Новобранец - Страница 54

Однако Эвремар, похоже, не находила в происходящем ничего абсурдного. И, глядя на нее, Денис почему-то совершенно успокоился.

— Меня-то зачем?.. — прохрипел Адальгер. — Я здесь только орудие… спросите Эахельвана.

Гонэл долго молчала, как будто не вполне поняла последнюю фразу. Денис не отрываясь смотрел на свою подругу. Она изменилась почти до неузнаваемости, но даже такая, худая, со впалыми щеками, с серой кожей, она все равно не вызывала у Дениса ни брезгливости, ни отторжения. «Очевидно, это н(астоящая) л(юбовь), — подумал он, гордясь собой. — Потом что будь иначе, я бы к такому страшилищу и не притронулся. Но коль скоро я в нее вл(юблен), то… да. Кем бы она ни оказалась. Даже троллихой. Родня Морана, знаете ли…»

Гонэл сказала:

— Денис.

Увлеченный мыслью о девушке, Денис не сразу расслышал свое имя. Он покраснел, как будто его застали за мелкой кражей. «Опять она читает все, что у меня в голое!» — мелькнуло у юноши.

На сей раз Гонэл, однако, никак не показала своей проницательности. Она просто повторила приказ:

— Денис, ты приведешь сюда Эахельвана. Найдешь дорогу?

— Ой, — сказал Денис. — Я хромаю. Буду долго ходить взад-вперед.

— Это не страшно, — отозвалась Гонэл.

— Ладно, — сказала Денис и тут почувствовал, как Эвремар бьет его кулачком в спину. Он обернулся.

— Не «ладно», а «слушаюсь», — прошептала она одними губами.

— Ой, — сказал Денис, поворачиваясь к Гонэл. — Я слушаюсь, и это… ну… а нельзя ее отпустить? Пусть хотя бы на полу полежит. — Он показал пальцем на безымянную девушку.

— Ты ставишь мне условия? — осведомилась Гонэл.

— Ну, я просто прошу. Мне почему-то кажется, что она все это во сне. Даже если это она писала — все эти донесения.

— Да? — переспросила Гонэл.

— Ну, она хорошая, — сказал Денис, набравшись смелости.

Адальгер расхохотался и тут же зарычал от боли, когда тролль ударил его кулаком.

— Хорошая… — засипел Адальгер. — Очень хорошая… Все из-за нее, из-за этой проклятой дряни… Хорошие люди погибли. Это она. Слышишь, Эвремар? — Он поискал глазами эльфийскую лучницу, но та отступила за колонну, не желая, чтобы предатель ее увидел. — Если бы не она, твой парень был бы жив. Это ее вина, ее! А она даже не помнит, кто ради нее собой пожертвовал. Представляешь? Когда меня убьют, вспомни все, что я тебе говорил. Я был лучшим из всех. Лучше, чем твой драгоценный Веньо. Лучше, чем Хатра. Он уже предлагал тебе лечь к нему в постель? Он мечтал об этом с той минуты, как увидел тебя, а ты выбрала Веньо. Глупого, пустенького, смазливенького Веньо. Веньо, который всему верил, который никого и никогда не подозревал, а потом, в один прекрасный миг, все понял…

Денис захромал к выходу. Он вдруг понял, что находиться в этой комнате для него невыносимо. Еще хуже, чем смотреть вместе с мамой (и под мамины комментарии) какое-нибудь ток-шоу, где все взаимно поливают друг друга грязью.

Уже возле выхода Денис понял, что Гонэл догадалась о его состоянии даже раньше, чем он сам. Потому и отправила молодого воина за Эахельваном. И очень правильно и даже хорошо. Лучше уж перетрудить больную ногу, чем выслушивать крики Адальгера.

Или, точнее говоря, некоего человека, которого в замке называли Адальгером.

Однако возле покоев, отведенных Эахельвану для его теоретических занятий и исследований, Денис замешкался. Вмиг все представилось юноше какой-то дичью.

Слишком уж не походила обстановка в башне на ту, что царила в подземелье.

Во-первых, было светло. Проведя несколько часов в потайном зале, среди бочкообразных колонн, под нависающим потолком, Денис был искренне удивлен, когда обнаружил, что мир вовсе не погрузился в вечную тьму. Напротив. Ясный день был в разгаре и вид у этого дня оказался самым невинным. Как ни в чем не бывало, шествовало солнце по небу. Девушки-служанки разносили кувшины с вином, подносы с едой и корзины с объедками, постиранное белье и белье, нуждающееся в стирке, а то и просто шмыгали, хихикая, из комнаты в комнату. Десяток воинов выехал на тренировочное поле под стенами, оттуда доносились громкие голоса, веселая ругань, треск деревянного оружия. Словом, все было в полном порядке. И только в душе Дениса царил кавардак.

Это во-первых. А во-вторых… во-вторых, Эахельван ему обрадовался. И раскудахтался, увидев, как молодой человек хромает.

Бережно отложив гигантскую книгу и поднявшись с кресла, Эахельван устремился навстречу Денису.

— Как это любезно с вашей стороны, милый юноша, навестить меня в моей… гхм!.. обители! Надеюсь, это не Махонне вас подослала. Впрочем, что бы вы ни выведали — а я расскажу вам решительно все, о чем бы вы ни спросили, — любой факт будет опровергать ее пустые догадки и фальшивые измышления.

Денис остановился посреди комнаты, не зная, куда и деваться.

— Садитесь, голубчик! — суетился Эахельван. — Вы где-то зашибли ногу, как я погляжу? Это все ваши практические разыскания! Вот что не доводит до добра. Я всегда так утверждал. — Он поднял палец и уставился на свой твердый желтоватый ноготь. — Надеюсь, Махонне еще не окончательно сбила вас с пути… Садитесь в кресло, садитесь! По себе знаю, как трудно бывает стоять с больной ногой. Как же вы могли быть таким неосмотрительным! Знаете ли, хоть вы и солдат, а все-таки должны внимательнее следить за здоровьем. Да. В молодости мы пренебрегаем, а потом все эти болячки непременно дадут о себе знать. Каждая царапинка напомнит. Будете сожалеть тогда, что не были внимательны, бегали не долечившись и прочее геройство, — ан, поздно, время-то упущено.

— Я не… — сказал Денис. И замолчал, растерянно глядя на Эахельвана.

Тот внезапно что-то ощутил. Что-то тревожное, пока что непонятное. Радостное удивление исчезло с его лица, сменилось такой же растерянностью: они как будто заразились друг от друга и видели отражение собственного чувства на лице собеседника, точно в зеркале.

— Ну, собственно, — пробубнил Денис, опуская голову. — Вы мне лично симпатичны, не сомневайтесь. Думаю, и госпоже Махонне тоже. Симпатизирует! Потому что она справедливая.

— Да, и мои исследования, несомненно, внесли весомый вклад… — забормотал Эахельван, с каждым мгновением становясь все более жалким. — Возможно, не столько весомый, сколько существенный, однако это не меняет того обстоятельства, что…

— …вас желает видеть защитница Гонэл, — с отчаяния выпалил Денис, вклинившись в неловкую паузу.

— Очень хорошо, — засуетился Эахельван. Он даже попытался быть деловитым. Притворился, будто не понимает происходящего. Хотя на самом деле — и Денис это отчетливо видел — все он понимал. А прикидывался просто в безумной надежде — вдруг все же он ошибается, вдруг госпожа Гонэл хочет с ним посоветоваться по какому-нибудь увлекательному вопросу, вроде датировки случайно найденного старинного гобелена.

«Я просто как чекист какой-нибудь», — подумал Денис в панике. И проговорил плачущим голосом:

— Что вы как ребенок, господин Эахельван! Вы уже старый человек, ученый, почтенный… старик, в общем. Она зовет вас туда, в подвал.

— А, ага, ну разумеется, — отозвался Эахельван. — В подвал. Там же все по-другому, не так, как в самом замке. И выхода оттуда уже не будет, потому что… гхм!.. Да, многое изменилось.

Он вернулся к креслу, поправил лежащую там книгу, допил вино из бокальчика, что стоял рядом на столике, тщательно обтер губы салфеткой, еще раз огляделся в комнате.

Денис в нетерпении смотрел на него и кусал губу. Теперь он многое бы отдал за то, чтобы эта тягостная сцена закончилась.

И тут Эахельван приблизился к окну, высунулся и завизжал:

— Спасите! Убивают! Спасите!

Несколько человек подняли головы и посмотрели наверх, но увидели лишь чудаковатого старого ученого. О его шумных спорах с госпожой Махонне все были наслышаны, поэтому никто не обратил особенного внимания на призыв о помощи.

Денис, ныряя при каждом шаге, подскакал к старику и оттолкнул его от окна. Выглянул сам.