Ночной огонь - Страница 8

Айдоре Виртц не хватало привлекательности; маленькая, тощая, энергичная женщина с хищными чертами лица и варварской копной кирпично-рыжих кудряшек, она нарочно носила платья кричащей расцветки и не меньше дюжины позвякивающих браслетов, часто на обеих руках. Госпожу Виртц приняли в круг «Парнасцев» — достаточно уважаемое сообщество среднего уровня, но там она оказалась в тупике. Несмотря на отчаянные усилия, ей отказывали в восхождении на ступень смекалистых «Сафардипов»; ею пренебрегали даже их соперники, склонные к авангардизму «Черные цилиндры».

Однажды она отвела Джаро в сторону: «Я хотела бы с тобой поговорить. Меня снедает любопытство».

Госпожа Виртц провела Джаро в опустевшую классную комнату, после чего некоторое время молча изучала его, опираясь руками на стол. «Джаро, тебе, конечно, известно, что ты превосходно выполняешь задания, — начала она. — По сути дела, иногда ты находишь поистине элегантные решения».

«Благодарю вас, — ответил Джаро. — Я стараюсь не лениться».

«Это очевидно. Господин Баскин говорит, что твои сочинения хорошо написаны, хотя ты всегда выбираешь темы, не касающиеся тебя лично, и никогда не выражаешь собственную точку зрения. Почему?»

Джаро пожал плечами: «Мне не нравится писать о себе».

«Это и так понятно! — отрезала госпожа Виртц. — Меня интересуют причины».

«Если бы я стал писать про себя, все подумали бы, что мне хочется хвалиться».

«Ну и что? Скирлет Хутценрайтер пишет самые оскорбительные, неслыханные вещи, и ей плевать на то, нравится это кому-нибудь или нет. У нее нет никакого представления о сдержанности!»

Джаро удивился: «И вы советуете мне писать так же?»

Госпожа Виртц вздохнула: «Нет. Но ты мог бы рассмотреть возможность другого подхода. Ты ведешь себя, как гордый отшельник. Почему бы тебе не выбрать какое-нибудь общественное движение и не плыть вместе со всеми по течению, стараясь обогнать других?»

Джаро улыбнулся: «Наверное, потому, что я на самом деле гордый отшельник!»

Госпожа Виртц поморщилась: «И тебе, конечно, хорошо известно значение этих слов?»

«Ну, насколько я понимаю, гордый отшельник — человек на уровне «устричных кексов», но ему не приходится платить членские взносы».

Госпожа Виртц отвернулась и подошла к окну. Помолчав, она снова повернулась к Джаро и сказала: «Я хотела бы объяснить тебе что-то очень важное. Пожалуйста, слушай меня внимательно».

«Да, госпожа Виртц».

«Ты не можешь найти дорогу в жизни, не прилагая все возможные усилия к тому, чтобы взобраться как можно выше по общественной лестнице».

Джаро хранил терпеливое молчание. Айдора Виртц подавила в себе порывистое желание взъерошить ему волосы. Если бы у нее был такой сын, как бы она его баловала! Она спросила: «Насколько я помню, твои родители преподают в Институте?»

«Да».

«И при этом предпочитают быть профанами. Должна заметить, — торопливо прибавила она, — что в этом нет ничего предосудительного! Я, однако, предпочитаю социальное восхождение, со всеми его изощренными нелепостями. Как насчет тебя? Ты же не хочешь оставаться профаном? Тебе пора взойти на первую ступеньку. Первой ступенькой обычно становится «Молодежный легион». Туда принимают всех подряд, так что престиж невелик. Но оттуда открывается дорога в более весомые клубы — в любом случае, каждому приходится с чего-то начинать».

Улыбнувшись, Джаро покачал головой: «Для меня это было бы потерей времени. Я собираюсь стать астронавтом».

«Как? О чем ты говоришь?» — переспросила ошарашенная госпожа Виртц.

«У астронавтов интересная жизнь, они ищут новые планеты на окраинах Галактики! Астронавтам не нужно вступать в клубы».

Айдора Виртц поджала губы. «Типично мальчишеские фантазии! — подумала преподавательница математики, — Хотя от него можно было бы ожидать меньшей наивности». Вслух она сказала: «Все это замечательно. У астронавтов, может быть, действительно увлекательная жизнь — но это одинокая, необщительная жизнь, вдалеке от семьи и без поддержки чудесных клубов! Астронавт не может веселиться на вечеринках, участвовать в политических демонстрациях, маршировать на парадах с высоко поднятым знаменем! Тебя никогда не выберут членом престижного клуба избранных, если ты пропадешь в глубинах космоса!»

«Меня это не интересует».

Госпожа Виртц разволновалась: «Ты неправильно представляешь себе вещи! Реальностью нельзя пренебрегать, действительность требует общественного взаимодействия! Тот, кто улетает в космос, тем самым стремится избежать проблем настоящей жизни!»

«Только не в моем случае, — возразил Джаро. — У меня есть важные дела — их невозможно сделать на Галлингейле».

Госпожа Виртц взяла Джаро за плечи и слегка встряхнула его: «Уходи, Джаро! Больше не могу с тобой спорить! Если в тебя когда-нибудь влюбится девушка, ее судьба будет достойна сожаления — твое упрямство будет ежеминутно выводить ее из себя!»

Джаро облегченно направился к двери. Перед тем, как выйти, он обернулся: «Прошу прощения, если я сказал что-нибудь, что вас расстроило. Я не хотел вас обидеть».

Айдора Виртц усмехнулась: «Знаю я вас — притворяетесь паиньками, а потом все равно делаете все по-своему! Иди, лучше сделай что-нибудь, что меня приятно удивит!»

Джаро рассказал Альтее о странном собеседовании с преподавательницей: «Она хочет, чтобы я вступил в «Молодежный легион»».

Альтея огорченно покачала головой: «Уже? Мы надеялись, что эта проблема не возникнет так рано». Они прошли в кухню и сели за стол. Альтея продолжала: «В Танете практически каждый стремится к восхождению по лестнице престижа. Некоторым это удается: «парнасцев» иногда принимают в «Черные цилиндры» или в «Подлесок»; оттуда можно проникнуть в Квадратуру круга, а затем, если особо отличиться, стать членом клуба «Валь-Верде», «Цыплят-извращенцев» или «Жирандолей». Наконец, в редчайших случаях самым пробивным удается взобраться на высшую ступень — например, заменить умершего без наследников «устричного кекса». Конечно, существуют многие другие маршруты восхождения». Альтея следила за реакцией Джаро: «Тебя это интересует?»

«Не слишком».

«Как тебе известно, твой отец и я не вступаем ни в какие клубы. Мы — «непримкнувшие», как говорили раньше, или «профаны», как выражаются теперь. У нас нет социального статуса. У тебя его тоже нет. Подумай об этом. Если в конце концов ты захочешь вести себя так, как все, ты можешь вступить в «Молодежный легион», а потом, когда почувствуешь, что ты достаточно популярен, перейти на уровень повыше и стать «сладким помидором» или «зуавом», например. Ты никогда не будешь одинок — у тебя будет много друзей, ты будешь участвовать в десятках спортивных игр и состязаний, и никто не станет называть тебя «профаном». Кроме того, ты будешь тратить время — очень много времени! — на то, чтобы говорить приятные вещи людям, которые тебе не нравятся. Тебе придется платить крупные взносы, носить значок своего клуба и говорить на клубном жаргоне. Тебе это может понравиться — многие чувствуют себя в такой среде, как рыбы в воде. Другим кажется, что быть профаном гораздо проще».

Джаро задумчиво кивнул: «Я сказал госпоже Виртц, что вступать в клуб было бы для меня пустой тратой времени, потому что я хочу стать астронавтом».

Альтея попыталась не рассмеяться: «И что она ответила?»

«Она, в общем-то, рассердилась. Сказала, что я хочу избежать проблем настоящей жизни. Но я объяснил, что это не так, что мне просто нужно кое-что сделать, а это невозможно сделать на Галлингейле».

«Неужели? — Альтея внезапно встревожилась. — Что именно тебе нужно сделать?»

Джаро отвернулся. Он не хотел обсуждать эту щекотливую тему. Тщательно выбирая слова, он медленно ответил: «Мне хотелось бы узнать, откуда я взялся — что случилось в те годы, которых я не помню».

У Альтеи душа ушла в пятки. Она и Хильер надеялись, что Джаро потеряет интерес к прошлому и больше не будет всерьез размышлять о событиях раннего детства. Судя по всему, они ошибались.