Новая встреча - Страница 3

— О, черт! — выругался Джордж. — Послушайте, дорогая, я понимаю, что вы в шоке, и очень жалею о том, что новость свалилась на вас так неожиданно. Но это истинная правда. Говард жив. Сейчас он в госпитале, в Умпале. Какая-то желудочная инфекция.

— Нет…

— Да. — Джордж вздохнул. — Вы ведь простите Агнес, не так ли? Она была в таком возбуждении, что не могла не поделиться с вами.

Конни чувствовала, что ей не хватает воздуха.

— Нет, — опять повторила она, не в силах произнести ничего больше.

Отец Говарда даже крякнул.

— Да, — терпеливо настаивал он. — Послушайте, мы к вам приедем. Не сегодня, конечно, а завтра, как можно раньше.

Конни не ответила. В голове у нее шумело и, хотя она знала, что в комнате светло, в глазах начало темнеть. Медленно соскользнув с подлокотника кресла, она упала на пол. Телефонная трубка выпала из ее рук, но Конни даже не заметила этого. Проваливаясь во тьму, она продолжала слышать голос отца Говарда, снова и снова повторяющий ее имя.

Конни пришла в сознание. Кто-то громко стучал в ее дверь.

В первый момент она никак не могла сообразить, где находится, и, далее осознав, что лежит на ковре возле камина, не могла понять почему. Может быть, просто споткнулась и упала, ударившись при этом головой? Конни не помнила даже, как потеряла сознание. Очевидно было одно: не просто же она прилегла на ковре возле незажженного очага.

Голова просто раскалывалась от боли, и стучавший в дверь отнюдь не способствовал ее исцелению. Если бы он не колотил так громко, она, может быть, обрела наконец способность соображать.

— Конни! — Щелкнула задвижка щели для почты, и кто-то крикнул через отверстие. — Конни, ты меня слышишь? Где ты? С тобой все в порядке?

Стук на несколько мгновений прекратился, и эта пауза наконец позволила ей сообразить, что это Адам. За ее дверью стоял Адам, и непонятно почему в его голосе звучало крайнее беспокойство. Конни смутно помнила, что этим вечером он должен преподавать Священное Писание и находиться в церкви, а вовсе не колотить в ее дверь.

Тряхнув головой, Конни тут же пожалела об этом, комната поплыла перед глазами. По всей видимости, она потеряла сознание, но каким образом Адам узнал, что ей нужна его помощь?

Она с трудом приподнялась, опершись на локти. Конни всегда полагала, что сделана не из того теста, чтобы падать в обморок, считала себя гораздо крепче и была расстроена, поняв, что это не так. В чем же дело, ведь даже тогда, когда она узнала о том, что Говард убит повстанцами…

Говард!

Внезапное осознание причины нахождения на полу нахлынуло на нее как озарение. Какое-то мгновение Конни даже казалось, что она опять теряет сознание, но Адам выбрал именно этот момент для того, чтобы возобновить атаку на дверь. О Боже, Говард! Говард жив! С трудом встав на непослушные ноги, она увидела висящую на шнуре телефонную трубку.

— Конни! — Задвижка щелкнула вновь. — Конни, дорогая, не можешь ли ты открыть дверь? Ты меня слышишь, Конни? Дорогая, мне придется разбить окно. Я должен убедиться, что с тобой все в порядке.

Адам!

Потерев неверной рукой влажный лоб, Конни постаралась взять себя в руки.

— Я… здесь. Со мной все в порядке, — ответила она слабым, дрожащим голосом, положила на место трубку и, хватаясь за мебель, направилась к двери. — Подожди минутку. Никак не могу найти ключ.

— Он на полу, — раздался голос Адама через щель.

— Слава Богу, с тобой все в порядке! Я так беспокоился!.. Мне удалось вытолкнуть ключ, но ты закрылась на задвижку, и я не смог воспользоваться своим…

Облизав пересохшие губы, Конни нагнулась за ключом. Конечно, подумала она, когда до нее дошел смысл сказанного Адамом, ведь коттедж принадлежит церкви, так что наличие у него ключа вполне объяснимо. Задвижку, в качестве дополнительной меры предосторожности, установила сама Конни, привыкшая жить в Лондоне, где подобная предусмотрительность не бывает лишней.

Руки так дрожали, что она долго не могла попасть ключом в замочную скважину, но в конце концов, дверь открылась. И тут в дом ворвался преподобный Адам Прайс — ее жених — и, схватив за плечи, привлек Конни в свои объятия.

— Дорогая!..

Голос Адама дрожал от волнения, и было непонятно, почему снятая телефонная трубка вызвала у него такую тревогу. Боже, сколько же времени она пролежала без чувств? Он вел себя так, как будто знал, что что-то не в порядке.

— Разве… разве ты не должен быть на занятиях? — спросила Конни, когда Адам, отстранившись, заглянул в ее бледное лицо.

Его вид вызывал у нее беспокойство. Неужели она настолько плохо выглядит?

— На занятиях? — переспросил он. — Дорогая, я приехал так быстро, как только смог. Когда Барнет позвонил, его слова меня просто потрясли. Тут уж было не до занятий.

— Тебе звонил Барнет? — Конни опять почувствовала приступ слабости. — Так, значит… значит, ты знаешь зачем… зачем они звонили мне?

— Да, конечно. — Адам взял ее лицо в свои большие ладони и ласково погладил нежными пальцами холодные щеки. — Могу себя представить, каким ударом это для тебя было, дорогая!.. Когда ты перестала отвечать, Барнет чуть с ума не сошел от беспокойства.

Конни кивнула, но, несмотря на все старания вести себя рационально, не смогла сдержать внезапной дрожи. Тот факт, что Барнет рассказал Адаму то же, что и ей, придавал всему этому определенную официальность. Надежда на то, что она страдает галлюцинациями, оказалась беспочвенной. Каким-то чудом Говард оказался живым, и через несколько дней — или недель — вернется домой. Домой!!!

Глядя в такое знакомое, доброе лицо Адама, Конни содрогнулась, испытывая нарастающее внутри чувство паники. Этот дом не был домом Говарда, оторопело поняла она. Не был никогда. Дом, в котором они некогда жили, пришлось продать за невозможностью оплачивать ипотечный кредит.

Кроме того, ей не хотелось жить в доме, где все напоминало о покойном муже, он будил в ней слишком много воспоминаний. И когда тетя Софи сообщила Конни о вакансии, открывшейся в одной из сельских школ, она немедленно воспользовалась возможностью покинуть Лондон и с тех пор жила в этой глуши, где ей почти удалось забыть о прошлом.

Благодаря Адаму…

— Не понимаю, — нарушила молчание Конни, решив не бередить сердечные раны. — Почему Барнеты связались именно с тобой? Почему не с тетей Софи? Или с полицией?

Вздохнув, Адам вновь притянул ее к себе, прежде чем подвести к софе и заботливо усадить.

— Думаю, потому, что ты рассказала им о нас, — резонно ответил он, грузно усаживаясь рядом с ней. — Кроме того, твоя тетя сейчас в отъезде, разве ты забыла? Да и какая разница. Они все равно не захотели бы беспокоить и расстраивать ее такими новостями. В таком-то возрасте…

Расстраивать!

Взглянув на лежащую поверх ее руки ладонь Адама, Конни ощутила острый приступ вины. Давно надо было рассказать Барнетам об их с Адамом помолвке. Но разве можно было представить себе, что произойдет нечто подобное и у нее не хватит времени на то, чтобы сообщить им об этом.

Насколько было бы легче сейчас, введи она их в курс своих намерений. И для Адама тоже, подумала Конни, ведь он и без того уже со странной смесью облегчения и испуга решил, что она рассказала о нем родителям мужа. Если честно, то Конни сама не знала, почему избегала этого разговора. Может быть, потому, что он обещал быть нелегким. Барнеты не могли вернуть своего сына, тогда как она выйти снова замуж могла.

Конечно, Адам никогда не сможет занять в ее сердце место Говарда, торопливо подумала Конни. Да он и не захотел бы этого. Такая любовь встречается лишь раз в жизни, может быть, именно поэтому она держала новость о помолвке при себе. Как было объяснить Барнетам, что значит для нее Адам? Они все равно никогда не поняли бы этого.

— Никак не могу это принять, — сказала она, пытаясь избежать неловкой ситуации. — Власти были так уверены, что найденные останки принадлежат Говарду!.. Или, по крайней мере… — Она содрогнулась. — Они полагали, что он ехал именно в этом автомобиле. Ведь если бы они не были уверены в его смерти, то не объявили бы о ней, правда?