Ностальгия - Страница 24

ничего не могу с собой поделать. Напряжение последних дней достигло максимума и я тяжело дышу, наливаясь злобой. Ближние ко мне пассажиры, демонстрируя непревзойденный нюх на опасность, начинают тихонько сдвигаться от меня в стороны, каким-то чудом продавливая себе дорогу в людском месиве.

— Вы, обезьяны! — ору я черноволосым головам и вижу, как они втягивают головы в плечи от моего крика.

— Что вам тут надо? — спрашиваю я, — Вас сюда звали? Какого хрена вы гадите всюду, где появляетесь? Вам надо работу — вы ее получили. Вы подыхаете с голоду? Хрен когда! Вы бежите со своего сраного нищего Тринидада и учите меня жить. А чтобы я лучше понял, вы взрываете и убиваете все вокруг. Да сами-то вы кто, сволочи, дерьмоеды вонючие?!

Я ору и ору, надвигаясь на работяг и те все плотнее сдвигаются, но уже дальше некуда и они начинают затравлено зыркать исподлобья, быстрыми взглядами оценивая обстановку. Чему-чему, а выживанию на улицах они обучены с малолетства. Нам и не снилась их живучесть. А сюда добираются самые упертые из них. И пустота вокруг меня начинает сжиматься. Позади уже поднимается глухая волна ропота и ледяной дух высвобождаемой ненависти сквозит мне в затылок. Мои извечные друзья-детективы подпирают мне спину и прикрывают с боков от неожиданного нападения, им кажется, что клиент пытается спровоцировать драку и лишить их куска хлеба, но они тертые калачи и кастеты в их руках недвусмысленно говорят окружающим, что с ними шутки не шути. А толпа все и всегда понимает по-своему. Толпа видит, как двое мужиков поддерживают третьего и уже готовы для драки, и ненависть, так долго сдерживаемая, начинает искать выход, и выплеснуть ее сейчас так легко и приятно, особенно от сознания того, что зачинщик — не ты, и что ты — как все, и вообще — бей черных, мочи гадов, валите в свой Тринидад, сволочи, бей их, мужики! И когда краем глаза я ловлю мелькание кулака, я с наслаждением от того, что больше не надо сдерживаться, подныриваю под чужую руку, и моя ладонь заученным движением врезается в чей-то подбородок, и мой локоть идет обратным движением и с глухим стуком врезается в тело, и вот уже я включаю в себе берсеркера и рычу, круша направо и налево, работая лбом, локтями, прикрывая корпус и вкладывая в удары всю душу. Уже мелькают ножи и заточки, кто-то с белыми глазами рассматривает свой распоротый живот, какая-то женщина, по виду или няня или гувернантка, с перекошенным лицом орудует шокером, а зажатый в угол сантехник отбивается тяжелым разводным ключом. По бокам от меня, тяжело сопя, рубятся детективы, и хорошо держатся, сволочи, успеваю отметить я, а толпа вокруг воет и мстит за свой и чужой страх, за взрывы, пожары, за неуверенность в завтрашнем дне, да просто за собственную никчемность и трусость и вот в невообразимой тесноте мы сминаем отчаянно отбивающихся зверьков и в ярости топчем их тела на скользком от крови полу. И тут система наблюдения, засекшая беспорядок, останавливает поезд, да так, что мы валимся друг на друга и перемешиваемся в кучу-малуОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com