Новая эпоха во всемирной истории - Страница 3

Переезжая через границу своей родной страны, европеец в Европе везде встречает приблизительно те же привычные ему условия жизни. Входя в первоклассный отдель, можно позабыть, в какой стране находишься, – в Германии, в Италии, в Алжире или в Египте. Европейская литература постепенно становится международной, и каждое новое, чем-нибудь выдающееся произведение быстро становится достоянием читателей всех европейских стран (и европейских колоний). В России, в Германии, в Англии с одинаковым нетерпением ждут новой книги Анатоля Франса, Метерлинка, д'Аннунцио или хотя бы только Джека Лондона. Мы уже знаем писателей, которые имеют гораздо больший успех за границей, чем у себя дома. В победе газетного листа, завоевавшего последний век столь же решительно, как в XVII веке завоевал Западную Европу табак, есть и своя положительная сторона: газета ежедневно роднит нас со всем миром. Ежедневно в Париже, в Петербурге, в Вене, в Чикаго читатели за своим утренним кофе прочитывают приблизительно одни и те же вести.

Но параллельно этому объединению европейцев идёт за последние годы и объединение народов иных культур. Многовековая дремота Дальнего Востока была разбужена громом скорострельных пушек. Очнувшись от своего сна, китайцы и японцы увидели свои гавани в руках «белолицых дьяволов», свою торговлю – захваченной европейскими купцами, которые к тому же непременно хотели навязать покупателям вместе со стальными изделиями и мануфактурами также свою религию. Оправившись несколько от первого потрясения, желтолицые решили дать насильникам отпор. «Азия для азиатов», – этот лозунг был провозглашен на нашей памяти. Гул японских побед пронёсся далеко по Азии, всколыхнул не только Китай, но даже, казалось бы, чуждую Индию, нашёл свой отголосок и в странах Ислама, почувствовавших, что борьба идёт с общим врагом. Первая, в новое время, открытая победа не-европейцев над европейцами, быть может, самое замечательное событие последних веков. Прискорбно, что многие могли не сознавать этого, что в Германии или Англии радовались поражениям русских, подобно тому как византийцы радовались когда-то победам турок над славянами.

История сохранила нам примеры борьбы между расами. Тогда как самые ожесточённые войны между родственными народами нередко разрешались в тесную дружбу (Россия и Франция, Пруссия и Австрия, Китай и Япония, Сербия и Болгария), борьба рас всегда вела к истреблению или порабощению одной из них. Взятие Вавилона Киром, разрушение Тира Александром и Карфагена римлянами – только разрозненные главы из истории борьбы арийцев с семитами. Борьба кончилась политической смертью семитов… В своё время борьба арийцев с монголами доходила до такой ожесточенности, какой никогда не знали войны европейцев между собой. Завоевав Америку и Австралию, европейцы истребили их население; завоевав Африку, – обратили туземцев в рабов. Классическая страна равенства, Соединённые Штаты Северной Америки, до сих пор не хочет предоставить в общежитии равные права чернокожим. Англичане в своих восточных владениях никогда не садятся за один стол с туземцами. Племенную и расовую ненависть не могут победить никакие доводы рассудка.

Что же удивительного, что жёлтые и чёрные, вообще цветные, платят белым тою же монетой. Выражение «жёлтая опасность» успело опошлиться и принять комический оттенок. Но не случайно против неё предостерегали одновременно и прозорливцы, как Вл. Соловьёв, и просто сметливые люди, как император Вильгельм. В нашей японской войне хотели видеть результат каких-то тёмных «авантюр», забывая, что воля отдельных лиц и целых поколений ничтожна перед теми силами, которые управляют судьбами народов и государств. Последнюю балканскую войну многие также считают маленьким, «местным» делом. Это взгляд тоже легкомысленный. Эти две войны знаменуют собой начала «новой эпохи во всемирной истории». Будущему предстоит видеть вместо отходящих в прошлое войн между народами столкновения рас, культур, миров.

Grattez un europeen et vous trouverez un croise – поскоблите европейца и вы найдете крестоносца, говорят турки, переделывая известную поговорку о русском и татарине. Как ни далеки мы от идеи крестовых походов, угасших пять веков тому назад, но современность оправдала горькие слова турок. Борьбу креста с полумесяцем на наших глазах объявил один из христианских государей. После 400-летней совместной жизни турки всё же не вошли органически в состав Европы, остались в ней инородным телом. В то время как их сородичи, перенявшие христианство и европейскую культуру финны и венгры, стали равноправными членами европейской семьи народов, – оставшиеся верными исламу и своей народной культуре турки продолжают быть в Европе пришлецами. «Турки – не европейцы», таков бессознательный взгляд всех истинных граждан Европы, определённо выразившийся во время последней войны. И напрасно младотурки говорят на изысканном французском языке, напрасно они уморили голодом константинопольских собак, напрасно мечтали открыть в Стамбуле университет со всеми факультетами, напрасно совсем по-европейски устраивают дворцовые перевороты и свергают премьеров, – Европа не хочет признать их за своих. «Травой забвения» поросло поле при Азинкуре, забыты Аустерлиц и Тильзит, стирается память о недавнем Седане, но Европа чудесным образом всё ещё помнит Варну и Косово поле.

«Европа для европейцев» – бессознательно этот лозунг вспомнился всем, едва четыре балканских государства начали свой крестовый поход против турок. Забыв выставленный принцип status quo, дипломаты одно время серьёзно обсуждали вопрос о полном изгнании турок из Европы. Между тем во время франко-прусской войны вряд ли кому-нибудь могла придти в голову мысль – стереть всю Францию с карты Европы. Турки, в глазах европейцев, остались завоевателями чужой земли, на которую в сущности не имеют права, хотя совершенно такие же завоеватели, в иных областях, – и Германия, и Австрия, и Россия. Общественное мнение Европы, за исключением отдельных голосов, было всецело против турок. Если сравнить помощь, посылавшуюся отовсюду красному кресту, с помощью, оказанной европейцами красному полумесяцу, окажется, что второй почти не было. И достаточно было болгарской армии подступить к Чаталджинским укреплениям, чтобы снова воскресли древние, четырёхвековые легенды. Многие, кажется, готовы были поверить, что едва болгары войдут в Константинополь и вступят в святую Софию, как раздвинутся стены храма и выйдет вновь священник-византиец, чтобы окончить чтение евангелия, прерванное четыре столетия тому назад при Константине Палеологе.

Константинополь, повидимому, остаётся в руках турок. Но нет сомнения, что через несколько десятилетий, если не произойдет событий непредвиденных, он будет вновь обложен христианским воинством. Балканская война – лишь очередная глава в истории изгнания турок из Европы. Эта история началась осадой Вены, продолжалась походами русских на крымских данников Турции, победами Суворова и Румянцева, освободительной войной 1879 года. Мы присутствовали при одной из последних глав этой истории. Турки обречены на изгнание, подобно тому как мавры были обречены на изгнание из Испании. Сбываются мечты Потемкина, и близко исполнение пророчества поэта:

Война славян с турками – не простая распря двух народов. Опять, как в нашу войну с Японией, здесь столкнулись две культуры, две расы, два мира. Опять гул побед разносится далеко, веселя родственных славянам европейцев и вселяя уныние в мир ислама. Поражение турок живо чувствуют и в Персии (несмотря на всю враждебность персов к туркам), и в Египте, жаждавшем помочь единоверцам, и во всей северной Африке. Несчастия сближают, и раздробленный мир ислама опять начинает чувствовать себя единым. Падение Адрианополя, Янины, Скутари не забудется, как не забывалось Косово поле. Едва оправившись от понесённых поражений, ислам начнет мечтать о реванше, и эта мечта будет у него устойчивей, нежели у французов.