Новичок в Антарктиде - Страница 2

Это был тот самый Антарктический полуостров, отделённый от Южной Америки проливом Дрейка. Значительную часть его Беллинсгаузен нанёс на карту и совершил обряд крещения нескольких островов. На один из них, остров Ватерлоо, сто пятьдесят лет спустя ступила нога автора этих строк.

Итак, Беллинсгаузен и Лазарев перерезали ленточку и объявили Антарктиду открытой. Это произошло согласно опубликованным судовым документам 28 января 1820 года, а спустя несколько дней американский охотник на тюленей Палмер, бороздивший антарктические воды, также вышел размять ноги на материк. Эти несколько дней до сих пор не дают покоя некоторым географам. Они никак не могут простить Палмеру его оплошности и понять, что если бы даже Палмер знал, что может первым ступить на неизвестную землю, то наверняка променял бы этот не дающий ни цента прибыли приоритет на сотню бочек ворвани и несколько дюжин тюленьих шкур. Факт остаётся фактом: Палмер открыл уже до него открытую Антарктиду.

Отдавая должное последующим предшественникам — Уэдделлу, Биско, Смиту и некоторым другим, — отмечу, что ими, как и Палмером, двигала погоня не столько за географическими открытиями, сколько за китами и тюленями. Уэдделл в поисках тюленей заплыл в одно из самых больших и холодных морей на земном шаре, которое теперь носит его имя, равно как и тюлени Уэдделла, назвавшие себя так в знак признательности капитану за то, что он покинул море, не успев перебить их всех до единого.

К этому времени Антарктида получила наконец признание учёных; они поверили в неё и насели на свои правительства с требованием экспедиций. И с разных сторон к ледовому материку почти одновременно двинулись прославленный француз Дюмон-Дюрвиль, первооткрыватель многих тропических островов, и молодой энергичный англичанин Джемс Росс. Антарктида высоко оценила заслуги обоих исследователей и навеки нанесла их имена на свою карту. Особенно значительны были успехи Росса: на своём «Эребусе» он забрался на юг до 78-го градуса южной широты, открыв по пути на побережье действующий вулкан. Чтобы сделать приятное своему кораблю, Росс назвал вулкан Эребусом, что значит «преисподняя». Королеве капитан подарил открытую им Землю Виктории, а самому себе — гигантский шельфовый ледник Росса по площади раза в три-четыре больше Англии.

А в канун XX века дошла очередь и до Южного полюса. Первым отправился на его штурм норвежец Карстен Борхгревинк через ледник Росса. Но полюс знал, что достичь его суждено другому, и посоветовал храброму норвежцу не искушать судьбу. Однако, хотя Борхгревинк и зарулил своих собак обратно, рыцари географических открытий уже не могли успокоиться. И настало время не имеющего себе равных по драматизму антарктического поединка, в котором не было стрельбы, но который закончился гибелью побеждённого.

С двух разных сторон к Южному полюсу ринулись два великих путешественника: англичанин Роберт Скотт и норвежец Роальд Амундсен. Но если об экспедиции Скотта знал весь мир, то о намерениях Амундсена никто не подозревал, кроме умевшего хранить тайну экипажа «Фрама», доставшегося Амундсену в наследство от Нансена, и гренландских собак, давших обет молчания. Поэтому Скотт не торопился — это обстоятельство и сыграло трагическую роль в его судьбе. Когда он узнал о своём неожиданном сопернике, было слишком поздно — норвежец опережал англичанина на добрую сотню километров. К тому же Роберт Скотт, как истый представитель Альбиона, сделал ставку на лошадей, а Роальд Амундсен — на собак. И в заочном поединке победили собаки — маньчжурские пони Скотта пали, не выдержав борьбы со льдом. А Скотт и его товарищи вынуждены были сами впрячься в сани, в то время как экспедицию Амундсена к полюсу мчали собаки…

Вот что пишет Стефан Цвейг о безмерно трагической для Скотта минуте, когда он ценой неслыханных мучений достиг полюса: «…чёрный флаг, прикреплённый к поворотному шесту, развевается над чужой, покинутой стоянкой: следы полозьев и собачьих лап рассеивают все сомнения — здесь был лагерь Амундсена. Свершилось неслыханное, непостижимое: полюс Земли, тысячелетиями безлюдный, тысячелетиями, быть может, с начала начал, недоступный взору человеческому, — в какую-то молекулу времени, на протяжении месяца открыт дважды. И они опоздали — из миллионов месяцев они опоздали на один-единственный месяц, они пришли вторыми в мире, для которого первый — все, второй — ничто! Напрасны все усилия, нелепы перенесённые лишения, безумны надежды долгих недель, месяцев, лет».

Но подвиг капитана Роберта Скотта, погибшего в пургу со своими товарищами от голода и холода в двадцати километрах от спасительного склада с продовольствием и топливом, не был напрасным. Найденные у тела начальника экспедиции его дневники, которые он вёл до последней минуты, их заключительные слова: «Ради бога, не оставьте наших близких», расшифровка последних дней и часов трагедии всколыхнули мир и сделали Роберта Скотта одним из самых светлых героев в богатой героями истории человечества.

Мечта всех полярников, зимующих в Антарктиде, — поклониться домику Роберта Скотта, построенному им перед броском на полюс неподалёку от вулкана Эребус, где ныне расположена американская станция Мак-Мердо. Из моих антарктических товарищей это удалось лишь лётчику Владимиру Афонину, рассказ о котором ещё впереди, и не удалось мне, хотя обстоятельства складывались так, что до самого ухода из Антарктиды я хранил эту надежду.

Итак, открытие Южного полюса осталось за Роальдом Амундсеном, что я констатирую не без сожаления, не потому, упаси бог, что ставлю под сомнение подвиг великого норвежца, а потому, что сохраняю детскую влюблённость в капитана Немо, который волею Жюля Верна водрузил на полюсе свой, тоже чёрный, флаг. Однако, несмотря на то, что Немо в действительности не было, полюс он всё-таки открыл раньше Амундсена. Так что будем считать, что славу они делят по крайней мере поровну.

И ещё славные имена: упорнейший исследователь шестого континента англичанин Эрнест Шеклтон, не дошедший до самой южной точки планеты менее двухсот километров, и австралиец Дуглас Моусон, первооткрыватель Южного магнитного полюса.

Моусон — одна из наиболее симпатичных фигур в истории антарктических открытий. Во время путешествия по ледовому материку он, похоронив погибших товарищей, остался один в безмолвной снежной пустыне, больной, обмороженный, почти без всякого продовольствия — и это в ста шестидесяти километрах от лагеря! Проваливаясь в трещины и чудом выбираясь из них, продвигаясь вперёд по нескольку километров в сутки, Моусон все же дошёл до лагеря — неповторимый подвиг, за который перед славным австралийцем всегда будут снимать шапки полярники мира.

Далее следует американец Ричард Берд. В 1929 году Берд впервые пролетел над Южным полюсом, потом несколько месяцев прозимовал в одиночестве, чудом остался в живых, совершил впоследствии множество походов и подарил Антарктиде на добрую память станцию, названную его именем.

С 1956 года ледовый материк прочно оседлали советские полярники. Основание обсерватории Мирный связано с именем Михаила Сомова, а до полюса холода и геомагнитного полюса Земли — будущей станции Восток, совершив уникальный санно-гусеничный поход по ледяному куполу, добрался Алексей Трёшников — выдающийся теоретик и практик советской полярной школы.

И к 1970 году в Антарктиде побывало уже пятнадцать советских экспедиций.

На этом позвольте закончить главу о моих предшественниках, к которым я время от времени буду возвращаться. Ниже последует правдивый и до предела документальный рассказ о моем путешествии в Антарктиду.