Новая Зона. Принцип добровольности - Страница 15

Общепит притягивал все сильнее, и не только ценами. Ворон не считал себя мелочным. Он любил красивые вещи и не жалел платить достойную цену. Он мог купить коллекционное вино, например, но не чувствовал себя готовым отдавать чуть ли не полсотни отнюдь не рублей за откровенную хрень со вкусом лимона и красной рыбы. Почему-то хрень вдобавок выглядела как икра заморская баклажанная в известном фильме, давно и прочно являвшемся классикой отечественного кино двадцатого века.

Вот только чего не сделаешь ради информации? Именно в данном заведении к Арлену Знаменскому подсел некто, предложивший «развлечение, от которого невозможно отказаться». И Арлен действительно послать его не смог, несмотря на всю свою ненависть к Зоне в целом и всем, кто имел с ней дело в частности. В результате он исчез почти на полгода. Впрочем, не он один.

На предложенную игру соглашались и многие другие пациенты Генриха Альбертовича. Все они хотя бы единожды появлялись в данном клубе, и по крайней мере пятеро из них, достаточно уже оправившиеся и пришедшие в себя, упоминали о Москве.

– Я внимательно слушаю вас, Петр, – напомнил о себе Ворон.

Собеседник явно завис, погрузившись в свои воспоминания и вновь переживая отголоски далеких эмоций, которые наверняка испытал.

– Невозможно объяснить. Игра – это воплощенная мечта, причем человек, в нее попавший, осознает подобное лишь постфактум.

– Вот как?

Собеседник небрежным жестом обвел рукой зал.

– Как думаете, почему здесь столь людно?

Ворон пожал плечами.

– Не имею ни малейшего понятия.

– Не из-за этой же новомодной дряни? – Петр в два глотка осушил свой «золотой наперсток» и отставил на стол. – Или, быть может, вы сочли всех, здесь присутствующих, этакими нуворишами без малиновых пиджаков, мнящими себя новой аристократией, элитой… тьфу… короче, придурками последними?

Ворон фыркнул.

– Давайте начнем с того, что я впервые в данном заведении и пока действительно ничего не думаю, – проронил он. – Разве лишь чучелки мне не по сердцу.

Собеседник скосил взгляд.

Жертвы таксидермиста здесь присутствовали в избытке. Кроме них, в углах стояли скульптуры, в которых наверняка любой из здесь сидящих опознал бы зоновых мутантов и лишь Ворон – полное незнание ваятелем матчасти. Например, у настоящих гиен хоть и имелась грива, но явно не похожая на лошадиную, а у сердяков рожки хоть и были закрученные, как у баранов, но не один в один же, как у них.

– Я тоже не одобряю заигрываний с Зоной, – закивал собеседник.

– А я не про альтернативное представление созданий аномалии, – сказал Ворон. – Я терпеть не могу уродства. Птицы должны летать, – и указал на потолок, под которым висели чучела соколов с распростертыми крыльями. – К тому же я не являюсь поклонником трупов.

– Что? И в музей восковых фигур в детстве не захаживали? – усмехнулся собеседник.

– Не любить не значит не интересоваться или не знать.

– Ну-ну, – собеседник усмехнулся и покачал головой, – уверен, когда вы вернетесь сюда, к вам обязательно подсядет Мастер.

– А поподробнее?..

– Тот, кто предлагает игру, – пояснил собеседник. – Ведь все, кого вы видите, на самом деле приходят сюда в надежде на повторение.

– Неужели некоторым дважды предлагали поучаствовать? – удивился Ворон. – Я думал, это разовое приключение.

– Везет лишь счастливчикам. Как я предполагаю – тем, кто либо действовал нестандартно, либо вытворил нечто, удивившее Мастера.

Ворон промолчал, хотя от него наверняка ожидали вопросов.

– У меня серьезный бизнес, Игорь, – сказал собеседник. – Может, я и не вхожу в золотую десятку миллиардеров, но считаюсь человеком обеспеченным. Сеть заправочных станций – это немалый доход и ответственность, а кроме того, предусматривает работу, а не беззаботную жизнь рантье.

– О… – задумчиво протянул Ворон. – Вот сейчас вы меня несколько обидели.

– Вы не являетесь прожигателем жизни, – уверенно проговорил собеседник, – хотя и пытаетесь им выглядеть.

Ворон с трудом сдержался, когда его руку припечатала к столу широкая ладонь собеседника. Вырваться захотелось нестерпимо, однако именно этого от него ждали, а потому и делать не стоило.

– Мне захлопать ресницами и улыбнуться? – поинтересовался он.

– И намеки вам тоже удаются неплохо, – заметил собеседник. – Не только огнестрел, ведь так? И явно не просто нож.

– Решили, будто поймали киллера? – усмехнулся Ворон. – Или агента ФСБ?

– Для двуручника вы мелковаты. Скорее бастард.

– Шпага. Терпеть не могу плохо сбалансированные железки. Я занимался в детстве, но вряд ли это имеет отношение к временам нынешним.

– Не историческое фехтование, не имитация боя. Движения слишком характерны для того, чье тело – оружие. Да только любое оружие с течением времени… – проигнорировав его замечание, сказал собеседник и прищурился. – Значит, «витринка». Вы не киллер и не фээсбэшник, даже не шпион. Из этих… ходоков по Зоне. Темный сталкер заинтересовался происходящим в нашем клубе?

Руку Ворон все же вырвал.

– Вы спутали Зону. Темные сталкеры бродили в Чернобыле, более того, все они мертвы, и порядком давно.

– Но кто-то обязательно остался, ведь так?

– Нет, – ответил Ворон уверенно. – Вы ошиблись в мелочи и сделали неверный вывод.

– Правительство узнало о нас и решило прикрыть лавочку?

– Снова нет, – сказал Ворон. – Меня интересует, имеет ли отношение к игре один конкретный человек. Лишь это, могу поклясться, если хотите.

– Оставь, – махнул рукой собеседник. – И не обижайся. Просто я предпочитаю хотя бы отчасти знать, с кем имею дело.

– А не с Мастером ли в таком случае говорю я?

На несколько мгновений над их столиком повисла тишина, разбившаяся вдребезги, когда собеседник произнес:

– Вряд ли.

Ворон поморщился. Похоже, он зря терял время.

– Мастер появится только в том случае, если он в вас заинтересован, – прищурился собеседник. – А вы точно птица столь высокого полета, чтобы вами интересовались, рантье-киллер-сталкер Игорь? Уверены? – Его глаза смеялись, губы тоже растянулись в довольно приятной улыбке. – Должен признать, заинтриговать вы умеете.

– Птица? – Ворон наклонил голову к плечу. – Пожалуй, это предположение прям в яблочко.

– Нас представил Арлен, – напомнил собеседник. – И если я Мастер, то…

– Он в доле, – договорил за него Ворон.

– Вот-вот, – пожал плечами собеседник. – Знаете, я не удивлюсь, если это так. Наш сорвиголова сам на себя не похож. Я не столько поначалу удивился его скоропостижному исчезновению на четыре месяца – бывает, знаете ли, игра затягивается, – сколько его сосредоточенно-задумчивой физиономии.

– Кто его знает…

– Предложи кто-нибудь гонку по ночной трассе до Чехова на автокарах, Арлен вызовется; реши рискнуть здоровьем в подпольном борделе или сделать пару ставок на боях без правил – будет в числе первых. А сейчас… ты погляди, просто степенный отец семейства, – хмыкнул собеседник. – Впрочем… игра – она такая. Душу вынимает. Я сам несколько месяцев как чумной ходил, если бы не партнер по бизнесу, прогорел бы точно, а то и монахом куда уехал – на Валаам или Хамбын Хурэ.

– То есть вера как таковая вас не волнует?

– Скорее побоку на все эти течения. Вера – состояние души, как ни называйся, кому ни молись. Хоть христианин, хоть мусульманин, хоть язычник или даже сатанист – все одинаковы, просто объект поклонения назвали по-своему и доводят себя до просветления разными способами, – отмахнулся собеседник. – В Шаолинь я бы подался хоть сейчас, но кто ж возьмет? Да и в себя я пришел уже изрядно. У меня нынче иная задача: пятерым отпрыскам образование обеспечь, а потом хоть в астрале растворяйся.

– Нирване, – поправил Ворон. – По астралу бродят.

– Так ты еще и мистик!

– Лишь отчасти, – хмыкнул Ворон. – Но вот в монахи не пойду, предпочитаю грешить и получать удовольствие от процесса.

– Мастер у каждого свой, – резко переменил тему собеседник. – Меня вот степенная дама привечала. Арлена – деваха с зеленым ирокезом на голове, он таких любит. Виктора вообще клерк какой-то. И зря ты думаешь, будто они всех под одну гребенку. Вовсе нет, в том и суть. И приключение у каждого свое, да такое, что и не думал, будто такое возможно.