Ночь вампиров - Страница 23

Очередь, пущенная Борцовым, легла удачно. Одна из пуль попала Елизарову в ногу. Сперва ему показалось, что ударило по голени палкой. Сгоряча он пытался рвануться вперед, но нога не слушалась, и он упал. К нему подскочил Топорок.

— Что с тобой?

— Нога! Мать его в душу… Дай мне руку!

Топорок поморщился. Он представил, какую боль испытывает Елизар. Сам Топорок не терпел боли, оттого ходил со ртом, полным гнилушек, из которого воняло, как из помойки. Ах, жаль мужика! И никто не знает, сколько ему придется мучиться. Другу надо помочь. Он не должен стонать от страданий. Пусть замолчит. А молчат только мертвые.

Топорок нагнулся, приставил автомат к животу Елизарова и дважды нажал на спуск.

В то же мгновение луч прожектора пропорол тьму. Это Тимоха Янченко, часовой с северной вышки, осветил место, откуда слышались выстрелы…

Начальник караула прапорщик Василий Койда был из крестьянского рода — обстоятельный, работящий и спокойный мужик. В армию он пошел лишь потому, что работать в колхозе за мнимый трудодень и реальную бригадирскую благодарность сил и желания на оставалось. И вот уже двадцать лет Койда шел за армейским плугом, прокладывая невидимую борозду то по каменистой семипалатинской степи, где он служил на ядерном полигоне, то вел ее по кочкарникам Архангельской области, пока, наконец, не попал в тихое место, на базу «Буран».

Ни острым тактическим мышлением, ни жесткой решительностью прапорщик не отличался, но неожиданно для себя, едва раздались выстрелы на охраняемой территории, принял удивительно правильное решение.

В зоне стреляли! Эти звуки мгновенно связались в сознании Койды с тем, о чем говорилось на совещании перед разводом караула. Вот оно, нападение, состоялось!

Слабым местом, как считал Койда, могло оказаться караульное помещение. Две смены караула, запертые в домике, могут быть легко заблокированы и лишены маневра двумя автоматчиками. Поэтому, подав команду «Караул, в ружье!» и нажав кнопку тревожной сирены, прапорщик сразу же выслал наружу двух солдат. Отправляя, наставлял по отечески:

— Хлопцы, только не лезть на рожон. Как вышли из караулки — сразу залечь. Нам главное сохранить свободным выход. Вышли — залегли за трубы, ясно? Кто ни появится — к караулке не подпускать. Вернется смена — вызывайте меня. Чует мое сердце, это на них напали…

Наставления Койды сыграли добрую роль. Смерть Елизарова изменила планы нападающих. Было ясно, что операция сорвалась и вынести груз с территории не удастся. Оставалось уносить ноги. И Погосян приказал отходить. Боевики бросились к бойлерной, сохраняя надежду уйти по туннелю. И тут их остановил оклик:

— Стой, кто идет?!

Армяне, бежавшие впереди, ударили из автоматов. И тогда из-за бетонных труб, завезенных недавно на территорию техзоны для каких-то работ, полоснули в ответ два других автомата.

Путь к бойлерной был отрезан…

Озеро Сузок. Пост у причала

Рудик Морозов возвращался из похода в деревню выжатый, как лимон, но весьма довольный собой. Уж как ни старалась, как ни тегусила его баба «Танк», он, скромный солдат, устоял, не сдался, не поднял рук, не запросил пощады, и вот идет назад, живой и даже веселый, ха-ха!

Приблизившись к причалу, хитрый Рудик спрятался за ствол сосны, чтобы оглядеться. Самой большой опасностью для него было появление на посту проверяющего офицера, поэтому выходить из леса без разведки не следовало.

Его сразу насторожила распахнутая настежь дверь караульного домика. Казалось бы, мелочь, но именно она прозвучала предупреждением об опасности: открытая дверь выбивалась из привычного ряда явлений. Дело в том, что у озера круглые сутки вились тучи кровососов — мошек и комаров. Чтобы они не залетали в домик, форточка была затянута плотной сеткой, а дверь солдаты постоянно держали закрытой. Это правило соблюдалось куда точнее и более неуклонно, чем многие другие, записанные в уставы и инструкции: за пренебрежение им солдатам в полном смысле слова приходилось расплачиваться кровью.

Едва увидев распахнутую дверь, Рудик поначалу чуть было не заорал: «Эй, Валерка! Комаров душить сам будешь!» — но внезапная мысль удержала его от этого. Валерка всегда отличался особой аккуратностью и оставить дверь открытой не мог. Чтобы разобраться, в чем дело, стоило немного понаблюдать за постом. Как выйти на удобную для наблюдения позицию, Рудик знал хорошо. Тактику такого подхода солдаты выработали давно. Не доходя до караулки полсотни метров, сворачивали с тропки, спускались в овражек и шли по нему до дренажной канавы, которую в кои-то времена здесь прорыли мелиораторы. Из канавы, края которой поросли густым кустарником, можно было прекрасно разглядеть все, что творится на посту.

Сняв с плеча автомат, Рудик пересек опушку, нырнул в канаву и, согнувшись, стал пробираться к намеченной позиции. Неожиданно он споткнулся и упал. Из куста торчали чьи-то ноги, обутые в сапоги.

Поначалу Рудик хотел выругаться, решив, что Валерка вздумал подшутить и спрятался от него. Но мысль эта оказалась мгновенной, мимолетной. Она лишь сверкнула и тут же ушла, уступив место страшному по своей сути пониманию действительности. Слишком неестественной, окостенелой была поза человека, о тело которого споткнулся Рудик. Человек был мертв. У Рудика задрожали руки. Кровь отлила от головы, и вместе с приступом тошноты он ощутил, как стало мутиться сознание.

Первым желанием, рожденным ужасом, было желание убежать. Рудик уже рванулся было, но застыл на месте, скованный внезапным прозрением: «Валерку убили». И скорее всего для того, чтобы завладеть автоматом. В последнее время в народе, потерявшем державу, расплодилось множество охотников за оружием. С бухты-барахты в лес, к воинскому причалу, не попрется никто. Выходит, за постом следили. Если так, то убийца знает, что есть и второй солдат с автоматом. Во всех случаях обнаружить себя необдуманными действиями было бы смертельно опасно. С другой стороны, нельзя оставлять бандитов безнаказанными…

Рудик отполз по канаве к кустам, осторожно встал на колени, огляделся. Ничего подозрительного. Теперь надо было подобраться поближе к берегу, но идти по опушке он не решился, опасаясь, что его сразу же заметят. Прячась за деревьями, он подолгу задерживался на месте, прежде чем двинуться дальше. Сапоги Рудика утопали в мягком пружинящем слое мха, и это делало его шаги бесшумными.

Тальник, очерчивавший границы озера, то приближался к самой воде, то отдалялся от нее. Но зеркало озера просматривалось достаточно хорошо. Оно лежало холодное, неуютное, ртутно поблескивая в призрачном свете. От воды на берег медленно натягивало зыбкую пелену тумана. Вот она выползла на берег, добралась до кустов, стала цепляться за них…

Боясь, что скоро видимость исчезнет совсем, Рудик старался определить присутствие посторонних на слух. Тишина, однако, была удивительно глубокой и беспредельной. Легкий ветерок, еще недавно шумевший в вершинах сосен, утих. Не слышалось птичьего писка, кваканья лягушек. Даже комары перестали зудеть над головой.

Неожиданно Рудик увидел человека. Тот сидел у кустов лицом к озеру. Кто он?..

Осторожно улегшись под куст, Рудик до рези в глазах вглядывался в сумрак. Темнота не позволяла хорошенько разглядеть незнакомца. Он видел только темную загадочную фигуру.

Время тянулось томительно долго. Вдруг человек шевельнулся. Рудик замер, прижавшись к земле. Теперь он знал — перед ним чужой. И не просто чужой — враг. За плечом у него висел автомат Валерки. Рудик узнал его по ремню, который Валерка перед дежурством обмотал бинтом, чтобы не затирать рубашку и погон. Бинт так и остался. А вот автомат висел на чужом плече.

Осторожно, боясь выдать себя неверным движением, громким вздохом или треском ветки, Рудик поднял автомат и прицелился в широкую, как каменная плита, спину. Положил палец на спуск и неожиданно понял — мушка не держала цели. Руки дрожали, темная спина мгновенно потеряла четкость очертаний, словно расплылась, сливаясь с мраком. Рудик закрыл глаза, глубоко вздохнул, и в этот миг впереди послышался шорох. Рудик открыл глаза и увидел, что чужой, еще мгновение назад сидевший на корточках, вдруг встал во весь рост. Рудик похолодел: а что, если его заметили? Он прицелился во второй раз и потянул спусковой крючок. Перед глазами полыхнуло желто-багровое пламя. Звук выстрела прокатился над озером и эхом вернулся от кромки леса…