Новые записки психиатра, или Барбухайка, на выезд! - Страница 11

Лариса (назовем ее так) вряд ли считает себя алкоголиком. Ну что вы, все же культурно – никаких перцовых настоек и дезсредств из аптек, никаких «777» в розлив – все только качественное и дорогое: коньячок под балычок, шампасик под ананасик. Просто будни бухгалтерии устроены так, что количество предусматривающих непременное коллективное возлияние дат неуклонно стремится сравняться со средней продолжительностью года. Отказаться – значит отколоться от коллектива, который не поймет. И сделает выводы.

Однако коллектив коллективом, а организм на сей счет имел свои соображения, посему на двадцать седьмой день празднования чьего-то там юбилея он выразил решительный протест в виде то ли гриппа, то ли другой вирусной болячки – иммунитет, знаете ли, не жидкотопливный ракетный двигатель, на спирте не летает. Пришлось взять больничный и налечь на куриный бульон. Вот тут-то, спустя несколько дней, и началось самое интересное.

В одну из ночей муж Ларисы был разбужен воплем супруги: «ААА!!! СКУНС!!!» Он честно попытался перейти в вертикальное положение из горизонтального без промежуточных стадий, попутно проснуться и даже заверить жену, что нет, что все нормально и что он себя во сне контролирует. Но все было гораздо сложнее. Ему поведали леденящую кровь историю о том, что под покровом ночи ТУДА забрался скунс – вон, хвост торчит (жест в сторону интимной стрижки), и теперь он пытается занориться поглубже. А в процессе гнездования портит воздух – ну, этот самый, бутилмеркаптан выделяет, вот! Так что настала очередь супруга показать незваному гостю, кто в доме хозяин, а лучше так и вовсе замочить скотину страшну, шустру и вонючу.

Супруг, постепенно начинающий подозревать неладное, стал было приводить контраргументы – мол, как мочить, если виден только хвост? Попытаться задавить гада в ходе акта исполнения супружеского долга – для тебя все что угодно, дорогая, но не будет ли тут легкого флера зоофилии? Опять же, есть риск, что негодник занорится так, что помогут только акушеры. Вытащить за хвост? Он даже сделал видимость попытки, но схлопотал по макушке и переключился на более конструктивные и менее травмоопасные методы возможной помощи. Вариант с МЧС, поразмыслив, забраковали оба – видимо, образ бравых ребят с налобными фонариками, болгаркой и прочим инструментарием, проявляющих нездоровый энтузиазм, оказался слишком ярок. Сошлись на скорой. Бригада приехала самая обычная, линейная. Видимо, не желая воевать с дамой, они доставили ее в гинекологическое отделение – мол, там хоть смогут дать аргументированный отказ – с данными УЗИ и кольпоскопии… Доктора отделения, как выяснилось, уже имели некоторый опыт общения с дамами, которые обнаруживали самые неожиданные предметы в самом неподобающем для них месте. Одну из таких пациенток, которая заявляла, что у нее ТАМ работающее радио, пришлось смотреть врачебной комиссии. Скорее всего, для подстраховки, чтобы потом было легче объяснить появление психиатра в палате. А может, коллеги и в самом деле мечтали услышать ОТТУДА: «Говорит Москва!» Словом, когда Лариса поведала им о гадском скунсе, продемонстрировала хвост зверюги и похвасталась своими познаниями в органической химии, доктора дружно закивали, подтвердили, что случай, вне всякого сомнения, тяжелый, но у них на примете есть летучий отряд СЭС по дезинфекции, дезинсекции и дератизации. Один звонок – и они будут здесь. Только придется проехаться с ними, поскольку процесс деликатный, случай неординарный, а зверь редкий – не ровен час помрет, так ведь «зеленые» потом ни в жизнь такого не простят.

В итоге всю работу по смахиванию пудры с мозгов пришлось взять на себя психиатрам. К чести Ларисы будет сказано, известие о том, что скунс – это глюк, она восприняла на редкость хладнокровно – мол, глюк или нет, но давайте уже он меня покинет, а то нашел, понимаете, гнездо!

Готовность «племени молодого и стремного» © к экспериментам над собственной жизнью, лишь бы только вставило, торкнуло и заколбасило, повергает в изумление. Спрос, соответственно, рождает предложение. А поскольку общественное мнение худо-бедно успело заклеймить героин и даже замахнуться на каннабис, то предприимчивые пушеры обратили свои взоры на новые наркотики, вроде спайса и сальвии дивинорум. А еще более предприимчивые менделеевоподобные самородки научились варить ширево из коаксила и тетралгина, пофигу токсические энцефалопатии и прочие прелести.

Город оказался просто не готов к такому наплыву противобашенных снадобий. Наркодиспансер запросил помощи у психиатров – мол, стационар не резиновый, выручайте. Доблестной спецбригаде, соответственно, скоропостижно повеселело. На одном вызове взяли отчаянно галлюцинирующего парнишку с отнявшимися ногами. Причем, со слов тех, кто мог дать относительно вразумительные комментарии, только что бегал и смеялся, а потом как-то стремительно лег и возрыдал. Парень вовсю галлюцинирует, ножки в струнку, мышцы ног деревянные. Осторожно погрузили в барбухайку, привезли в приемный покой. Там-то и состоялась эпическая битва за трусы. То есть никто бы и не заострил внимание на этой детали туалета, но при попытке переодеть и провести хотя бы частичную санобработку галлюцинирующее тело вцепилось в трусы обеими руками и возопило страшным голосом: «НЕ ДАМ!!!» Причем все попытки убедить страдальца, что у санитаров с ориентацией все в порядке, а женскую часть приемного покоя он интересует лишь с точки зрения симптоматики и возможного наличия педикулеза и чесотки, пропали втуне. Что вызвало некоторые подозрения. Наконец, вняв уверениям фельдшера, что еще полторы минуты – и самой страшной галлюцинацией станет он, причем надолго, парень дал довести сеанс разоблачения до конца. Выяснилось, что к паху был приклеен скотчем пакетик с оставшимся наркотиком – видимо, чтобы не нашли при случайном обыске, если остановят на улице. Пакетик был бумажным, парень – вспотевшим, что и определило ход дальнейших событий. Содержимое вместе с бумажной оболочкой превратилось в кашицу и стало всасываться в организм через кожу. А поскольку наибольшая концентрация этой отравы образовалась в паховой области – отнялись ноги.

За другим пациентом пришлось ехать в отделение полиции, в обезьянник. Им достался любитель смешивать дезоморфин и галлюциногены. Досмешивался. До четкого ощущения, что его собираются убить. Причем все. Открыли сезон охоты на драгоценного него. Где искать спасения? У полиции, конечно. Вот он и прыгнул на капот едущей по ночному проспекту патрульной машины, вцепился в нее как клещ и громогласно умолял его спасти. Причем чуть не индуцировал наряд, судорожно заозиравшийся в поисках орды вероятного противника. Причем поначалу наркострадалец даже отказывался разжать руки и сесть в салон. И лишь категоричное заявление водителя наряда, что с такой «тонировкой стекла» он доедет только до ближайшего столба, возымело эффект.

Будучи доставлен в отделение полиции, он чуть ли не сам захлопнул за собой решетчатую дверь обезьянника и было успокоился, но через некоторое время стал с опаской коситься на дежурного. Потом затребовал удостоверение – мол, вдруг ненастоящий, вдруг тоже хочешь меня убить? Не дождавшись ни удостоверения, ни жарких заверений в том, что честь мундира и врожденное человеколюбие не позволят поднять руку на беззащитное, хоть и свихнувшееся, существо, вновь сделался беспокоен и даже местами буен, аккурат до прибытия спецбригады.

Экипаж барбухайки произвел на задержанного неизгладимое впечатление: крупногабаритные санитары (у одного на шее золотая цепь) и интеллигентного вида доктор. Все в синих пуховиках – ночь, осень, прохладно… Какими заячьими зигзагами петлял его ассоциативный ряд, доподлинно неизвестно, а только решил он, что это братки за ним приехали. В итоге скулящее и подвывающее тело пришлось выковыривать из-под лавки. В салоне барбухайки он принялся было скакать и пытаться привлечь к себе внимание окружающих, пока доктор не спросил санитаров – мол, что делать будем, пацаны? Те по доброте душевной предложили на выбор два маршрута: в колбасный цех мясокомбината или в дурдом. «В дурдом, в дурдом!» – радостно завопил пассажир. Санитары возразили, что сейчас ночь, а он своими криками перебудит всех больных, да и мясокомбинат – всего-то в пятнадцати минутах езды. Дальнейшие дебаты относительно пункта назначения проходили в режиме театрального шепота, а в приемном покое пациент вел себя на удивление тихо, стараясь держаться как можно ближе к доктору из стационара.