Новые времена (Записки здравомыслящего) - Страница 6

15 сентября (утро).

Газеты вышли вовремя, и это само говорило о том, что ничего из ряда вон ночью не случилось. Я немедленно принялся искать сообщения о ночных происшествиях. Ничего. Пресс-конференция премьер-министра об экономических реформах. Приватизаиця, как там было сказано, "отдельных объектов системы здравоохранения". Пунктов, значит, донорских. Это мы уже поняли. Реформы, реформы... Знаем мы эти реформы. Черные рубашки тоже начинали с заявлений о необходимости оздоровления экономики. А чем кончилось? Фронт, котел, лесоповал. И очередное оздоровление нации. Ох-хо-хо, господа реформаторы... Еще одна статья доктора Марсия. Положительно необходимо выяснить у Харона, кто же это такой. Весьма смелые взгляды выражает, хотя и несколько безапелляционен. Впрочем, возможно, только на мой взгляд. Я, все-таки, человек консервативный. На этот раз он выражал серьезное сомнение в целесообразности сдачи желудочного сока. Оказывается, с медицинской точки зрения этот процесс не столь безобиден, как думали раньше. Действительно, у меня тоже последнее время побаливает желудок. И как раз после сдачи сока... Гермиона все еще спала, вниз не спускалась, так что я позволил себе к чашке кофе рюмку коньяка. Интересно, если мы еще два года назад приняли решение о демилитаризации и значительном сокращении армии (строго говоря, не мы приняли решение, а марсиане), то откуда вдруг появилась ночная бесконечная колонна? А я еще спрашиваю, почему задерживают выплату пенсии... На почту я отправился скорее по привычке, нежели в надежде на получение (наконец-то) пенсии. Погода была традиционно-дождливой и ветренной. Я машинально взглянул в сторону Марафин - откуда ночью полыхало грозное зарево. Может быть, мне показалось, но небо в той стороне затягивала темно-серая дымка. Нет, скорее, все-таки показалось, скорее, это дождевые облака. Мостовая вся была покорежена следами гусеничных траков. Я вспомнил слова Пандарея о ремонте. Ну да, как же, так тебе армия и станет на это тратиться. Нет, похоже, опять все будет делаться силами и средствами мэрии, а средств и сил нет, так что придется неизвестно сколько времени спотыкаться о выбоины и терпеть. Терпеть, терпеть... Проходя мимо стационара (бывш. особняк господина Лаомедонта), я обратил внимание на весьма внушительных размеров толпу. Люди тихо стояли у входа. Я проследил за направлением взглядов и обнаружил, что все читают новую вывеску. Она висела на месте старой и гласила, что отныне в здании располагается не донорский пункт, а предвыборный штаб кандидата в мэры нашего города господина Лаомедонта. Вот так-так. А мы еще не принимали всерьез слова Пандарея. А почему бы и нет, собственно? Чем это господин Лаомедонт хуже нашего нынешнего, с позволения сказать, господина мэра? Что этот ворюга, что тот... Интересно, где теперь будут собирать желудочный сок? Я постоял немного, послушал, но все молчали, пряча друг от друга глаза. Конечно, непривычное объявление, не так легко подобное принять сразу же и всей душой. Я пошел дальше. Город весь был увешан предвыборными плакатами господина Лаомедонта. Господин Лаомедонт был изображен красавцем, сверкавшим белозубой улыбкой и приветственно поднявшим руку. На некоторых плакатах он никого не приветствовал, а держал в руках рог изобилия, обрушивавший на наш город все мыслимые и немыслимые блага. Поглядим, поглядим. Странно, что никаких других кандидатов не было ни видно, ни слышно. Ну, с этим пусть разбирается окружная избирательная комиссия. На почте все по-прежнему - никаких пенсий. Правда, над окошком выдачи тоже плакат господина Лаомедонта. На этом плакате кандидат в мэры протягивал мне крупную купюру. На купюре значилось: "Помощь нуждающимся и немощным." По дороге домой заглянул в трактир к Япету, вспомнил, что вышел из дома не позавтракав толком. Взял бифштекс по-фермерски, поджаренные булочки и кружку пива. Япет поставил заказ, рассеянно пожелал приятного аппетита и вернулся к стойке. Я не сразу заметил причину его рассеянности. Как не обратил поначалу внимания на то, что в трактире было непривычно тихо. Хотя почти все наши оказались уже здесь. И все читали газеты. Неужели я пропустил что-то важное? Я отставил бифшекс в сторону и заглянул в газету, которую держал перед собой ветеринар Калаид. "Вестник Милеса". Конечно, я-то утром просмотрел только нашу городскую. Наскоро позавтракав я оглянулся, в поисках свободного экземпляра. Первым оторвался от чтения Парал. Против ожидания, он не отпустил никаких язвительных замечаний по поводу прочитанного. Огляделся по сторонам с видом несколько обалделым и сказал: "Вот это да..." Я попросил у него газету. Он молча протянул ее мне, ткнул пальцем во вторую полосу, а сам закурил сигарету и задумчиво окутался белесым дымом. Я спешно принялся за чтение. Статья называлась "Нам не зажать рот" и была написана господином Корибантом. А рассказывалось в ней о непримиримой борьбе автора статьи со зверской правительственной цензурой, в свое время вычеркнувшей в его поэтической публикации, подписанной икс-игрек-зет слова "А на далеком горизонте зловещий Марс горит пожаром..." Едва я начал читать, как у меня тут же появилось чувство, что за мной наблюдают. Я огляделся. Нет, все сидели, уткнувшись в газеты. Видимо, ощущение появилось от смелости сказанного в статье. Конечно, на первый взгляд повод мелкий - лирическая строка, вырезанная чересчур бдительным чиновником. Но автор не скупился на язвительные выпады в адрес властей вообще, на филиппики в защиту свободы слова, и тому подобное. Что же до чтения между строк, то тут можно было усмотреть и того больше. Нет, положительно, происходят какие-то перемены. Я еще не знаю, к лучшему ли, но - происходят. Почти с отчаянием подумал я о все еще отсутствующем Хароне. Конечно же, он участвует в этих переменах. Так позвони же, скажи, черт возьми, что происходит? Чего нам ожидать? А ведь он-то мог бы, наверняка мог бы рассказать. Я снова пробежал глазами статью. Наш мэр прямо назывался пособником столичных властей (ясно, что автор метил в марсиан) и провинциальным интриганом.

16 сентября.

Не погода, а просто наказание. Ветер и дождь, ветер и дождь. Правда, температура прежняя - десять градусов по Цельсию. То ли из-за погоды, то ли от нервов, но экзема моя обострилась настолько, что ни о чем другом не могу думать. Ни мази, ни таблетки, купленные у Ахиллеса, не помогают. Пишу и чешусь, чешусь и пишу. Из дома не выходил и выходить не собираюсь, лучше уж терпеть ворчание Гермионы, чем узнавать новости, погружающие и мозг, и душу в самый настоящий хаос. Где же, в конце концов, Харон? И что происходит на свете? Впечатление такое, что в обществе вот-вот взорвется бомба - куда там атомной.