Новые пирамиды Земли - Страница 20

Конечно же, слухи дошли и туда, где к ним было принято всерьез и профессионально прислушиваются. И джентльмены, компетентные во всех отношениях, начали вить вокруг странного гостя столицы свою паутину. К их превеликому удивлению оказалось, что Вольга и его команда базировались не где-нибудь в мало дружественных Англии или Латвии, а совершенно открыто и официально арендовали бывший дворец культуры завода «Красный фонарщик», что находился сразу же за Садовым кольцом. Поразившись такому наивному прекраснодушию, люди, компетентные во всех отношениях тотчас начали действовать. Не то, чтобы их особо заинтересовали рассуждения Вольги (хотя и не без этого, поскольку люди в органах подобрались думающие, с философской жилкой), но на Лубянке возникло вполне законное опасение, что новоявленный пророк метит в политику, притом не исключено, что в самую высокую. И это накануне президентских выборов!

В один прекрасный день к бывшему дому культуры сразу с нескольких сторон подъехали черные автомашины с тонированными стеклами. Чуть позже рядом остановились два бронированных фургона, откуда словно горох посыпались спецназовцы в масках и с автоматами в мускулистых руках. Быстро и умело оцепив по периметру обшарпанное здание в стиле сталинского ампира, они приготовились выполнить любой приказ джентльменов, компетентных во всех отношениях. Впрочем, эти люди никуда не торопились. Восемь джентльменов в строгих черных костюмах, в черных галстуках, черных перчатках и белых рубашках-бронежилетах подошли к входной двери, и…

Внезапно дверь словно бы сама собой гостеприимно распахнулась. Люди в черном мгновенно выхватили пистолеты и приготовились навести конституционный порядок. Однако потенциальные террористы, торговцы наркотиков или хозяева подпольного склада оружия (нужное подчеркнуть), никак не обнаружили своего присутствия. Что, впрочем, вовсе не являлось смягчающим обстоятельством, притом ни в чем.

Приготовившись на всякий случай к самому худшему, люди в черном гуськом, на полусогнутых, пробежали через анфиладу дверей и вдруг оказались в обширном, ярко освещенном фойе. Все стены его были увешаны десятками разнокалиберных картин. Одни занимали полстены, вторые были размером не более школьной тетрадки. Картины были написаны в самой различной манере. Одни поражали детальной проработкой мельчайших деталей пейзажа, лиц людей и даже складок на одеждах, и напоминали яркие фотографии. Другие выглядели беглыми карандашными набросками, которые метко схватывали разные типы людей, здания, причалы, улицы, дома, оранжереи, магазины, горы… Но большая часть работ выполнена акварелью, придававшей пейзажам романтический флер.

Восемь человек в черных костюмах стояли в центре фойе, сжимая в руках пистолеты, и озадаченно переводили взгляды с одной картины на другую.

– Это еще что за фигня? – сдавленно спросил полковник М. (на самом деле он выразился куда крепче). – Мы что, в музей попали?

– Не похоже, – ответил майор Щ. – Я в живописи разбираюсь, но такого нигде не видывал. Вернее, вру, видел, но только в молодости, в самом начале горбачевской перестройки. Тогда на Малой Грузинской, в полуподвале, демонстрировалась живопись, так сказать, новой волны художников. Мы этих типов слегка щупали, поскольку почти все они водили шашни с иностранцами. Пачкуны вовсю приторговывали своей мазней, да не за деревянные, а за валюту. Приятно вспомнить, что в те времена за такие дела могли и посадить.

– Запросто! – поддержал его коренастый лысый крепыш, майор Д. – Помнится, я еще молоденьким стажером КГБ посадил парочку пачкунов. Больно длинный у них был язык, да и картины – фиг поймешь, что там хотят сказать о нашем тогдашнем генеральном секретаре. Бывает, глядишь на клоуна, что забрался на телеграфный столб и выдувает там людям на смех мыльные пузыри, и понимаешь: пачкуна надо брать, ведь явно замахнулся на Хозяина, сволочь! А другой бородатый хрен вздумал нарисовать весну в городе, да не светлую, не радостную, а со снегом, лужами на асфальте и бредущими во мгле мрачными прохожими. Ну, думаю, это ты зря, дяденька, этот фиг в кармане тебе так просто с рук не сойдет… Эх, и времечко было, простое и здоровое, словно пшенная каша, приятно вспомнить!

Полковник М. мысленно вздохнул – он тоже порой тосковал о прежних, увы, давно ушедших простых временах, но на его лице не отразилось ничего постороннего.

– Ну, а как прикажете понимать все это? – раздраженно ткнул он в огромный пейзаж, на котором был изображено море, панорама какого-то гористого острова, с циклопическим пирамидальным зданием посредине. – Что-то я не вижу поклепа на нашу российскую действительность. Солнце, теплое море, пальмы… Хм-м, да, с пальмами у нас все нормально. А какого ляда из леса торчит эта белая хреновина размером с гору? Это что, намек на пристрастие Хозяина к женскому полу? Капитан С., взгляните на надпись.

Капитан С. осторожно подошел к картине и, пригнувшись, стал внимательно изучать ее нижнюю часть.

– Надписи нет, товарищ полковник, – наконец, доложил он. – Табличка привинчена к раме, а надпись, видимо, не успели сделать.

– Пачкуны… – с презрением отозвался полковник. – Никакого порядка в сфере культуры, как обычно! Что это за картина, ежели под ней нет подписи? Майор Щ., определите, что за место изображено на картине. Надеюсь, это не Черное море, а белые здания среди деревьев – не дача Хозяина в Пицунде?

Майор Щ. строевым шагом подошел к картине и на несколько секунд застыл в глубокой задумчивости. А потом уверенно доложил:

– Никак нет, господин полковник. Без всякого сомнения, это греческий остров Крит – таким он выглядит с палубы корабля, со стороны Ливийского моря. Я одно время служил в Арханесе под прикрытием гувернера одной высокопоставленной особы, так что вряд ли могу ошибиться. Слева видны контуры Белых гор, за которым находится крупнейший порт Ханье, а справа…

– Не нужно подробностей, мы не на экскурсии, – поморщился полковник М. – Меня интересует белая пирамида. Что это за штука?

Майор развел руками.

– Понятия не имею. Правда, я служил на Крите двенадцать лет назад, может, там за это время построили какой-нибудь суперотель?.. Хотя вряд ли. Думаю, что эта громадная пирамида и есть та самая Цитадель, которой будет посвящена выставка в Манеже. По-моему, на картинах изображены Цитадели разных видов и форм, окружающие их малые пирамиды и так называемые города Солнца. Почему-то пачкуны зачастую изображают какие-то северные горные долины. Возможно, это наш Алтай. Тайга, бурные реки, снег… Все это более или менее понятно. А вот люди…

– Что – люди? – хмуро спросил полковник М.

Майор Щ. Прошелся вдоль стен, вглядываясь в картины. Изображенные на них здания порой просто поражали воображение своими фантастическими формами, но люди еще сильнее приковывали к себе внимание. Но чем? Понять было не просто.

– Не вижу ни одного хмурого и даже недовольного лица, – наконец, заявил майор Щ. – Все счастливы и довольны жизнью. Даже старики. Но пожилых людей не так много, гораздо больше молодежи. Яркие смелые одежды у парней, а у девушек порой обнажена грудь…

– Нудисты, что ли? – с подозрение спросил майор Д.

– Вряд ли. И на фиг в кармане эта мазня тоже не похожа. Но главное, Хозяина на картинах вроде бы нет.

Полковник М. хмыкнул:

– Ну, это надо еще посмотреть… Сходство лиц здесь не самое важное, многие художники нынче снова стали применять эзопов язык. Свободы им, видите ли, опять не хватает! Майор, как насчет эзопова языка?

Майор Щ. еще раз прошелся вдоль картин, выразительно шевеля носом, словно принюхиваясь, а затем уверенно ответил:

– Нет здесь эзопова языка, это точно. Как говорится, что на витрине, то и в магазине. У меня нюх на подобные вещи натерт.

– Хм-м, тогда вряд ли весь этот хренов вернисаж имеет отношение к высокой политике! Остров Крит, Алтай, пирамиды, чудесные дома, счастливая молодежь… Чушь конечно, фантастика, но законом не запрещено.