Новый Мир. № 3, 2000 - Страница 27

Изменить размер шрифта:

Письмо демиургу

В. Е. Фортову.

Робко спускается вечер смиренный,

Тьма застилает межи,

Друг-демиург из соседней вселенной,

Как тебе там, расскажи?

Боги по крыше гремят сапогами,

Их не слабеет рука,

Мы же — не боги, и дружба меж нами

Все же возможна пока.

Можем пока обменяться лучами,

Как у тебя, расскажи,

Жертвы становятся там палачами,

Точат убийцы ножи.

Как ты куешь свое гибкое пламя,

Чтоб получилась слюда,

Боги по крыше гремят сапогами,

Страшно тебе иногда?

Долгие годы труда и заботы,

Дымное море стыда,

Что же в награду — всего две-три ноты,

Грустно тебе иногда?

Как нам за это читается Плиний

Младший в ночной тишине!

Вечер над лесом спускается синий,

Звезды горят в вышине.

Одной птице

Когда обрушивалась ты,

Глотая боль, теряя перья,

В то озеро своей мечты,

Какие детские черты,

Какое робкое доверье

Вбирала бездна черноты,

Покрытая коварной пленкой,

Такой обдуманной и тонкой!

Когда обрушивалась ты,

Ломая лес, роняя скалы,

В себя любуясь с высоты,

Ты знала ведь, что там обвалы,

В соседних грохоча горах,

Несут поток и разграбленье,

Но разве чувствовала страх?

О нет! Восторг и нетерпенье!

Ты верила — внизу вода

Благословенная, живая,

Что, камнем падая туда,

Преобразишься ты для рая,

Одна мгновенная беда —

И ты взлетаешь ввысь, играя!

А оказалось — там смола

Под гладким зеркалом обмана,

Она тебя не отдала,

И было поздно, было рано,

И долго бились два крыла.

Прощай! Являйся мне во снах!

Мы будем плавать в поднебесье!

В холодных утренних лучах

Увидим город и предместье,

Я буду счастлив в этом сне,

Твоя судьба — моя геенна.

Тафономически[2] вполне

Твоя могила совершенна,

Все сохранится в ней века:

Книг золоченые обрезы,

И эта звонкая строка,

И неподкупной мысли срезы.

Прощай! Ты верила в добро!

Когда-нибудь оценят это!

Я выйду утром — и серо,

И над каналом нет просвета,

В дождливой дымке Амстердам,

Кварталы шлюх, там все уснули,

Но крепким хорошо цветам

В дождливом климате в июле.

Ты можешь ли меня простить —

Мне нравятся чужие страны,

Ведь невозможно не любить

Те гиацинты и тюльпаны!

Черноголовским юношам

Ради счастья моих черноголовых я не сплю ночей.

Цинь Ши-хуанди.

Ясноголовые мои!

Какими шумными толпами

Теснитесь вы у врат МАИ

Или МЭИ, — Спаситель с вами!

Давно уже отчизны нет,

Одни Распутины и воры,

И скоро вам держать ответ

За это все, и очень скоро,

А вы все тянетесь к добру,

Архивны юноши, толпою:

Ах, как же вы не ко двору!

Молчал бы уж, Господь с тобою!

* * *

И странные дикие звуки…

М. Л.

В просторы бездомного духа,

Где бродит один Агасфер,

Нежнее гагачьего пуха

Слетаются души химер.

Уставши плескаться в повторах,

Сидеть на соборах, столпах,

Купаться в бесчувственных взорах

В одной чешуе, без рубах.

Протянут когтистые руки

Они для желанных гостей,

И страстные хриплые звуки

Летят из свинцовых пастей.

* * *

Перебирая лапками поспешно,

Поплыли утки в утренней воде,

И Друг Вселенной улыбнулся нежно,

Он, как всегда, был рядом и везде.

У девушки — цветистое крыло,

У юноши — зеленая головка,

А ты случайно здесь, и встал неловко,

И думаешь: уже и рассвело!

Проси Его!

Сегодня тишина

Насыщенна и всюду недомолвки…

Чтоб красная рассветная стена

Не рухнула, распавшись на осколки!

Захаров Владимир Евгеньевич родился в 1939 году в Казани. Доктор физико-математических наук, академик РАН, директор Института теоретической физики им. Ландау (в Черноголовке). Лауреат двух Государственных премий. Автор двух поэтических книг («Хор среди зимы», 1991, и «Южная осень», 1992). Постоянный автор «Нового мира». Живет в Черноголовке.

Сергей Шаргунов

Как там ведет себя Шаргунов?

Рассказы

Бедный Рязанов

Девятнадцатилетний Андрей Рязанов возлюбил ближнего своего как самого себя.

Рязанов боялся темы «субъект — объект». Он глядел на человека, разговаривающего с ним, и переставал существовать, делался полностью этим же человеком. Так Рязанов воспринимал мир с момента рождения и только в последнее время поймал себя на этом: сказалась склонность к самоанализу. Просто таким родился Рязанов, так неправильно с самого начала глянул на мир. Надобно подчеркнуть, что понимание «объекта» как «субъекта» происходило скорее не на уровне мировосприятия, а на уровне визуального отождествления себя и предмета, на уровне идентификации движений и манер предмета со своими.

Мальчик-однокурсник в пропотевшей маечке, с челочкой, карими глазками, маленьким личиком морской свинки — им становится Рязанов.

Курносый коренастый мужчина-функционер, светлоглазый, с редкими сальными волосиками — Рязанов.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com