давно мы обсуждали с ним какие-то насущные проблемы.

Договариваемся встретиться через час в парке напротив Дома офицеров. Сижу на скамье, наблюдаю за прохожими, пытаясь определить, кто именно из них может оказаться подполковником госбезопасности. Небось, не заявится на такое свидание в форме.

Иван Павлович выдался человеком коренастым. У меня глаз наметанный, вот и могу голову дать на отсечение, что Луганский выдержит пятикилометровый кросс и при этом не будет пасти задних. В общем человек тренированный, живот подтянут и бицепсы играют. Лет за тридцать, скорее всего тридцать пять-тридцать семь, а уже подполковник, значит, или чересчур угождает начальству, или действительно способный гебист. Вероятно все-таки угождает, глаза неискренние, – не выдержал моего изучающего взгляда и тут же пристроился рядом на скамье.

– Я вас узнал сразу, – сообщил, – насмотрелся по телеку. А здорово вы того корейца присобачили.

Слово «присобачили» не очень понравилось мне, но решил не придираться – у каждого свой лексикон: в конце концов, как ни говори, а таки «присобачил» корейца.

Подполковник одет пристойно: шоколадного цвета брюки, коричневые плетеные импортные туфли, кожаная свободного покроя куртка и тенниска под ней. Таких курток у нас не найдешь, подобные я видел лишь на журналистах-комментаторах, ошивающихся вокруг нашего Президента, ездящих с ним по заграницам, вот и накупили.

Тут я, конечно, несколько покривил душой. Я сам не удержался: купил и себе коричневую, с молнией, из мягкого хрома, проношу лет двадцать. Купил за доллары, полученные на Олимпиаде. Еще Оксане разные шмотки: посмотрели бы на нее, когда примеряла американские джинсы!..

Вообще, этот Луганский произвел на меня неплохое впечатление. Солидный человек, и предложения его будут, надеюсь, соответствующими. А бегающие глаза еще ни о чем не говорят. Может, человек просто заволновался, узрев олимпийского чемпиона, сие, конечно, хоть и слегка, а пощекотало мое самолюбие.

Иван Павлович достал пачку каких-то импортных сигарет. Прикурил от газовой зажигалки, и я подумал: все же не выдержит пятикилометрового кросса, курит, негодник, а это не может не отразиться на дыхании. А впрочем, какое мое дело – каждый сам заботится о своем здоровье…

Иван Павлович оказался человеком вежливым. Знает же, сукин сын, что спортсмены моего ранга не курят, и все же спросил:

– Извините, вы курите? Или категорически противопоказано? – засмеявшись, добавил: – Хотя, когда-то была такая хохма: армянское радио на дурацкие вопросы не отвечает.

– Не отвечает, – согласился я. – Но вы ведь пришли не для того, чтобы предложить мне сигареты?

– Разумеется. Не паршивую сигарету, а высокооплачиваемую работу.

– Не такие уж у вас паршивые сигареты: американские, два доллара пачка, не меньше.

– Впервые вижу спортсмена, знающего цену сигаретам.

– Мой тренер дымит, как паровоз. Иван Павлович покачал головой.

– Подает вам плохой пример. Да бес с ним, с тренером. Слышал я: у вас дочки-близнецы, жена не работает и все на ваших плечах. Могу предложить ежемесячно триста долларов, иногда больше. Вряд ли вам кто-то больше заплатит, насколько мне известно, в Спорткомитете деньгами и не пахнет.

Я посмотрел на Луганского, как на умалишенного. Тоже мне, Крез нашелся. Или какой-то вшивый Хаммер. Я представляю себе того же корейца, которому в Сеуле бросили бы эти три сотни за олимпийское серебро! Да он бы поленился наклониться…

И все же, это для меня – нешуточная сумма.

– За такие деньги надо вкалывать, – ответил я, немного подумав, – но пока что не собираюсь расставаться со спортом. Лет пять.

– Еще на одной Олимпиаде мечтаете выступить? – сообразил Иван Павлович.

– Не исключено. Луганский покачал головой.

– Выжмут вас, как лимон. Человек вы молодой, а в этом возрасте много чего хочется.

– Машину мне обещают, – вставил я неуверенно.

– Правительство могло бы раскошелиться и на большее! – Тон у Ивана Павловича был категорический. – Слава ваша – дело государственное, а дадут «Таврию», ну, «Волгу», фактически, фигу под нос. Мавр сделал свое дело, иди, теперь, мавр, ко всем чертям…

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com