Ночные окна. Похищение из сарая - Страница 67

— Я-то извиню. А вот моя Верка не извинит. Она спит и видит, как эти деньги потратить.

— А знаешь что?! Когда она проснется, ты ей скажи, что работу нашел.

— ???

— Частного детектива в моей охранной фирме. Я давно хотел отдел частного сыска в ней организовать. Но все необходимых специалистов не мог найти. А ты такое запутанное дело в конце концов раскрыл. Похитителя на чистосердечное признание сумел раскрутить. Тебе и карты в руки…

Кострома

С чем, с чем, а с ироническим детективом в нашей стране дела обстоят благополучно. Ваш обозреватель затрудняется припомнить точную цифру раскрученных авторов, пишущих в этом жанре, но не в этом суть. Суть в том, что их много. И это модно. Даже кинопродюсеры, известные столь отчаянными жалобами на безденежье, как будто они возглавляют оборонные предприятия, охотно под это дело раскошеливаются. Однако проба огромного большинства этих произведений невысока (чего сами творцы скрывать и не думают), поэтому, когда видишь изящный и остроумный текст в этом жанре, радуешься, как будто золотую сережку нашел. И у Горького, и у Чехова есть произведения, в которых повествуется о загородной жизни. Схема, в общем, несложная: авторы собирают под одной крышей совершенно разных героев и заставляют их проявлять себя словами и поступками во взаимоотношениях друг с другом. Получается смешно. Антон Павлович первоначально ставит перед собой такую задачу. У Алексея Максимовича эффект происходит от обратного: над его героями гораздо легче смеяться, чем не смеяться, ибо их праздные разговоры о пользе труда, стыде безделья, позоре уныния и стремлении ко всеобщему благу сейчас кажутся наивными, но исполнены-то они хорошо, и потому нам смешно. Александр Анатольевич Трапезников схему не меняет, но собирает в санатории для душевно усталых явно карикатурных персонажей, хотя и близких к тем, что мы встречаем в окружающей нас реальной действительности — поэтому они кажутся такими смешными.

Но «Ночные окна» еще и детектив (классический английский, ибо пространство и количество героев ограничены «дачной» схемой). В нем сбывается пророчество Аллы Борисовны Ползунковой о собственном убийстве в мрачном гроте, разъясняется, кто такой Бафомет, по дому бродят призраки, и даже заходит речь о новейшей и сверхсекретной электромагнитной пушке. Да и доктор, хозяин лечебницы «Загородный Дом», который держит в ней реально сбрендившую жену, оказывается не таким уж ангелом — об этом читатель узнает из его сна. Перед нами полный набор таинственных и привлекательных позиций, изящно и остроумно собранный в веселящий коктейль. Несмотря на все эти ужасы, дамы и мужчины, искря бриллиантами и дорогими часами, попивая изысканные напитки и поедая невероятные десерты, рассказывают о себе и друг о друге такие подробности, делают это с таким наивным сознанием своей правоты и исключительности, что нам не смешно, а очень смешно. Однако среди этой болтовни проскакивает и горечь, с которой автор говорит о нашем с вами реальном мире. «Будет разрушен храм, мечеть и синагога. Отравлены воды и сожжены дома. Многое, что заставит содрогнуться… И он будет играть с вами, как кошка с мышкой…» Однако общему терапевтическому эффекту «Ночных окон» эти пророчества не мешают. Слишком тонок замысел произведения, свежо исполнение, слишком веселое оставляет впечатление.

Путешествия «агента семейной безопасности» Пантелеймона, в войлочной банной шапке и на стареньком велосипеде отправившегося на поиски похищенных из его сарая банок с солеными рыжиками, а нашедшего должность частного детектива, дают картинку жизни в российской провинции. Взгляд костромского журналиста и писателя Евгения Юльевича Камынина на эту жизнь — прямой, но добрый, он проникает в сущность героев, но видит в ней черты знакомые, симпатичные и жизнеутверждающие. Именно в этом прелесть повести «Похищение из сарая» (почти «Похищение из сераля» — так называлась опера Моцарта, которую он посвятил невесте). При другом взгляде в жизни за пределами Садового кольца можно усмотреть много чего иного.

Литературные аллюзии не ограничиваются названием. Досталось Николаю Гавриловичу Чернышевскому, озабоченному поисками ответов на актуальные вопросы российской жизни. Содержание снов Пантелеймоновой жены Веры Павловны колеблется от собственного магазина пиротехники (намек на свечной заводик, грезивший отцу Федору из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова), до, вдруг, антицеллюлитных спа-программ и стразов Сваровски… Ни блестящих стекляшек, ни несметных денег из Германии героям не светит. Однако они из-за этого не особенно переживают, и, после многих приключений, «распивают по случаю своего чудесного воскресения чекушку перцовки».

Сергей ШУЛАКОВ