Ночь вампиров - Страница 19

Развод караулов и смена их проводились ежедневно в восемнадцать часов. В шестнадцать в класс привели солдат караульной роты. Среди них и те, которые на новые сутки заступали в наряд. В учебный класс пришли также заместитель начальника базы подполковник Иконников и офицер штаба майор Якушев. Они сели за стол рядом с инспектирующим, хотя тут же поспешили обозначить свою второстепенную роль.

— Начинайте, товарищ майор, — предложил Ныркову подполковник. — Вы здесь у нас хозяин.

Нырков спрятал улыбку. Он хорошо знал цену своей свободе. Она определялась длиной привязи, на которой ему позволяли двигаться уставные порядки.

— Товарищи солдаты и офицеры! — начал Нырков. — Одна из позиций, которую проверяет инспекция, — это безопасность базы, надежность ее охраны. Первый вопрос к вам всем: все ли здесь в норме? Какие существуют неиспользованные возможности? Прошу смелее. Говорите.

Никто на призыв не откликнулся. Все сидели с серьезными лицами, но то была серьезность, рожденная не столько мыслью, сколько безразличием.

— Прошу смелее, — повторил свой призыв Нырков.

— А никто и не боится, — подал голос чернявый остроглазый лейтенант, сидевший в первом ряду. — Просто от разговоров у нас пользы нет.

Солдаты довольные зашевелились, заулыбались.

— Чувствуется, вам есть что сказать, — обрадовался Нырков. — Так скажите.

— Зачем?

— Разве вас не интересует служба? — в голосе Ныркова прозвучала досада.

— Так точно, не интересует. Я подал рапорт об увольнении в запас.

— Придет приказ на ваше увольнение, тогда о службе можете не думать. А сейчас я все же прошу вас вспомнить о деле.

— Будто оно здесь кого-то интересует всерьез, — дерзко заметил лейтенант.

— Меня интересует, — сказал Нырков. — И у вас нет оснований мне не верить.

— Тогда доложите своим начальникам, что объект такого рода, как наш, надо охранять всерьез. То, что здесь находится, — не сельхозтехника. Потому и правила должны быть самыми строгими.

— Что вы имеете в виду? Кстати, вы даже не представились…

— Лейтенант Тырин. Командир второго взвода. Недостатком охраны считаю отсутствие специально подготовленной группы для борьбы с террористами, а также…

— Выпейте валерьянки, Тырин, — недовольно оборвал его подполковник Иконников. — Откуда здесь у нас террористы? От сырости?

Майор Якушев одобрительно хохотнул.

— Хорошо, — сказал лейтенант. — Пусть не с террористами, а с боевиками. Сегодня организованная преступность — факт реальной жизни. Боевики хорошо вооружены, дерзки и непредсказуемы. Владеют приемами ближнего боя. А наш обычный караул — вчерашние школьники, которые стреляют из автоматов раз в полгода. По фанерным щитам. Насколько я знаю, уже целый год не было практического гранатометания. Если случится нападение, караульных придется посылать на заклание. Навыков ближнего боя у них нет.

— Садитесь, Тырин, — предложил Иконников раздраженно. — Еще немного, и майор из центра решит, что попал в район с особо опасной обстановкой. А ваше пренебрежительное отношение к солдатам, которые здесь честно служат, меня, признаюсь, настораживает. Если случится что-то…

— То хуже ничего не придумаешь! — в свою очередь, перебил подполковника Тырин. — Для всякого дела нужны специалисты. Почему мы не верим, что сегодня преступники могут оказаться вооруженными и подготовленными лучше, чем караул?

— Пушку подвезут, — сказал майор Якушев и снова хохотнул.

— Не делайте из меня дурака, товарищ майор, — сказал Тырин резко. — Дело не в оружии, а в вооруженности. Сколько раз я говорил, что часовых следует снабдить рациями. Кто-нибудь прислушался? Сколько раз предлагал отработать на месте варианты отражения внезапного нападения на караул. Кто-нибудь меня поддержал? Скажите, где мой рапорт, в котором предлагалось подготовить в составе караульной роты специальную группу по борьбе с террористами?

Иконников сидел набычившись. Лицо его медленно краснело, на щеках двигались крутые желваки. Было видно, что подполковник изо всех сил сдерживает себя. Наконец он не выдержал.

— Хватит, Тырин! Ваши страхи нам хорошо известны. Я смотрел ваш формуляр в библиотеке. Там записаны одни детективы. От такого чтива у вас в голове сплошная криминальная каша. Надо чаще обращаться к уставам. — Повернувшись к инспектору, Иконников добавил: — До базы лейтенант Тырин служил в Закавказье. Оттуда и привез все свои страхи…

— У вас все, товарищ подполковник? — спросил Нырков с подчеркнутой вежливостью. Иконников кивнул утвердительно. — Ваши соображения, товарищ лейтенант, — сказал Нырков, глядя на Тырина с симпатией, — кажутся мне крайне интересными. А то, что вы сравниваете положение на базе с тем, что узнали в Закавказье, называется стремлением обобщить боевой опыт. Когда вы писали рапорт?

— Знаете что, товарищ майор, кончим эту игру. Я ведь не мальчик. Мне весь наш разговор напоминает анекдот…

— Серьезно? — в голосе Ныркова не слышалось ни раздражения, ни обиды. — Какой именно?

— Старшина проверяет, насколько находчив солдат. Дает ему вводную: «Вы стоите на железнодорожном переезде. Видите, как по одному пути навстречу друг другу летят два поезда. Ваши действия?» — «Подаю сигнал опасности руками». — «Дело происходит ночью, и рук не видно». — «Подаю сигнал фонариком». — «У вас его нет с собой». — «Тогда я отбегу подальше, потому что бэмс будет ой какой сильный!»

Солдаты засмеялись, лишь Иконников и Якушев сидели нахмурившись.

— И что, — спросил Нырков, — вам кажется, наш разговор идет по той же схеме?

— Почти.

— Значит, мы друг друга не поняли. Меня в самом деле интересует, найдется ли у вас красный флажок и фонарик. Солдат на переезде меньше всего отвечает за столкновение поездов. Для этого на железной дороге существуют стрелочники и обходчики. Вы же поставлены охранять секретный военный объект. Чтобы не попасть впросак, нужно предусмотреть все мелочи.

— Мы к этому готовы, — сказал Иконников. — К сожалению, в ногу у нас идет только поручик Тырин.

Никто не засмеялся. Эта молчаливая демонстрация солидарности позволила Ныркову понять, что солдаты относятся к беспокойному лейтенанту совсем по-иному, нежели Иконников и Якушев.

Нырков встретился взглядом со светлоглазым сержантом-крепышом. Он сидел во втором ряду, расправив ровные сильные плечи, и за все время ни разу не улыбнулся.

— А у вас, товарищ сержант, — спросил Нырков, обращаясь к нему, — есть предложения?

— Естественно, есть.

— Какие именно?

— Я считаю, товарищ майор, что на постах стоило бы оборудовать бетонные стенки. Хотя бы в полроста. И лучше полукруглые.

— Для чего? — удивился Нырков.

— На седьмом посту часовые чувствуют себя очень неуютно. Площадка голая, а вокруг лес. И никакого укрытия. Если произойдет нападение, то из темноты можно снять часового без особого труда.

Иконников засмеялся и укоризненно закачал головой.

— Вот уж от вас не ожидал, сержант Елизаров! Что такое на всех сегодня напало? Можно подумать, что мы в Ольстере или в ЮАР. Бетонные стенки… Предложите еще вооружить часовых противотанковыми ракетами…

— Понял вас, товарищ подполковник, — сказал сержант и сел.

— Видите, товарищ майор, — прозвучал голос из заднего ряда, — на наши заботы здесь всегда есть ответ. Не надо — и все.

— Кто вы? — спросил Нырков.

— Рядовой Борцов, — поднялся с места и назвал себя неприметный с виду, круглолицый солдат. — Теперь в армии служат «от» и «до», не больше и не меньше.

— Почему вы так считаете? — спросил Нырков. — Это очень серьезное обвинение.

— Чтобы служить по чести, нужно иметь убежденность в том, что это твоя обязанность.

— Разве служба в армии перестала быть делом чести?

— Для меня — да. Это скорее крепостная повинность для дурака из рабочей семьи.

— Я из семьи инженеров, однако тоже служу, — сказал Нырков.

— Вы сами избрали профессию. Учились. Теперь тянете лямку. А меня в армию забрали…