Ноктюрн для двоих - Страница 66

На лестнице раздались легкие быстрые шаги, так похожие на Ленины, что Игорь вздрогнул. Но это, разумеется, была не Лена, а ее мать. Ольга Васильевна протянула ему прохладную руку:

— Ты уже здесь? Давно? А это что за разгром? — Она шагнула через стопку перевязанных книжек.

— Славик, — пояснил Игорь. — Просил сказать, что книги заберет позже, может…

— Как тебе Лена? — перебила его Ольга Васильевна. Очевидно, сейчас ее волновало только одно. — Она сказала, что ты должен прийти в пять, и выставила меня за дверь.

— Ничего. Для человека, недавно переведенного из реанимации, ничего.

Игорь не стал говорить, что, как ему кажется, Лена чересчур бледна, быстро утомляется, что под глазами у нее не проходят синеватые тени. Ольга Васильевна и сама это все видела. Но, с другой стороны, ведь совсем недавно было гораздо хуже!

— Завтра врач просил меня прийти для беседы. В десять утра. — Ольга Васильевна озабоченно сдвинула брови. — Кажется, они закончили предварительное обследование и скажут, что намерены делать дальше.

Игорь вздохнул:

— Будем надеяться, что ничего такого уж страшного они не скажут. Я…

Он не договорил. Дверь открылась, и вошел Магницкий.

— Оленька, я поставил машину во дворе. Еле нашел место… — Он осекся и уставился на Игоря. Игорь же, в свою очередь, изумленно смотрел на него. Ольга Васильевна усмехнулась:

— Ну, вас друг другу представлять не надо.

— Не надо. — Игорь первым пришел в себя. Он знал от Лены, какую роль Валентин сыграл в жизни Ольги Васильевны, и никак не ожидал увидеть его здесь.

Магницкий смутился и подал Игорю руку. Тот поколебался, но пожал ее.

— Удивлен? — сказала Ольга Васильевна. — Старые обиды не живут вечно. Даже кровные.

— Ну что ж… — Игорь поискал нужные слова. — В общем-то, это даже хорошо…

Все замолчали. Чувство неловкости не проходило. Игорь сделал шаг по направлению к двери:

— Я, пожалуй, пойду…

— Может быть, чаю выпьешь? — спросила Ольга Васильевна. — Больше, правда, нечего предложить.

— Да нет, спасибо.

У лифта его догнал Магницкий:

— Слушай, куда ты идешь? Ведь не домой?

Игорь усмехнулся:

— А ты откуда знаешь?

— Я знаю, что дома ты не живешь с тех пор, как Лена попала в больницу. Оксана звонила.

— А… Ну и как мать?

— Честно? Плохо. Беснуется.

— Боюсь, ей уже ничто не поможет.

— Ты совсем ушел? — допытывался Магницкий.

— Не знаю. — Игорю почему-то не хотелось говорить, что он просто не может видеть Оксану Антоновну после того, что она сделала с Леной. Все-таки Оксана Антоновна его мать…

— И где ты живешь?

— Мир не без добрых людей…

На самом деле Игорь жил в мастерской одного знакомого художника, для нормальной жизни весьма мало приспособленной. Валентин Петрович порылся в кармане и сунул ему в руку брелок с ключами:

— Желтый от железной двери, маленький белый от верхнего замка, побольше — от нижнего.

Игорь с изумлением посмотрел на него:

— Это что?

— Ключи от моей квартиры. Улица Генерала Ермолова, дом 8, квартира 36. Шестой этаж. Доберешься? От Библиотеки Ленина на троллейбусе до конца.

Магницкий выжидательно смотрел на него. Игорь подбросил на ладони ключи, секунду поколебался, затем положил их в карман:

— Спасибо. Доберусь.

Ровно в десять Ольга Васильевна ждала у дверей кабинета. Обход еще не закончился, можно было так не торопиться. Она же с утра подгоняла Магницкого, боясь опоздать. Сейчас он остался внизу, в вестибюле.

Наконец в конце коридора показалась знакомая фигура. Ленин лечащий врач Константин Петрович — довольно молодой человек, высокий, даже долговязый, — имел характерную походку. Он был похож на грача на меже: при ходьбе будто подпрыгивал и вскидывал голову. Ольга Васильевна уже узнавала его издалека. Она кинулась ему навстречу.

— Здравствуйте! А я вас жду, жду…

— Извините, пожалуйста, — задержался.

Всегда такой улыбчивый и приветливый, сегодня Константин Петрович был необычно серьезен. Он взял Ольгу Васильевну под руку, провел в кабинет, усадил в кресло для посетителей. Потом сел за стол.

— Видите ли, Ольга Васильевна… — начал он и замолчал.

У нее возникло впечатление, что он специально медлит, не решаясь начать разговор, и она встревоженно посмотрела на него:

— Что-то случилось? Я же вижу — что-то не так. Обследование дало не те результаты, каких вы ожидали?

Константин Петрович невесело усмехнулся:

— Наоборот. Честно говоря, подтвердились самые худшие мои предположения.

У Ольги Васильевны потемнело в глазах. Он продолжил:

— Если не вдаваться в медицинские подробности — у вашей дочери прогрессирующий порок сердечного клапана. Скорее всего это наследственная болезнь. Ваши родители этим не страдали?

— Нет…

— А ваш муж или его родители? Я имею в виду Лениного отца.

Ольга Васильевна вздохнула:

— Не могу вам сказать. Мы очень давно разошлись и потеряли друг друга из виду.

Константин Петрович внимательно взглянул на нее:

— Но все-таки в данной ситуации было бы целесообразно попытаться его разыскать и выяснить. Течение болезни можно попробовать спрогнозировать, если знать, как она проходила у ближайших родственников.

Ольга Васильевна покачала головой и твердо сказала:

— Боюсь, это невозможно. Поверьте, это не женская блажь. Для спасения своей дочери я бы сделала все, что угодно. Но найти сейчас Лениного отца действительно невозможно.

Константин Петрович, кажется, что-то понял и настаивать не стал. Он продолжил:

— Ладно, постараемся обойтись без этих данных. Сейчас важнее другое: если все оставить как есть, болезнь будет стремительно прогрессировать. Никакие полумеры здесь не помогут.

— Что значит — полумеры? — тихо спросила Ольга Васильевна.

— Сердечные препараты и стационарное лечение раз в год, которое обычно проходят сердечники.

— Так… Что же поможет?

— Только оперативное вмешательство.

Константин Петрович достал какую-то схему, долго объяснял, что там у Лены не так и почему необходимы радикальные меры. Ольга Васильевна внимательно слушала, но не очень понимала, что ей говорят. В мозгу стучало страшное слово «операция». Когда Константин Петрович закончил объяснения, она спросила:

— И когда нужно оперировать?

— Как можно скорее.

— А… где?

Он невесело усмехнулся:

— Такие операции замечательно делают в США. У них хорошие клиники и высококлассные специалисты. Еще в Швейцарии. Отличный кардиологический институт в Германии, в Ганновере. Но, вы сами понимаете, это очень дорого стоит.

— А у нас?

— У нас? Профессор Буравский — специалист мирового уровня. Но очередь к нему расписана на год вперед. Вряд ли Лена может ждать так долго. Конечно, можно бы попытаться стимулировать деятельность сердечного клапана препаратами и держать ее под постоянным врачебным контролем. Но… вы понимаете, никаких гарантий в этом случае дать нельзя. Сердечники часто бывают непредсказуемы. Так что лучше бы найти способ прооперироваться на Западе. А если нет — будем ждать очереди у Буравского.

— А как долго она пробудет в больнице сейчас?

— В принципе мы можем ее выписать через неделю, когда курс обследования будет закончен. Больше мы, к сожалению, ничего сделать не в состоянии.

Ольга Васильевна встала:

— Спасибо.

— Не за что, — невесело усмехнулся Константин Петрович, провожая ее до двери. — Если будет нужно посоветоваться или захотите еще о чем-нибудь спросить — заходите, буду рад помочь.

Когда за посетительницей закрылась дверь, он сильно стукнул кулаком по столу, давая выход бессильной ярости. Ну почему молодая красивая девушка должна умереть только из-за того, что у государства нет денег на медицину!

Собравшись с духом, Ольга Васильевна пошла в палату к Лене. Лене ни об операции, ни о тяжести ее болезни пока ничего не говорили. А сама Лена сейчас чувствовала себя гораздо лучше и была уверена, что ничего страшного не происходит. В самом деле: обычно сердечники — люди пожилые, а ей всего двадцать с небольшим.