Новый Свет (СИ) - Страница 51

Потому-то моим стрельцам удалось сделать всего один выстрел в темноту, после чего присоединиться к остальной пехоте, подкрепляя и без того не самые сильные фланги. Конечно, они не были ровней для моих латных ратников, но их полупики могли если не остановить прущие тучи вражеской пехоты, то хотя бы удержать.

Наконец противник достиг наших рядов и началась настоящая рубка. В темноте было практически невозможно командовать подразделениями, а потому оставалось положиться на навыки моих воинов, которые практически вслепую бились строй на строй. Радовало, что ратники сражались как единый организм, разя лагриканцев алебардами и пиками. Их бронзовые доспехи были большими, тяжёлыми и неповоротливыми, из-за чего аборигены значительно уступали более мобильным сурам, защита которых была намного удобнее и способной выдержать мощные удары тяжёлых копий лагриканцев.

Две армии, уперевшись в свои позиции, обменивались быстрыми ударами, но вместе с тем два армии ни наш шаг не отступали от своих позиций. Я же наблюдал за вялотекущим сражением с высоты одной из десятка артиллерийских батарей, пытаясь придумать как нам необходимо поступать, чтобы сражение закончилось как можно быстрее и в нашу пользу. Ещё можно было бы худо-бедно обстреливать туземцев из пушек, если бы не плотные тучи, затянувшие небо и не позволяющие проникнуть хоть одному лучу, отражающемуся от луны.

Неожиданно в паре сотен метров от сражающихся войск один за другим появляться яркие огни. Пока я пытался осознать зачем Аяку такое странное освещение, то вдалеке затренькали тетивы из жил, а небо закрылось тысячами овеянных огнём стрел. Похоже было, что Аяка вовсе не волновали потери от «дружеского огня» и лучники разили в белый свет как в копеечку. Тысячи стрел врезались в землю под ногами, щёлкали о броню и влажно вонзались в незащищённые тела. Толку от такого обстрела было немного, ведь множество из пущенных снарядов либо просто падали, не достигнув цели, либо попадали в самих лагриканцев. Впрочем, для нашей страны эти горящие костры были словно красные тряпицы для разъярённых матадорами быков. Артиллеристы поняли, что нужно делать, когда я её не успел вобрать воздух в грудь для приказа. Сразу же стали заряжать в прожорливые стволы картечь. Двести метров дистанцией было плёвой и потому пушки вскоре выплюнули тысячи округлых тяжёлых шариков картечи.

Картечь – снаряд страшный. Тысячи злых, раскалённых пороховым огнём шариков летели вперёд, создавая в полёте безумный свист. Свист тысяч маленьких шариков вызывал первобытный ужас и желание зарыться в каку-нибудь нору, чтобы уберечь свою драгоценную шкуру ведь каждый из шаров с лёгкостью мог пробить даже защищённую кирасой грудь или живот, сплюснуться от удара, смешать все внутренний органы во вкусный кровавый коктейль, после чего вылететь из спины, забрызгав всех стоящих сзади кровавым коктейлем. Вот это и произошло с обстреливающими моих солдат лучниками. Залпом из пятидесяти стволов их просто смешало с землёй, превратив в не самую вкусную кровавую кашу. Они едва успели заметить всполохи, вылетающие из стволов пушек и никак бы не смогли хоть где-то укрыться от обстрела. Картечинам хватило всего лишь секунды, чтобы значительно сократить численность противника и добавить нам больше работы по выкапыванию могил.

Аяк понял, что его неожиданный удар не успевших отдохнуть воинов не смог возыметь успеха и над полем схватки раздался сигнал к отступлению. Это был странный странный, издаваемый будто птицей, прибывшей прямиком из Преисподней. Звук заставлять покрыться холодным потом даже кости, но мои ратники, привыкшие преодолевать даже самые тяжёлые испытания, не сдвинулись с места. Конечно, можно было погнаться за отступающим врагом и наверняка нанести ему потери, но я не давал команды к наступлению, ожидая от юного императора новый неожиданный ход.

Однако же его не последовало. Лагриканцы просто отступили назад к своему временному лагерю. Я ещё подержал немного своих бойцов, но затем просто позволил им вернуться на отдых, ведь до рассвета ещё оставалось пару часов, поскольку скоротечная схватка не заняла и часу.

Только с рассветом стали понятными потери Аяка. В своей неожиданной атаке он потерял не меньше пары тысяч воинов, часть из которых оставалась ещё живыми, когда мы их отыскали, но из милосердия единственное что мы могли сделать для них, так это лишить мучений, пробивая мозги через глазницу.

Что же касается выживших, то они остались на месте, ужавшись в своё походном лагере. Шатры их стояли столь близко, что можно было с лёгкостью расстрелять лагерь, нафаршировав противника чугуном и свинцом. Однако я не спешил устраивать геноцид лагриканцев. Подобравшись на безопасную дистанцию, я стал замечать, как аборигены собираются отступать обратно в горы. Этого нельзя было допустить.

Я стянул с пояса небольшой, но отвратно воняющий мешочек и стал вальяжно, но аккуратно подпаливать затравочный шнур, торчащий из горловины мешочка. Шнур стал быстро разгораться, и я кинул мешочек на землю, полностью переключив своё внимание на горы. Вскоре огонь добрался до содержимого мешочка и повалил густой рыжеватый дымок. Дымное облако было видно на многие сотни метров или даже километров.

Отправленные на горы воины тоже заметили поданный мною сигнал и ответили морганием при помощи бронзового зеркальца. Несколько отразившихся лучей вызвали у меня улыбку, и я стал выжидать исполнение моего приказа.

Долго ждать не пришлось. Прошло всего около получаса и горы вздрогнули. Раздалось несколько взрывов и раскаты их прокатились на километры, напугав весь лагриканский лагерь. Казалось бы, несколько простых взрывов и ещё несколько минут тишины, но нет. Горы стали страшно содрогаться и вниз устремился огромный оползень, поднимая тучи пыли и земли, ползя в сторону лагриканского лагеря. Там началась паника, а я лишь смеялся, понимая, что детонация в горах привела к тому, что Аяк и его войско оказалось в ловушке. Ловушке, из которой у них не будет выхода.

- Мы так точно без командира останемся, Вадим. У нас бомб ещё навалом осталось - накроем их и все дела с концами.

Вирт стоял посредине шатра, плечом подпирая центральную балку каркаса, удерживающую всю конструкцию от падения. Анселм, не смотря на недавнюю схватку, выглядел свежим. Бой для него был делом привычным, а потому никто не замечал за ним усталости. Лишь единожды я за все время наших совместных приключений сумел заметить на его лице усталость. Это был тот момент, когда я послал Вирта отбивать один из замков рюглендцев во время войны. Вполне может быть, что именно алкоголь в его организме вечно поддерживал в старом аристократе жизнь и неизмеримые запасы энергии.

Виртом заполнение моего шатра не заканчивалось. Как и всегда я окружил себя офицерами, которые сейчас смотрели на меня, если не как психа сбежавшего из больницы имени Кащенко, то как на дурочка, не способного на самостоятельное мышление. Их недовольные взгляды отражались в отполированном до зеркального блеска круглом бронзовом щите, который сейчас стоял подле моих ног.

- И это мне говорит рыцарь? Неужели ты позволишь победить нам при помощи этих громыхающих труб, воняющий тухлыми яйцами? Как же не скрестить копья с заклятым врагом?

- Одно дело сражаться один на один с соперником на турнире, желая победить ради прекрасной дамы или благоволения монарха, а другое дело в неизвестной земле среди гниющих трупов и вони выпущенной требухи. К тому же, ты не рыцарь, а потому можешь не прибегать каждый раз к поединку.

- Не могу не согласиться с Анселмом. Это очередной поединок ради поединка. Ведь мы даже не знаем наверняка, жив ли Аяк или навеки погребён под грудой камней. - заговорил Фабрис, подготавливающий целебные мази и травы.

- Негоже расстреливать целого императора из пушек. - протестовал в ответ я, - Можно сказать, что лично убивать монархов разной степени важности входит у меня в привычку. Тем паче, что я сам заварил эту кашу и раз уж повёлся на его слова, то все ошибки разгребать мне самому. Вот этим самым копьём.