Ночь так темна (ЛП) - Страница 9

- Микаэла, - говорит Санджана, и в ее голосе нет ни грамма сожаления.

Я думаю, они с ней закончили.

Санджана спотыкается, когда мы поворачиваем за угол, чтобы добраться до следующих комнат.

- Я не думаю, что я смогу... - задыхается она, говоря глухо, когда останавливается, прислонившись к стене коридора. В тусклом серебристом свете колец Патрона весь ее левый рукав выглядит как пропитанный чернилами.

Дверь ближайшей к нам комнаты открывается и вырисовывается силуэт — это мужчина, в руках которого находится что-то с едва подсвеченным экраном. Возможно, электронный регистратор. Свет от него обрисовывает черты его лица, когда мужчина нерешительно делает шаг вперед.

- Санджана?

- Джейкоб, - шепчет она хрипло.

Он спешит вперед, поднимая электронный регистратор, чтобы у него появилась возможность взглянуть на нас со светом. Свет позволяет мне нормально посмотреть на руку Санджаны. Желчь поднимается в моем горле, как будто меня ударили в живот. Ожоги на руке - это масса необработанных, блестящих волдырей и крови, льющейся из пореза на запястье.

- О мой Бог. - Он отшатывается, и я быстро протягиваю руку, чтобы ухватить его.

- Держите подсветку так, что бы я мог все рассмотреть, - резко говорю я, когда Санджана пошатывается. Я не могу представить, как она продержалась так долго. Она не продержится больше ни минуты. Я не могу потерять ее сейчас. Он светит ей на руку, я стаскиваю футболку через голову и обертываю ее вокруг ее запястья. Она кричит, и распахиваются другие двери, являя ученых вооруженных настольными лампами и другой утварью, которую я не могу разобрать в темноте. Человек со светом призывает их остановиться, когда я снимаю пояс и обматываю его вокруг ее запястья, туго стягивая.

Другая женщина торопится встать за Санджаной, чтобы подхватить ее, когда я затягиваю ремень, и мы вместе ловим ее, когда у нее подгибаются колени.

- Что происходит? - спрашивает она, обернув руку вокруг плеч Санджаны. - Почему вы помогаете нам?

- Потому что я не с ними, - отвечаю я, сделав быстрый подсчет в уме. Девять исследователей, плюс Санджана — все, кого мы ожидали с убитым доктором Стюартом. - Мы выберемся отсюда.

Исследователи просто безучастно смотрят на меня, как звери, выстроившиеся в очередь на бойню. Я воздерживаюсь от проклятия. Это всегда была самая трудная часть — сказать что-то, в тот денек, что у меня был. Способность Санджаны продолжать двигаться заставляет меня задуматься, что, возможно, я могу заставить их двигаться тоже, но это один шанс на миллион. Перепуганные гражданские лица передо мной только что слышали через динамики, как застрелили их коллегу, теперь покрытая кровью Санджана, а им явно было обещано, что они не пострадают, если они будут сотрудничать.

Их комнаты сейчас должны казаться им самым безопасным местом, где можно спрятаться. А у нас даже нет времени, чтобы спорить.

Я начинаю с Джейкоба, который хотя бы вышел из своей комнаты, когда мы подошли, и с женщины, чьи руки обвиты вокруг Санджаны, в свою очередь встречаясь с каждым из них взглядом в тусклом свете. Тратя драгоценные секунды, смотрю им в глаза, давая знать, чего стою.

- Мы должны уходить, - говорю я тихо и медленно, каждый из них кивает.

Я прохожу вдоль исследователей, стоящих вдоль стены, как будто они выстроились в ряд для осмотра, сжимая их импровизированное оружие побелевшими костяшками пальцев. Я читаю их имена с халатов, как могу, задабриваю их, делаю свой голос тверже и раздаю приказы, и после самой долгой минуты в моей жизни, они один за другим они выходят вперед, готовые идти, пока не остается только один человек, стоящий в дверях, сжимающий в руке зазубренный кусок пластины, вырванный из принтера. Он отказывается сдвинуться с места, даже когда я кричу на него следовать за нами. Я не могу оставить его позади. Мне придется оставить его позади, или все остальные тоже погибнут.

Затем Санджана оказывается рядом со мной, стоя самостоятельно, выпрямив спину, бледная как полотно от потери крови — даже пошатываясь, она в команде, и я знаю к тому же, что его глаза сфокусированы на ней, и что она это чувствует.

- Малкольм, если ты не притащишь свою задницу сюда и не пойдешь с нами, твой труп окажется под твоим же столом, - резко говорит она. - Пошевеливайся.

И чудесным образом, он повинуется. Очевидно, иногда угрозы действуют на гражданских.

Двое коллег Санджаны еще раз берут ее под руки, и хотя она кричит от боли из-за прикосновения, мрачно цепляется за сознание. Мы направляемся по коридору, и сирены внезапно замолкают - наши шаги резко ускоряются, а голоса становятся громче из-за замолчавших сирен после долгого звона, раздающегося по коридорам.

И взамен я слышу крики, когда наемники взяли наш след.

- Туннель, - рычу я, и несколько рук поднимаются и указывают куда идти. И так мы бежим. Я подталкиваю толпу впереди себя, держа винтовку наперевес, каждый нерв в моем теле кричит на них, чтобы они поторапливались, бежали быстрее, опередили атаку, которая, как я знаю, приближается. За первым поворотом мы попадаем в темноту, затем следует второй, бежим по участку коридора под знаком, который гласит: «Технический вход в туннель». Каждую секунду я ожидаю, что наемники нагонят нас и откроют огонь, и я держу оружие по направлению туда, откуда мы пришли.

Мы поворачиваем за следующий угол и попадаем в заброшенную комнату для персонала, столы опрокинуты, разбитая тарелка валяется на полу. Люди впереди меня останавливаются, и в тусклом свете, проникающем через окно, мне требуется несколько судорожных барабанящих сердцебиений, чтобы понять, из-за чего. Затем я вижу его.

Фигуру, облаченную в броню, прислонившуюся к дальней стене у двери с пистолетом в вытянутой руке направленным мне в грудь.

Фиск.

Исследователи столпились, пара людей спряталась за столами, большинство просто стоят, ожидая, что произойдет дальше.

Его горло в крови, она поблескивает темной массой на его груди, его кожа белая, волосы от пота прилипли ко лбу. Либо он был одним из наемников, в которых я попал во дворе, либо он был подстрелен один из своих, когда они вслепую палили в темноте. Но пистолет не дрожит, так он сосредоточен на мне, несмотря на кровь, что облепила его руку.

Слишком много крови. Ему конец, и мы оба знаем это — наши взгляды, встретившись, признают это. Но мое оружие по-прежнему направлено туда, откуда мы пришли, и он может застрелить меня, пока я направляю его в его сторону.

Он мог пристрелить меня, и их миссия — какая бы она не была – достигла бы успеха без выживших. Наши взгляды встречаются, и все, что я вижу - паренька, что терпел проигрыши в карты и сплетничал о своей подруге; все, что я вижу - это парень, которого я тренировал остаться в живых.

А потом он опускает руку. Он не может говорить — рана в горле слишком плохая, но он дергает головой в сторону двери за ним, и я все понимаю без слов.

- Двигаемся, - резко говорю я поверх плеча, и уцелевшие исследователи напугано идут вперед, пролезая мимо умирающего наемника через дверь. Гил позволяет коленям подогнуться, броня скрипит, когда он сползает вниз, чтобы усесться напротив стены. Единственный звук – хрип - булькающий звук его дыхания. Мое собственное горло сжимает. Он больше не похож на бескомпромиссного, компетентного наемника. Он выглядит просто как Гил Фиск, сельский парень с Вавилона. И теперь я ничего не могу для него сделать.

Его рука движется, пальцы сжимаются от боли, когда он жестикулирует в сторону туннелей. Иди.

Поэтому я делаю единственное, что могу, срываюсь на бег, пока не догоняю остальных у входа в туннель, заблокированного массивным металлическим люком. Санджана трясущимися руками, с трудом дыша, раздает инструкции хриплым от боли и шока голосом. Малкольм следует ее инструкциям, пытается повернуть рычаг, напрягая мышцы, чтобы открыть люк, используя механический привод, так как электрический не работает из-за отсутствия электроснабжения. Я слышу спор, вспыхивающий позади нее, белокурая женщина, чье имя я не могу вспомнить, на грани истерики, указывает туда, откуда мы пришли.