Ночная погоня(сборник) - Страница 2

Большими телепатическими способностями обладает и герой рассказа Лестера Дель Рея «Крылья ночи», житель Луны Лъин, оставшийся единственным представителем некогда огромного и могущественного племени. Лъин — это особая форма жизни, в которой нет деления на животный и растительный мир, на мужчин и женщин, а живые существа могут есть камни. Именно телепатический дар помогает Лъину установить контакт с прилетевшими в лунный кратер землянами, у которых он достает медь, необходимую ему для продления жизни племени.

Бережное отношение к необычным формам жизни отличает и героя рассказа Т. Сальвадора «Марсуф на планете Спирео». Слепой человек благодаря своей сердечности и доброте добивается взаимопонимания с местным «львом» и раскрывает тайну обитателей планеты Спирео.

Мы знаем, что человек может вступать в контакт и с дельфинами, о чем рассказывает нам болгарский фантаст Л. Дилов («Еще раз о дельфинах»). Когда-то (и не так давно) люди охотились и на китов, и на дельфинов. Теперь такая охота запрещена — их осталось очень мало. Тем более важно осознать, что эти разумные существа, радостно вступающие в контакт с человеком, — особое чудо природы.

Вопрос об отношении к животным, в частности к домашним, один из острых вопросов бытия современной цивилизации, в которой не последнее место занимают проблемы рентабельности, выгоды. В рассказе Р. Льописа «Сказочник» рисуется мир будущего, в котором все определяется выгодой. Зачем кошки и собаки, если для дела они больше не нужны? Раньше они сторожили дома, ловили мышей, а теперь все это не требуется. Конкурентами этих животных выступили роботы. Но мир, где законы нравственности попираются, стоит на шатких основаниях. И в конце концов и людям пришлось покинуть Землю — ее хозяевами стали роботы. Опасно и безнравственно подходить ко всему живому на Земле только с точки зрения прямой выгоды. Ведь домашние животные дают человеку столько радостей, что их не купишь ни за какие деньги! Жизнь прекрасна своим разнообразием. И когда исчезает навеки тот или иной вид животного или растения, занесенный в Красную книгу, Земля утрачивает навек частицу своего богатства и величия, а человек оказывается обделенным.

В этом смысле символичен последний рассказ сборника — «Зеленое утро». Он, как и первый рассказ, принадлежит перу одного из самых любимых советскими читателями зарубежных фантастов Рэя Брэдбери. Благодаря космонавту Дрисколлу на Марсе вырастают сплошной стеной земные деревья. После дождя они растут не по дням, а по часам, поднимаются навстречу золотистому солнцу и словно поют гимн жизни, ее многообразию и величию, гимн природе, которая очень нуждается в вашей помощи.

Е. Ванслова

Объявление на стене расплылось, словно его затянуло пленкой скользящей теплой воды; Экельс почувствовал, как веки, смыкаясь, на долю секунды прикрыли зрачки, но и в мгновенном мраке горели буквы:

В глотке Экельса скопилась теплая слизь; он судорожно глотнул. Мускулы вокруг рта растянули губы в улыбку, когда он медленно поднял руку, в которой покачивался чек на десять тысяч долларов, предназначенный для человека за конторкой.

— Вы гарантируете, что я вернусь из сафари живым?

— Мы ничего не гарантируем, — ответил служащий, — кроме динозавров. — Он повернулся. — Вот мистер Тревис, он будет вашим проводником в Прошлом. Он скажет вам, где и когда стрелять. Если скажет «не стрелять», — значит, не стрелять. Не выполните его распоряжения, по возвращении заплатите штраф — еще десять тысяч, кроме того, ждите неприятностей от правительства.

В дальнем конце огромного помещения конторы Экельс видел нечто причудливое и неопределенное, извивающееся и гудящее, переплетение проводов и стальных кожухов, переливающийся яркий ореол — то оранжевый, то серебристый, то голубой. Гул был такой, словно само Время горело на могучем костре, словно все годы, все даты летописей, все дни свалили в одну кучу и подожгли.

Одно прикосновение руки — и тотчас это горение послушно даст задний ход. Экельс помнил каждое слово объявления. Из пепла и праха, из пыли и золы восстанут, будто золотистые саламандры, старые годы, зеленые годы, розы усладят воздух, седые волосы станут черными, исчезнут морщины и складки, все и вся повернет вспять и станет семенем, от смерти ринется к своему истоку, солнца будут сходить на западе и погружаться в зарево востока, луны будут убывать с другого конца, все и вся уподобится цыпленку, прячущемуся в яйцо, кроликам, ныряющим в шляпу фокусника, все и вся познает новую смерть, смерть семени, зеленую смерть, возвращение в пору, предшествующую зачатию. И это будет сделано одним лишь движением руки…

— Черт возьми, — выдохнул Экельс; на его худом лице мелькали блики света от Машины. — Настоящая Машина времени! — Он покачал головой. — Подумать только. Закончись выборы вчера иначе, и я сегодня, быть может, пришел бы сюда спасаться бегством. Слава богу, что победил Кейт. В Соединенных Штатах будет хороший президент.

— Вот именно, — отозвался человек за конторкой. — Нам повезло. Если бы выбрали Дойчера, не миновать нам жесточайшей диктатуры. Этот тип против всего на свете — против мира, против человечности, против разума. Люди звонили нам и справлялись — шутя, конечно, а впрочем… Дескать, если Дойчер будет президентом, нельзя ли перебраться в тысяча четыреста девяносто второй год. Да только не наше это дело — побеги устраивать. Мы организуем сафари. Так или иначе, Кейт — президент, и у вас теперь одна забота…

— …убить моего динозавра, — закончил фразу Экельс.

— Tyrannosaurus Rex. Громогласный Ящер, отвратительнейшее чудовище в истории планеты. Подпишите вот это. Что бы с вами ни произошло, мы не отвечаем. У этих динозавров зверский аппетит.

Экельс вспыхнул от возмущения:

— Вы пытаетесь испугать меня?

— По чести говоря, да. Мы вовсе не желаем отправлять в Прошлое таких, что при первом же выстреле ударяются в панику. В том году погибли шесть руководителей и дюжина охотников. Мы предоставляем вам случай испытать самое чертовское приключение, о каком только может мечтать настоящий охотник. Путешествие на шестьдесят миллионов лет назад и величайшая добыча всех времен! Вот ваш чек. Порвите его.

Мистер Экельс долго смотрел на чек. Пальцы его дрожали.

— Ни пуха ни пера, — сказал человек за конторкой. — Мистер Тревис, займитесь клиентом.

Неся ружья в руках, они молча прошли через комнату к Машине, к серебристому металлу и рокочущему свету.

Сперва день, затем ночь, опять день, опять ночь; потом день — ночь, день — ночь, день. Неделя, месяц, год, десятилетие! 2055 год. 2019. 1999! 1957! Мимо! Машина ревела.

Они надели кислородные шлемы, проверили наушники.

Экельс качался на мягком сиденье — бледный, зубы стиснуты. Он ощутил судорожную дрожь в руках, посмотрел вниз и увидел, как его пальцы сжали новое ружье. В Машине было еще четверо. Тревис — руководитель сафари, его помощник — Лесперанс и два охотника — Биллингс и Кремер. Они сидели, глядя друг на друга, а мимо, точно вспышки молний, проносились годы.

— Это ружье может убить динозавра? — вымолвили губы Экельса.

— Если верно попадешь, — ответил в наушниках Тревис. — У некоторых динозавров два мозга: один в голове, другой ниже по позвоночнику. Таких мы не трогаем. Лучше не злоупотреблять своей счастливой звездой. Первые две пули в глаза, если сумеете, конечно. Ослепили, тогда бейте в мозг.

Машина взвыла. Время было словно кинолента, пущенная обратным ходом. Солнца летели вспять, за ними мчались десятки миллионов лун.