Нравится, когда ты танцуешь (СИ) - Страница 30

- Люблю тебя, - вырывается само собой, когда мои движения становятся бешенными, чувствую, что не смогу больше сдерживаться, я слишком близко к краю.

Но Ника снова дразнит, улыбаясь и облизываясь, эротично выгибая спину, она ловко высвобождается, отталкивая меня, выбираясь из-под моего тяжелого, возбужденного до предела тела. Слегка отползает в сторону, заставляя меня кинуться к ней навстречу.

 Не даю себя одурачить, с силой укладываю на спину, сгибая ногу в колене, и вот я снова внутри, на этот раз ещё глубже, нахожу ее губы, кусаю нижнюю, потому что злюсь, потому что хочу, потому что сейчас умру, если она сделает так еще раз.

- Люблю, - отвечает Ника, закатывает глаза от удовольствия, и эти слова толкают меня за край.

Мы перебираемся на кровать и больше не разговариваем, я пою ее соком, размазывая все, что пролилось по горячему желанному телу. Уставшие и удовлетворенное мы на какое-то время засыпаем, но уже через час я бужу ее, чтобы заставить кричать с новой силой.

Наша любовь она такая, нам нравится трогать друг друга, облизывать, целовать и ласкать, покусывая. Мы нашли друг друга в этом тягучем, бесконечном удовольствии. Мы занимаемся любовью, потому что так выражаем свои чувства. И честно, я не знаю, как остановиться, потому что Нику я хочу постоянно.

Я отвожу ее к дому Петровых в пять утра, потому что именно в это время закрывается заведение, в котором отдыхала Ника с подружками. Провожаю грустным взглядом и возвращаюсь домой, где на пуховых подушках все еще хранится ее сладкий аромат.

Спустя неделю Ника здорово помогает мне, особенно в офисе, придя туда вместе с ребенком, она усыпила бдительность не только отца и сына, но и почти всего коллектива. Старается не обращать на меня внимания, так же, как и я обхожу ее стороной. Но иногда ненависть подкатывает к самому горлу и мне хочется придушить Сергея, теперь поводов гораздо больше.

Непроизвольно давлюсь горячем кофе, когда в один из дней, спустившись на кухню, радушный хозяин, прибывая в прекрасном расположении духа, вначале шлепает Нику по заду, а потом сжимает правую грудь, встряхивая, как следует. Моя ладонь превращается в кулак, но Ника внимательно смотрит, едва заметно качает головой, умоляя сдержаться.

- Что я за мужик такой? – бью со всей силы по воде в наполненной доверху ванной в своей квартире. – Что позволяю какому-то уроду лапать свою женщину?

Кричу от злости, выплескивая густую белую пену на пол. Ника тянет меня к себе, молча целует лицо и губы. Теплая вода ополаскивает ее обнаженное тело, не могу сдержаться, обнимаю, поглаживая шелковистую кожу. Ванна для двоих слишком маленькая, но мне нравится, что абсолютно голая Ника лежит на моей груди.

Но успокоиться не могу, сжимая края акриловой ванны, я приподымаюсь, вода стекает с моего спортивного тела. Дышать тяжело, дикая ревность, собственнический инстинкт и любовь душат меня, мучая и ломая изнутри. Я не из тех, кто способен встречаться с чужой женой, я не могу принять то, что такие женщины спят то с любовником, то с мужем. Особенно теперь, когда схожу с ума по своей девочке.

Дышу глубоко и часто, закрываю глаза:

- Ответь, он принуждает тебя к сексу?

Я не тупой, я прекрасно понимаю, что между ними нет ничего того, что есть между нами, и Ника не ласкает его, как меня, но сама мысль, что он трогает ее тело, пробуждает во мне зверя. 

- В последнее время нет, - подтягивает Ника колени в воде, - я стараюсь оставаться в комнате сына, говорю, что он плохо спит без меня. Честно говоря, я ему неинтересна, ничего не делаю для него, - она подымает глаза, расплываясь в сексуальной улыбке, - как для тебя.

- Прости, что сорвался, - тяну ее обратно в свои объятья.

Ника обнимает меня, пробегает пальчиками по груди, целует плечи, шею, кадык.

- Я так сильно люблю тебя, что боюсь меня просто вырвет, если он попытается, - шепчет она, покусывая мочку моего уха.

Это невозможно, я снова твердый как скала. Ее ласковые пальчики с длинными ногтями пробегают по моему телу, ласкают грудь и соски, трогают рельефный живот. Когда она меня гладит, я забываю обо всем на свете, оживаю, загораясь, вспыхивая огнями. Не помню, чтобы женщина делала со мной что-то такое, только касаясь груди пальцами. Ника разминает мои плечи, коварно улыбается, усаживаясь сверху. Ее длинные мокрые волосы прилипли к плечам, соблазнительной груди, тонким рукам. Она кажется еще красивее в этих пятнышках пены и капельках воды, стекающих по соблазнительным изгибам. Притягиваю ее за затылок, чтобы подарить долгий глубокий поцелуй, чувствую ее маленький язычок во рту, погружаюсь в неземное блаженство. На время отпускаю свою ревность.

Мы встречаемся в моей квартире, когда Сергей задерживается на своих гулянках, уезжает из города или улетает с отцом по делам. Но если таких поездок не бывает больше недели, мы дуреем от нехватки друг друга. Тогда просто съезжаем с дороги и занимаемся любовью в машине, пытаясь не лишиться ума от ненормального влечения. Правда на улице уже довольно холодно, наши автомобильные свидания начинают напоминать экстремальный спорт в опасных условиях. Но это лучше, чем рехнуться и ждать еще неделю.

Я собрал множество документов, связанных с незаконной деятельностью Петровых. Остается совсем немного, чтобы тетя Вера могла дать ход делу. Но как безболезненно забрать себе Нику, а тем более ребенка у родного отца, я не придумал. Своим родственникам я даже заикнуться об этом не могу, по их мнению – это не любовь, а просто интрижка. И когда дойдёт до выбора между комфортом, благополучием сына и зарплатой инженера-проектировщика, Ника выберет первое. Именно поэтому ребенок меня так расстроил. Получается, я разрушаю и его жизнь тоже. Это мне не нравится.

Я не верю в судьбу, не считаю, что есть что-то свыше, что решает за нас. Но в тот день, все, как будто случилось так, как должно было случиться.

Жду Сергея в холле, сегодня он в дурном расположении духа, психует, повторяя, что Сергей Сергеевич старший подъедет на важный разговор, просит, чтобы мы все ждали в доме. Такие разговоры Сереженка не любит, потому что обычно они заканчиваются подзатыльниками. Я слышу, как он кричит на втором этаже, но только не могу понять: то ли он разговаривает по телефону, то ли срывается на кого-то из жителей дома.

Мое сердце пропускает удар, когда я вижу, как Сергей тащит Нику за волосы по лестнице, она пытается успевать за ним, чтобы не было так больно. Это те белокурые волосы, которые я обожаю гладить, целовать и пропускать сквозь пальцы. Он швыряет ее на ковер, посреди зала, Ника спотыкается и падает на колени у моих ног. Я медленно встаю с дивана. Она резко кивает, округляя глаза, пытаясь остановить, но ненависть алой пеленой застилает мой разум, затуманивая мозги. Я слишком устал от всего этого, больше не могу и не хочу терпеть все это дерьмо, хватит с меня, все кончено.

- Ты представляешь, Олег, эта сука отказывается делать минет родному мужу! Говорит башка у нее болит, где это вида…

Сергей не успевает договорить, потому что его голова чуть не слетает с плеч от моего сильного и резкого удара в челюсть. Кровь оставляет искусный рисунок на белом пушистом ковре. И хотя Ника резко вскакивает и пытается схватить меня за руку, слишком поздно. Сергей смотрит на меня выпученными глазами и, если бы не Ника, которая повисла на моем локте, я бы вдарил еще раз.

- Возьми ребенка, - встречаюсь я с ней глазами, говорю спокойным, сдержанным тоном.

 Она послушно выполняет мое указание, бежит наверх, в детскую. В сейфе, код от которого мне сказала Ника, я нашел ее паспорт, очень надеюсь, что она додумается взять его с собой.

- Какого хера? – пытается поставить на место челюсть Сергей, до конца не понимая, почему я влез в его семейные разборки.

Я не успеваю, что-то объяснить, за спиной слышу шум, топот ног и скрип двери. Вот почему мне показалось, будто – это судьба. Глядя на расквашенную губу своего сына, Сергей Сергеевич старший смеется, потирая ладони.